уголка покатилась свежая струйка и девчонка снова склонилась над деревянным ведром. Отложив кружку, Змей понял, что на сегодня он напился.
Под новенькими повязками болело, но не так сильно, как раньше. По-крайней мере, сейчас он смог встать. Только сейчас Змей заметил, что в комнате находился Горазд. Лицо знахаря не было похоже ни на сепахийца, ни на эрина, ни на кашгарийца. Каргал не любил неразрешённых загадок, и ему это не нравилось. К его сожалению, в данный момент таких загадок накопилось великое множество.
— Не помёр ещё? — с ленцой осведомился Горазд, поджав губы.
— Не дождёшься! — С радостью бросил каргал, отметив, что голос пришёл в норму.
— Ну ничего, мы это исправим.
— Скажи лучше, сколько я спал? И где мы?
Подошедший к уснувшей девушке Горазд принялся без всякой брезгливости вытирать её измазанное лицо, волосы и рот.
— В Шенграде ты, сынку, в Шенграде.
— Чего? Где-где?
— У тебя со слухом проблемы, сынку? А, точно, совсем забыл. Вы же мокрицы!
Увидев недоуменный взгляд каргала, знахарь вздохнул:
— Вот сейчас Радогор придёт и всё расскажет. А мне пора.
— Постой! Почему я тебя понимаю?
— Говорил ведь уже! Здесь говорят образами. Всё потом, когда девочка очнётся.
— Да погоди же! — вновь остановил его каргал. — Сколько мы должны за лечение?
— Должны? — изумился Горазд, вскинув брови. — Ничего вы не должны. Странный ты какой-то!
Горазд хлопнул дверью, оставив каргала в недоумении. Покосившись на новое ведро у кровати Гончей, Змей устало вздохнул. Что же это из неё лезет, коли она ничего не ест? Похудела-то как. Щепка и то толще будет. Между тем, девушка начинала бредить. Что-то говорила, вертела головой и внезапно смолкала, чтобы позже начать заново. Дверь открылась, и к каргалу со свёртком подошёл Радогор.
— Здрав буде, заяц чёрный!
— Э-э… Почему черный? — невпопад спросил первое, что пришло на ум, каргал.
— Дык патлы у тебя, аки смоль! — с улыбкой до ушей ответил великан, словно сказав святую истину.
Местные портные зашили испорченную одежду каргала на славу, однако никакого оружия и снаряжения в ней не оказалось. Всё вытащили под чистую.
— Сколько мы уже здесь? И что такое Шенград, Радогор? И кто вы? Горазд обещал, что ты всё расскажешь.
— Как? Неужели не помнишь ничего?
Каргал нахмурился, силясь вспомнить хоть что-либо, но разболевшаяся голова заставила прекратить эти попытки.
— Помню, как в затылок твари попал. Помню, как она упала и всё… Больше ничего.
— Ого! — восхитился мужик, присаживаясь на кровать к одевшемуся каргалу. — Так это ты его так? Крут, ничего не скажешь! Вот только в следующий раз в живот бей, или пониже. Можно ещё глаза и затылок. У погани там места уязвимые. Хотя твоими зубочистками и волчонка-то не пришибить…
Каргал проигнорировал подколку великана:
— Погань? Вы их так называете?
— Ага! С Гиблых Топей пожаловала. Ух, нечисть проклятая! Отведала сталюшки благородной! — Радогор потряс кулаком, размером с голову каргала, отчего тот невольно отшатнулся.
— Так что такое Шенград? — вернул он великана к первому вопросу.
— Слыхом не слыхивал про царство Шенград? Его ещё Шенгарад называют, или Небесный Архипелаг.
Покосившись каким-то изучающим взглядом на великана, каргал всё-таки не выдержал и расхохотался.
— Ну, даёшь!
Радогор поднял бровь, явно не понимая причины хохота. Змей, конечно же, слышал байку про Небесный Остров и живших там женщин-воительниц, но ни это место, ни здоровенный мускулистый мужик напротив него не подходили ни под одно описание.
— Ты чего это зубы скалишь, мокрица? — надул щеки великан, став похожим на обиженного ребёнка.
— Горазд тоже назвал меня мокрицей, что это значит?
Но в этот момент Радогора отвлёк чей-то голос снаружи, и он, что-то крикнув в ответ, выскочил из лечебницы, пообещав подойти совсем скоро.
Ноги на удивление хорошо держали каргала, но после пяти шагов раны на груди снова заныли. Почёсывая зудящие места, Змей некоторое время приводил мышцы в порядок, делая осторожные движения. Алгунир всё также неподвижно лежала с бледным лицом и потускневшими губами. Её грудь кое-как вздымалась, а смрад немытого тела вкупе с запахом сукровицы и гноем пробивался даже сквозь одеяло. Змей поморщился и оглядел небольшую комнатку, приметив лишь небольшое окошко, полки с книгами и проход в другую комнату.
Свежий ветерок, задувший из открытой двери, привлёк каргала и он направился подальше от спёртого воздуха на дрожащих ногах. Улица встретила его ярким солнцем и мощными порывами ветра. Когда ветер утих, а глаза привыкли к солнечному свету, он опустил руку. Поначалу, бескрайнее море белых облаков поразило его своей безмятежностью, но через какое-то время Змей обнаружил себя стоящим в дверях и прижимающимся к стене. Он вдруг с ясной чёткостью осознал, что боится высоты. А ещё, что всё это время они были на крохотном пяточке земли, который в любой момент мог сорваться вниз.
— Заяц, ты чего? Выходи! — голос воротившегося Радогора разбудил каргала, забывшего, как дышать.
— Ид-ди ты з-знаешь, куда?! Хрена лысого, не-не-не выйду я!
— Ну вот чего вы, зайцы, такие пугливые! На земле всем пасть порвут, а на небе хвост прижмут! Выгляни в окно, домик-то вообще на краю стоит! Не страшно? — с издёвкой хохотнул он.
Змей осторожными шагами, как будто пол вот-вот провалится, подошёл к окну и снова выругался. Земля обрывалась в пропасть облаков через пару шагов от окна. Отпрыгнув ещё проворней прежнего, он вжался в единственную стеночку у открытой двери. Это место он почему-то посчитал самым безопасным. Радогор смеялся уже во всю.
— Давай, выходи! Ничего с тобой не случится!
Выглянув наружу, каргал схватился за косяк двери, как будто он мог спасти его от неминуемого падения. Отсмеявшись, Радогор следил за действиями каргала. На полянке с невысокой травой стояла деревянная беседка, из которой можно было наслаждаться приятным ветром. Почти вплотную к беседке извивалось дерево, отбрасывая тень своими раскидистыми ветвями с крохотными синеватыми плодами. Облепив ветви, невиданные каргалом птицы клевали плоды и распевали самыми разными голосами.
Оставшись одной ногой в доме, вторую Змей выставил за порог, осматриваясь. Показавшееся
