всегда, в яблочко, мой колючий друг, - устало произнёс Дубнер и закрыл глаза с желанием отдохнуть хотя бы пятнадцать-двадцать минут.
Время поджимало. И дело даже не в том, что они не успеют разобраться с катаклизмами – правда, и в этом тоже; ещё крайне важно, чтобы природные аномалии не застали их тут, когда они уставшие и беззащитные, - в таком случае спастись будет чрезвычайно сложно. Получается, вновь приходилось спешить.
Примерно через полчаса, не вполне отдохнувшие, но чувствующие себя уже относительно лучше, трое искателей приключений выбрались из укрытия. Сразу заметивший прибитую к берегу «Крошку», Волковский с диким воплем кинулся к ненаглядному кораблю, на ходу громко обещая Ёжику и Дубнеру связаться с береговой охраной, если, конечно, осталось чем связываться: в такую-то бурю немудрено и рации лишиться. В то же время гитарист и его экс-продюсер принялись оглядываться, высматривая, откуда бы лучше стартовать поискам эпицентра катаклизмов.
- Смотри, - сказал Ёжик, - небо в нашей части почти рассеялось, а вон там, - он ткнул пальчиком, - очень высокая плотность непогоды.
- Думаешь...
- Да. Скорее всего. Кроме того, там что-то возвышается, но пока не могу понять что.
- Какое-то строение?
- Наверное. Не знаю.
- Ну что ж, не сходим – не выясним. Вперёд!
И они отправились на встречу с очередной неизвестностью.
Продираться сквозь лес было неприятно, но не смертельно: это оказалась не густая чаща, а нечто, напоминавшее родные пенаты Ёжика. Деревья отстояли в основном на приличном расстоянии друг от друга, кусты попадались не так часто, и никакого зверья им по пути не встретилось.
Зато потом, когда лесная полоса закончилась и они вышли на открытое пространство, им пришлось потратить множество времени и сил, чтобы взобраться по крутой земляной стене, покрытой короткой жёсткой травой. По мере приближения к вершине Ёж всё явственнее различал некую высокую и широкую постройку, выраставшую из-за склона. Дубнер был больше сосредоточен на том, куда он ставит ноги, поскольку раз или два чуть было не навернулся и не свалился обратно в лес.
Одолев последние метры и выбравшись на склон, Ёжик, не успев осмотреться, подал руку Дубнеру и помог ему залезть наверх. Они взяли минутку отдышаться, и как раз тогда их взорам в полной мере предстало здание, которое они разглядели издалека.
- ГЭС, - выдохнул Ёжик.
- Всё понятно. – Дубнер кивнул самому себе и своим мыслям.
Действительно, всё становилось ясно. Гидроэлектростанция как средоточие энергии, да ещё такая станция, что расположена посреди моря, лучше всего подходила в качестве источника катаклизмов. Начать хотя бы с того, что она здесь делала? Вокруг ведь ни одного жилого строения! Кто, когда и зачем построил на отдалённом острове ГЭС? А если... если никто её и не строил, и это новое, кто знает какое по счёту проявление парадоксов и аномалий?..
Рассуждать не приходилось, потому что прибыли они сюда с иной целью.
- Давай проберёмся внутрь, - предложил Ёжик. – Там, в центре эпицентра, если ты меня понимаешь, гитара должна воздействовать на катаклизмы лучше всего.
- Я-то понимаю. Но посмотри на небо. – И Дубнер ткнул пальцем вверх.
Ёж поднял взгляд. В самом деле, тучи над ГЭС собрались такие, что того и гляди разразится настоящий ураган, и их сметёт, словно какие-нибудь песчинки, в море, а там...
Ёжик вздрогнул и издал соответствующее обстоятельствам «Бр-р-р!».
- Полностью поддерживаю, - произнёс Дубнер и продолжил: - Давай так: я останусь здесь на случай, если надо будет предупредить тебя об усилении аномальной активности или если Волковский прибежит и расскажет что-нибудь важное, ну а ты отправляйся на станцию.
- Договорились! – не мешкая согласился Ёжик.
Вооружённый гитарой, он прошёл разделявшие его и вход оставшиеся полсотни метров и, напоследок вздрогнув, нырнул в разверстую пасть ГЭС.
Внутри станция выглядела в точности, как и снаружи: старая, металлическая, местами проржавленная, пришедшая в упадок и грозящая не сегодня – завтра разрушиться целиком и полностью.
- Ау, - сказал Ёжик, и ему ответило небывало сильное эхо. Он даже на пару мгновений оглох.
«Ничего себе! Откуда тут такая акустика?!»
Далее, придя в себя и припомнив, зачем он, собственно, пришёл сюда, Ёжик перекинул гитару с плеча и начал играть.
За провалами окон сверкали и громыхали катаклизмы. В пустых дырах, порой сдобренных зубьями разбитого стекла, мерцали молнии и бегали по небу тучи. Сначала Ёжику показалось, что исполняемые им мелодии и песни только ухудшают ситуацию, но, может, на фоне всего произошедшего он стал мнительнее. Как бы то ни было, вскоре даже он, отсюда, где обзору, прямо скажем, маловато, заметил следующее: молнии пропали, гром стих, тучи обратились облаками, те расползлись в стороны, проглянуло синее небо, и засверкало солнце.
Довольный – а почему бы и нет? Они ведь победили мировые катаклизмы! – и всё ещё находясь под впечатлением оглушительного эхо в нутре ГЭС и той роли, что он сегодня сыграл, в прямом смысле сыграл, в Мире, Ёжик выбрался наружу.
- Я... – радостно начал он, готовясь поздравить Дубнера с победой.
Но слова застряли в горле от увиденного.
- Я уже связался с береговой охраной – нас скоро подберут, - доложил стоявший здесь же Волковский. Видимо, он пришёл некоторое время назад и успел послушать концерт, который «давал» Ёж на станции. – Но они сообщили кое-что довольно неприятное...
- Весьма неприятное, - поправил Дубнер с каменным лицом.
Душа у Ёжика ушла в пятки.
- Я что, плохо сыграл? Ничего не получилось? – упавшим голосом осведомился он.
- Нет, всё получилось как нельзя лучше. И играл ты чудесно, - заверил его Волковский. – Я аплодировал стоя! Не зря я, приметив, куда вы идёте, направился за вами.
- Вот только катаклизмам наши игры с ними, видать, опостылели! – прерывая разговорчивого капитана, чуть ли не выкрикнул Дубнер, хоть и было заметно, что злится он не на Ёжика, а на сложившееся положение вещей.
- То есть все мои ухищрения с звуками ММММ и ЖЖЖЖ и песнями, и мелодиями, и минорами с мажорами... они ухнули в пустоту? – всё ещё не понимал до конца Ёжик.
- Эти самые ухищрения, кажись, погоде нашей сверхъестественной по барабану, - просто объяснил Дубнер. – Или того
