с Максом уезжаем.
— Когда?
— Еще не решил, может, через пару недель.
— И куда поедете? — тут же встрепенулась она.
Трофим засмеялся:
— Вот я еще с ведьмами планами своими не делился!
— Все бывает в первый раз, — улыбнулась она и откинула голову, зажмурившись. А потом спросила:
— Трофим, а Ваня твой…
— Я не буду об этом разговаривать. Даже не начинай.
— Подожди! — вскинулась она, — Меня это, знаешь ли, тоже коснулось! Я…
— Тебя как раз и не коснулось. Ты просто не можешь сделать шаг до своей мечты. Так билась за это, а на деле…
— Я и сейчас бьюсь, — зло ответила она, — Только на этот раз не за ребенка, а за его возможного отца.
Трофим закатил глаза. Она возвращалась к этому вопросу снова и снова.
— Я уже ответил один раз и решения своего не поменяю.
— Ну почему? — она чуть не плакала.
— И это я уже объяснял.
— Подумаешь, ребенок с силами колдуна и ведьмы. Должно получиться как минимум забавно.
— Или слишком опасно. У тебя не так много времени осталось, — напомнил он, — Пора начинать искать себе кого-нибудь… более подходящего.
— Я не хочу другого.
Трофим устало покачал головой.
— Ты придумала себе что-то, потом поверила. А теперь требуешь от меня невозможного.
— Очень даже возможного! И времени, действительно, в обрез, я же не знаю, когда у меня кровь поменяется.
Трофим подумал и решился:
— Я знаю еще одного ведьминого ребенка.
— Да? — удивилась она, — Еще одна сказочка?
— Ну почти, — Трофим мягко улыбнулся, — Только там от матери жертва понадобилась. Ее силы и жизнь.
— Ерунда какая, — отмахнулась Алина.
— Зато от времени не зависишь.
Алина тихонько заскулила, глядя на него умоляющими глазами.
— Нет, — повторил он, сдвинув брови, — И не проси.
Трофим остановился у дома, открыл окно и закурил.
— Не дури, Алин. Ты столько всего наворотила тут для того, чтобы родить, а теперь…
— А теперь я буду воротить кое-что другое, — перебила она, выпрыгивая из машины под дождь. Натянула капюшон и взбежала на крыльцо, распахнув двери.
Трофим докурил и нашел взглядом ворона, примостившемся под крышей на уступе. Видно, опять замышлял гадость. Не простил Трофиму подожжённого крыла, и теперь старательно и прицельно портил одежду. Весь в хозяйку.
— Мы уезжаем? — радостно воскликнул Макс, когда недовольный Трофим заскочил внутрь.
Алина, стоявшая у плиты, обернулась и насмешливо добавила:
— Ну я же не знала, что это тайна.
Трофим прошел к раковине, взял тряпку и начал вытирать птичий подарок, вполголоса ругаясь.
— Кстати, Максимушка, — ласково позвала Алина, — А ты не думал оставить после себя память какую?
— В смысле память? — удивился тот.
— Просто с таким характером ты долго не проживешь, а если ребеночек будет, то…
— Алина, — зарычал Трофим.
— Что Алина? — округлила она глаза и отвернулась, переворачивая шкворчащее мясо на сковороде, — Я чисто теоретически.
— Не, я одинокий волк, — откинулся на стуле Макс, — Как Трофим.
— Ну-ну, — дернула плечом ведьма.
Ужинали они в этот раз спокойно. Алина рассказывала о своих первоклашках, Макс — о преимуществах внедорожников перед седанами.
А Трофим молчал, раздумывая.
— А Ирке-то наши все бойкот объявили, — вдруг заявила Алина, убирая со стола тарелки, — Такой шум поднялся вокруг этой истории.
— Я просил не распространяться, — сдвинул брови Трофим.
— Ой, да ладно, — отмахнулась она, — Зато сидит сейчас карга старая одна, носа на улицу не кажет. Никто ей помогать не будет. И поделом.
— Поделом, — согласился Макс, посмотрел с опаской на свои ладони и потер их друг об друга.
Он больше не пользовался своими новыми силами. Трофим и не торопил. Всему свое время. Главное, всплесков спонтанных больше не было.
А когда Алина домыла последнюю тарелку, что удивительно, так как они с Максом каждый день по этому поводу ругались, она повесила полотенце на крючок и потребовала:
— Так, Максимушка, погода шепчет, надо тебе, милый мой, сходить погулять пару часов.
— Чего это? — удивился тот.
— Машину мою вытащить, — оскалилась она.
Макс подозрительно посмотрел сначала на нее, потом на Трофима, и нехотя поднялся.
— Ну и ладно. Застужусь до смерти, будете знать.
— Ой ли, — усмехнулась Алина.
Принесла ему куртку и вытолкнула за дверь, тщательно ее заперев. А потом развернулась, лукаво прищурилась и потянулась к блузке, начиная расстегивать пуговицы.
— Давай-ка, Трофим, вернемся к нашему разговору. Так сказать, поподробнее обсудим некоторые вещи.
Жара, стоявшая вот уже несколько недель, не спадала даже ночью, и Яна, устало вытерев лоб, на минутку присела, прислонившись к толстому стволу. Нужно было перевести дух и идти дальше. Учитель показывал, где росли травы, но в этот раз с ней не пошел. Уже не смог. Она закусила губу, достала из сумки бутыль и досадливо скривилась — воды не осталось. Она закрыла глаза, расслабляясь, а потом, вздрогнув, поднялась — что-то было не так. Совсем недалеко она помнила небольшое озерцо, еще до болот, но сейчас родная сила не откликалась на зов.
Деревья в этой части леса не пропускали даже маленький ветерок, сарафан от пота намок и стал неприятно липнуть к ногам. Девушка прибавила шаг, стараясь быстрее добраться до воды, там она поймет, что случилось. Жар путал мысли, поэтому она не сразу сообразила, что в лесу слишком тихо. Ни птиц, ни диких зверей. Казалось, все живое притаилось и боится. И запах, тот запах, который ни с чем не перепутаешь. Запах крови.
Она остановилась, снова прислушиваясь к себе, а потом вскинула голову, потянулась к кинжалу на поясе и нерешительно ступила назад. Вернуться? Тонкий вскрик пронесся над деревьями. Яна вдохнула полной грудью, на мгновение зажмурилась и, решившись, побежала туда, откуда кричали.
Деревья кончились внезапно, она проскочила кусты, и только вбитые палкой наставника инстинкты заставили ее остановиться у края обрыва, дальше начинались болота. Она присела, пытаясь разглядеть, что там внизу, и, охнув, отпрянула, почувствовав, как взбунтовалась стихия внутри, прорываясь. Слишком опасно для нее. Нельзя. Новый вскрик раздался уже тише, и она заметалась. Скинула с плеча сумку, высыпала ее содержимое на землю и потянулась к мешочку с порошком. Потом сорвала пучок сухой травы, кинжалом проткнула палец, смачивая траву кровью и высыпала порошок, который мгновенно воспламенился и, догорев, ничего после себя не оставил. Трофим должен почуять. Должен успеть предупредить учителя! Махом отрезала длинный конец юбки, чтоб не мешал, и прыгнула вниз.
Трофим хмуро перебирал пузырьки, поглядывая на задремавшего учителя. И зачем ему все эти бабские штуки? Он огонь! Зельями пусть Янка занимается, если охота. Он потянулся, с тоской поглядев на накрытый полотенцем ужин. Пока она не вернется, учитель не дозволит
