— Расскажи мне, — просит Габриэль. — Тебе легче станет.
Не уверена, Джибрил, ох, не уверена. Но поговорить об этом больше не с кем, все мои знакомые дружно решили забыть тот день. Мне отчаянно нужен был собеседник, не все ж виски глушить.
— Когда ваши… то есть ангелы… появились, все уже были предупреждены, мы с Ройсом и Ишим успели перенестись в Столицу по прямому порталу. Все гарнизоны стягивали ко Дворцу, мы едва отбились от отвлекающих отрядов. Нет, они не были так уж сильны, просто их оказалось слишком много. Но мы справились, уже обрадовались…
Понижаю голос, замечая внимание со стороны прочих посетителей бара. Они подсаживаются ближе, входят новые — время вечернее, скоро будет не протолкнуться. Но все молчат, та самая гробовая тишина, какая бывает на похоронах. Несколько десятков пар глаз внимательно следят за мной, резко замолкшей.
Удивительно, как демоны любят слушать о случившемся, хотя сами там были. Все там были, у всех уже неделю глаза мертвые. Пустые.
— Рассказывай дальше, девочка, — слабым голосом просит один демон, которого невесть каким ветром сюда занесло. Сгорбленный, с ломкими рогами и выступающими изо рта клыками. А глаза как у всех — неживые. Он тоже там кого-то потерял.
— Меня зовут Кара. Ainoo Daarkha. Сегодня вы пили бы за мой упокой, если б мне немного не повезло.
Не повезло Вейлу и его светловолосому приятелю из низов, не повезло всему моему отряду, вставшему на пути одержимых Божьих воинов. Не повезло Нат, которую мы нашли после битвы, обгоревшую. Она мучилась перед смертью, она превратилась в обугленную головешку, а мы не были рядом. Не повезло Сиире, его пришпилили святым копьем к двери, прибили мощным броском вместе с молодой демоницей, которую он пытался закрыть собой.
Но это слишком личное.
Удача отвернулась от многих достойных демонов. А я сижу здесь. Живая.
Вроде как.
Отрешенным голосом, словно книгу пересказывая, продолжаю:
— Они пришли — святое воинство, Сотня — в сверкающих доспехах и с лучшим оружием. Упали на нас сверху хищными птицами, они рухнули прямо из портала единым отрядом. Пятьдесят крыл, ну надо же, подумали мы. Нас больше, мы просто задавим их. Мы кричали. Сначала «Бей их!» и «За Люцифера!», потом просто — от боли. От ужаса.
Меня слушают, затаив дыхание. Свистящим шепотом кто-то просит барменшу подлить пива, и та выполняет просьбу не глядя. Пользуясь этим, я перевожу дыхание. И продолжаю, будто недостаточно больно.
— Я видела Сотню в полном составе один раз в жизни. Тогда я заработала вот это. — Закатываю рукава, и все подаются вперед, стараясь лучше рассмотреть вязь белых шрамов, покрывающую мои руки по локоть. — Иногда кажется, живого места уже нет. Есть. И болит.
— Т-так что с битвой? — спрашивает какой-то парень с блестящими на лице чешуйками.
Его пинают под столом так, что зубы клацают. Благодарно киваю.
— Битва… Как я говорила, мы все перепугались. То есть сначала удивились, что Сотня на полном ходу летит на нас: сумасшедшие же, кидаться на погибель, ведь ясно, что численный перевес на нашей стороне. Потом понятно стало, что это мы ненормальные. Ебнутые на всю голову. Потому что Сотня смела первые три ряда за несколько секунд. Скосили их, как траву.
Отступать не разрешали, да мы бы и не смогли. Когда впереди только сияние доспехов, когда один такой ангел успешно отбивается от десятка демонов, у тебя подгибаются ноги. Ты понимаешь, что шансов нет, ты вдруг отчетливо осознаешь, что тоже можешь умереть в любую секунду, стоит только ненадолго довериться судьбе. Да, я тоже испугалась. После всех битв, после заказных убийств и пыток, я испугалась. Что говорить об остальных?
У всех демонов легкие кожаные доспехи, помните же? Иначе ты сваришься живьем в собственной броне. Так вот когда на тебя падает ангел в золотых латах, в шлеме и с громадным двуручным мечом… Святое рыцарство, чтоб его… Они смяли нас, словно в первые ряды поставили не бывалых воинов, а малых детей. Мы не привыкли к таким битвам, светлокрылые никогда не сражались так ожесточенно. Это были полностью обученные и отлично вооруженные воины. Тогда стало ясно, почему они не участвовали во всех битвах. Их приберегли напоследок, когда мы уже поверили в свою силу и возможность победить Небеса. Тогда и только тогда явились.
Мы безнадежно проигрывали, теряя большинство сил. Улицы столицы замараны и по сей день, а тогда шага нельзя было ступить, чтобы не угодить в чью-то кровь. Дома рушились, все гремело, и нам казалось, что пришел конец. Левый фланг разметали к чертям собачьим, правый медленно разваливался, целым оставался только тыл, где прятались все Высшие. Вроде как для перелома ситуации в определенный момент, и мы поверили, что нас вдруг спасут, мы старались задержать ангелов. А потом я заметила, как Аим бежит с поля боя. Совершенно бесславно отступает, бросив всех остальных. Его добили копьем. Свои же.
Что-то произошло уже потом, когда вся Сотня почти в полном составе взмыла в воздух. Мы думали, они отступают: потрепали как следует и хватит. А потом я узнала боевое построение. И спустя секунду ангелы разметали нас сильным и слаженным ударом в самый центр.
Я потерялась в крови, она застилала глаза, она забивала глотку. Мне показалось, я была уже мертва, но боль вернула меня к жизни. Меня придавило развалившимся зданием. Ройс вытащил. Пальцы все расцарапал о плитку, но вытащил. Благодаря ему я еще здесь.
Плечо раздробило, для регенерации нужно было время, и я не могла сражаться. Могла наблюдать, как рушится все, чего мы добились.
Люцифер сам повел остатки сил в бой. Может быть, это немного смутило Сотню, но отряд Падших смог напасть сверху. Их не заметили сразу, и многие светлокрылые все же не спаслись. А потом Падших тоже отбросили, швырнули к горящим домам. Знаете, огонь очень быстро пожирает крылья. После добирается до всего остального. Так погибла Натаниэль, мой друг. Она должна была быть медиком, но пошла в боевой отряд, хотела что-то кому-то доказать. Доказала — что ангелы горят. Сгорают очень, очень быстро.
Мы думали, теперь-то устоим, после Падших, после половины вырезанных ангелов. Но они продолжали сражаться, но теперь их гнала еще и месть. Добрались до тыла, убили несколько Высших и подожгли уже весь город. Все горело: дома, демоны, небо… Из-за чадящего дыма не видно было даже своих рук.
Нас спас Люцифер. Самаэль заманил Сотню в одно место, пожертвовав несколькими отрядами, а Сатана уничтожил их. Не знаю как, видать, черной магией. Мы слышали только крики, видели вспышки и молнии, бьющие в землю, а потом нашли трупы ангелов. И Люцифера без сознания.
Он пролежал после день и встал, одержимый местью. Но тогда мы этого не знали, мы думали, что Сатана умер. Просто стояли и не могли поверить своим глазам. Так не должно было быть.
Антихрист выл — так ни демоны, ни люди не воют. Звонили колокола, оповещая всех о пожаре, который и так было отлично видно. Раненые и умирающие стонали, крики их сливались в единый хор. Все утонуло в шуме.
А ведь сегодня Пасха, вдруг вспомнил кто-то. Неожиданно громко.
Да, была Пасха. Святой праздник возрождения. А Столица… Столица горела, — неожиданно глухо заканчиваю я.
Никто не произносит ни слова, никто не смотрит на меня. Глаза странно горят, что ж с ними такое?.. Провожу тыльной стороной ладони по лицу. Дергаюсь: слезы. Горячие, что тот пожар. Но этого уже не видят, каждый думает о своем, многие просто сидят, уставившись в пустоту. Как Габриэль, беззвучно шевелящая губами.
— За умерших! — Я неожиданно для всех поднимаю рюмку.
— За умерших, — соглашаются, поднимая рюмки, кружки и стаканы. Один порыв овладевает всеми, мы едины в своем горе.
Это могли бы быть и мои поминки тоже.
***
Проходит две недели, и все медленно забывают о битве. Как известно, забвение немного, но лечит. Про мой рассказ в баре тоже немногие помнят, но я рада, что выговорилась тогда. Легче стало.
