— Каперанг, позвольте ваш кортик, — проговорил Фрэнсис. Даниэль Блан передал оружие. Фрэнсис разрубил ближайшую веревку.
— Теперь, в кратчайшие сроки, я жду полной капитуляции личного состава.
Даниэль Блан поспешно вышел, поймав на себе недобрые взгляды связанных пиратов.
— Все живы? — спросил Фрэнсис, разрезая веревки и ломая кандалы. Первые освобожденные пираты разминали затекшее тело и помогали остальным. Рухнули кандалы с рук и ног Грэма, но подняться он все равно не сумел, слишком тяжелы были раны, полученные в бою. Фрэнсис свистнул пиратам, и Грэма отнесли в каюту, остальные поднялись на верхнюю палубу.
Там сидели связанными три десятка солдат и матросов, включая пленников с острова. Перед ними ходили ликующие пираты. Фрэнсис осмотрелся: в бухте, окружая флейт, стояло восемь кораблей Дайтоба. Действовать надо было быстро. Дав предупредительный сигнал, с «Блаженного Липли-сина» спустили шлюпку, и она направилась к флагманскому кораблю Семнадцатой флотилии.
В шлюпке сидели Фрэнсис, Оливье, Даниэль Блан и еще восемь пиратов. Едва они подошли к величественному линкору, который казался настоящим гигантом по сравнению с флейтом, им сбросили веревочный трап.
— Вы капитан корабля? — ступив на палубу, спросил Фрэнсис у тучного широкоплечего военного.
— Вы не ошиблись. Сэр Дайтоб возложил на меня обязанности капитана до его возвращения, однако, прошу, поторопитесь. Я дам только минуту на то, чтобы убедить меня не повесить вас и ваших людей на рее.
— Если с нами что-то случится, сэр Дайтоб и сэр Хауэлл, равно как и все солдаты, находящиеся теперь на «Блаженном Липли-сине», будут убиты. Понимаю, что слова пирата не так много весят в приличном обществе, поэтому прошу вас прочесть письмо, написанное контр-адмиралом Дайтобом, — с этими словами Фрэнсис протянул конверт капитану линкора.
Тот развернул бумагу, быстро прочитал дважды, потом подозвал несколько офицеров, они хмурились и сопели, но кивком подтвердили, что бумага подписана Дайтобом.
— Разрешите обратиться, — прокашлявшись, проговорил Даниэль Блан, после того, как Оливье ткнул его в бок. Капитан линкора только теперь его заметил, осмотрел с ног до головы.
— Так ли то, что Дайтоб и Хауэлл в плену? — спросил он, — они живы и приказывают пиратов отпустить в обмен на их жизни?
— Да, сэр, — отвечал Даниэль Блан, — на тот момент, когда я садился в шлюпку, все было именно так. Контр-адмирал Дайтоб приказал вам передать следующее сообщение: «Любой, кто будет препятствовать пиратскому флейту покинуть бухту — лишится погон».
Капитан линкора смерил каперанга взглядом, а после обратился к Фрэнсису:
— Будь моя воля, вы бы уже болтались на рее, — сказал он.
— Нам повезло, что не на все ваша воля.
— Именно что повезло, господин пират. Прошу более не осквернять палубу королевского линкора свои присутствием, возвращайтесь на флейт, мы вас пропустим.
— Благодарю, сэр, теперь позволю себе откланяться.
Когда пираты и Даниэль Блан спустились в шлюпку, уже стемнело и на кораблях стали зажигаться огни.
Вернувшись невредимым на «Блаженный Липли-Син», Фрэнсис похвалил себя, что не взял с собой на флагманский линкор Хауэлла или Дайтоба. Он решил, что один из них наверняка сдал бы второго ради уничтожения опасных пиратов.
Пока приказ передавался по кораблям Семнадцатой флотилии, Фрэнсис пригласил для разговора Дина, Хауэлла и Дайтоба. Пребывая в хорошем расположении духа, он расщедрился и плеснул пленникам коньяк.
— Все равно я тебя достану, — заявил Хауэлл, расслабившись.
— Договоришься у меня, — хмыкнул Фрэнсис, — выброшу за борт.
— Выбросишь — и пойдешь за мной на дно. Флейт не выдержит и десятка залпов!
— Скажи, канцлер, неужели все ради эликсира? — спросил Дин, по-варварски хлебнув коньяк прямо из горла.
— Так и было, — кивнул тот.
— Но теперь ты понял, что зря тратил время?
— Как это — зря? — спросил Хауэлл.
— Рассказать им? — Дин посмотрел на Фрэнсиса.
Тот пожал плечами:
— Уже неважно.
Дин повернулся к пленникам:
— Ваши алхимики пытались создать эликсир по нашим записям, верно? — спросил он.
Хауэлл молча кивнул.
— Но ничего не вышло, так?
Канцлер снова кивнул.
— Белвел един, вот и ответ! Эликсир не перевернет мир, он ничем не лучше и не хуже десятка других, разве что опаснее. В один момент времени он может наделить силой только одного человека. Им нельзя управлять и даже спрогнозировать время пребывания в человеке. Так что, господа, зря старались!
— Вовсе и не зря, — возразил Хауэлл, — я и сэр Дайтоб немало продвинулись по службе. Нам впору и поблагодарить вас.
— Не знаю, как у вас там дела делаются, но в плане эликсира можете не ломать голову, — сказал Дин, — не оправдал он ожиданий.
— А я, признаюсь, доволен, что нас выслеживали такие остолопы, — проговорил Фрэнсис.
— Попрошу без оскорблений, — выдавил Дайтоб.
— Могли поймать нас еще у Бланкальера, — сказал Фрэнсис, пропустив его слова мимо ушей, — почему не прочесали город, не подняли каждый камушек?
— Прочесали, — виновато сказал Хауэлл, — не знаю, где вы укрылись!
Фрэнсис покачал головой:
— Вы там бездельем занимаетесь, у себя в правительстве, — сказал он, — вот потому пиратство и процветает!
— Не мы виноваты, что кому-то взбрело в голову грабить мирных жителей! — не выдержал Дайтоб.
— Спокойнее, пожалуйста, — утихомирил его канцлер.
— Пусть мы преступники, но вы преступники не меньше нашего! — вспылил Фрэнсис, — народ передал вам власть судить и карать, а вы только и занимаетесь, что плетете интриги и делите влияние.
— Не успокаивайте свою совесть! — воскликнул Дайтоб, — мы не делаем ничего плохого!
— Ха! Почему Дина отправили в Бланкальер!? Меня почему посадили на корабль смертников? Даже суд не провели!
— Прекрати, Фрэнсис, — нахмурился Дин. — Каждый живет, как совесть позволяет, и мы уж точно не лучше.
Фрэнсис отобрал у Дина бутылку коньяка и сделал три больших глотка.
— Закончили разговор, — сказал он, — идем наверх, пора поднимать паруса. Что скажете, господа, пропустят флейт ваши подчиненные?
— Не сомневайтесь.
Поднялись на верхнюю палубу. Капитан линкора уже доложил об открытом коридоре. Фрэнсис пригляделся: судя по огням, корабли немного изменили положение. На линкоре подняли паруса, он взял севернее и отошел ближе к острову, открывая путь.
— Первый помощник! — крикнул Фрэнсис, огляделся, — где Роберта!?
