— Первый помощник! — крикнул Фрэнсис, огляделся, — где Роберта!?
Она появилась спустя минуту.
— Принимаешь командование над судном! — сказал он.
— Поднять паруса! — рявкнула она вместо ответа, голосом, которого Фрэнсис от нее никак не ожидал. Времена, проведенные на корабле Грэма, видимо, не прошли даром.
Спустя полчаса пиратский флейт покинул бухту и пошел по ветру, курсом на юго-запад. Огни военных кораблей остались позади, едва различимые во тьме. По небу бежали тучи и закрывали луну. Пленников развязали и по приказу капитана принялись выкидывать за борт, другие прыгали сами.
— Больше, наверное, не встретимся, — сказал Фрэнсис.
— Это как судьба повернется, — отозвался Хауэлл, — приятно было иметь с вами дело.
С этими словами он прыгнул в море, за ним, коротко кивнув, нырнул Дайтоб, а после и каперанг Даниэль Блан. Пираты подали факелами знак, что пленники свободны, и от ближайшего корабля отошли две шлюпки.
Преследования не было. Флейт пошел по волнам, стремительно удаляясь от острова.
Глава 34. Демон под черным флагом
На рассвете пираты приступили к дележу добычи. Дин первым делом выбрал из сундука с артефактами предметы, необходимые для судовой лаборатории. Это оказалось всего несколько колечек, амулетов и оберегов. Остальную массу свалили в одну кучу с другими богатствами. Пираты подходили по одному, и Грэм выдавал им поровну: два слитка золота либо эквивалент в монетах, горсть драгоценностей и украшений, и горсть ценностей вроде сломанных часов или столовых приборов. Это были огромные деньги, и если кто-то из пиратов задумает вернуться к спокойной жизни, средств хватит на долгие годы.
Закончив дележ, капитан собрал соратников в каюте. Перемотанный Грэм хлестал ром. К пьянке присоединился и Оливье.
— Дальше что делаем? — спросил Фрэнсис.
— Тебе решать, — пожал плечами Дин.
— Предлагаю поскорее промотать добычу, — сказала Роберта, — а иначе, зачем было рисковать?
— Поворачивать в Порт-Стен? — поинтересовался Грэм, размахивая бутылкой. Оливье, опустошив свою, выхватил у него, хлебнул.
— К черту все! — гаркнул он, — дайте хоть день отдыха! День без забот!
— И то правда, — проговорил Фрэнсис, — можно слегка расслабиться. Первый шаг сделан, и мы продолжаем плаванье! А пока — предлагаю напиться.
— Можешь не предлагать, — отозвался Оливье.
— Мы уже, — поддержал Грэм.
— Когда успели? — удивился Фрэнсис, раскупоривая бутылку. — Выпьем за то, чтобы море было к нам благосклонно! И попутного нам ветра!
Спустя неделю после событий на Сколоперкосе.
Дин прошел в просторную капитанскую каюту, где помимо Фрэнсиса сидело еще четыре пирата, и все как один смаковали сигары. Помещение заволокло дымом, в котором терялись цвета, искажались формы. Свечи на столе едва можно было рассмотреть сквозь пелену, будто завесу тумана.
— Проветрить, может? — неуверенно спросил Дин.
— Нет, нет. Проходи, угощайся, — Фрэнсис выпустил в потолок струю дыма, — отменные сигары, еще в Порт-Стене купил.
— Нет уж, обойдусь.
— А зря, — негромко сказал один из пиратов.
Спустя минут десять потушили последнюю сигару и вышли — все, кроме Дина и Фрэнсиса.
— Когда это ты начал курить? — спросил колдун.
— Не обращай внимания, я только по праздникам.
— Сегодня праздник?
Фрэнсис не ответил, а вместо того долго ходил из стороны в сторону, гоняя стену дыма. Дин молча ждал, пока тот заговорит.
— Тебе не интересно, откуда я взял змеиную статуэтку? — остановившись, спросил капитан.
— Я ждал, пока сам расскажешь, — пожал плечами Дин.
— Теперь я готов, — Фрэнсис налил стакан вина, но, подумав, пить не стал. — Мне нужно выпустить Белвела на свободу.
Дин приподнял брови.
— Зачем? — осторожно спросил он.
— Мы с ним договорились. Белвел указал мне на статуэтку. Без него я, конечно, не догадался бы.
Дин выпил залпом стакан вина, что Фрэнсис отставил в сторону.
— А за капитана Райса что ты ему обещал?
— За призрака мы квиты, ведь он хотел завладеть моим разумом… Потом, когда мы плыли к Сколоперкосу, все дни, иногда целыми ночами — он угрожал мне и пророчил все мыслимые беды. Но когда я бился с первым змеем, оба демона сражались за меня — и тот, что в мече, и Белвел. Потом, когда я был при смерти от ядовитого ожога, я стал очень хорошо слышать его голос. Белвел сказал, что поможет мне, а взамен я выпущу его на волю. Он сделал все, как обещал, теперь пора бы расплатиться и мне.
Колдун долго молчал, обдумывая сказанное.
— Во-первых, ты снова станешь слаб, — сказал он.
— И я того хочу.
Дин снова удивленно приподнял брови.
— Когда мы только встретились с Робертой, — начал Фрэнсис, — она сказала, что эта сила не моя. Тогда я не видел разницы, а теперь понимаю, что ни к чему не приду таким путем. Я думал, что сила демона поможет мне возвыситься, но она только искушает. И рано или поздно я оступлюсь… уже оступился, когда отнял эликсир у Панагама. А сколько раз в гордыне я подвергал команду смертельному риску? Пусть теперь демон убирается в преисподнюю — а мы начнем все заново, только теперь по-настоящему.
— Во-вторых, — проговорил Дин, — я не знаю, как обернуть ритуал вспять.
— Белвел мне рассказал. Выверни наизнанку обряд висельника, а демон силен, дальше он сам вырвется.
Дин глубоко вздохнул, зажмурился. Странные звуки заполнили каюту, отражаясь от стен. А потом разом все утихло — как взорвалось. Фрэнсиса отбросило в сторону, он перелетел через стол. Дин открыл глаза.
— Что это? — прокряхтел Фрэнсис, вставая и отряхиваясь.
— Я обернул ритуал висельника, сам просил.
Фрэнсис оглядел себя, пощупал руки, лицо.
— Так быстро? Но…не вижу разницы.
Дин вздрогнул, отпрыгнул в сторону, зазвенели пустые бутылки, разбросанные на полу.
— Чего ты? — спросил Фрэнсис, не понимая, что происходит, а потом увидел: дым колыхнулся, расступаясь перед невидимой фигурой, принимая ее очертания. Белвел стоял на расстоянии руки от Фрэнсиса. Угадывалась его огромная голова с витыми рогами, мощное косматое туловище, уродливые ноги с копытами. Демон оказался на две головы выше пирата.
— Ты — человек слова, — прорычал Белвел. От голоса нечистого леденела кровь, становилось дурно. Стена дыма качнулась: демон повернулся к Дину, и тот почувствовал, что еле держится на ногах от слабости.
— Дважды заточил меня.
— Вот это мощь, — проговорил Дин, тяжело дыша.
