Эпопея эпохи легенд - Никита Кокарев

— Чей будешь, старче? — спросила рысь.

Рассказал ей Нелюб, что искал он остров, змеей указанный, богатствами полный. Удивились звери, и поведали о том, что остров этот гиблый, и что сотворил его небесный дракон, змию подобный. И что стоило неосторожному страннику пройти по тонкой морской дороге, как она исчезнет, словно её и не было, а путь назад не каждое судно выдержит…

Сосна оказалась очень большой, чтобы дотянуться до дупла, понадобилось карабкаться по стволу, сдирая кожу с рук. Всеволод, как более лёгкий, стоял на плечах Михаила и старался вытащить из дупла череп медведя. Острые зубы вонзались в кожу, на клыках уже виднелась размазанная кровь, отчего чудилось, что дух бера продолжает и после гибели охотиться.

Череп вытаскивался очень медленно и неохотно, сосна словно бы не хотела отдавать страшный клад, ставший за много лет с ней одним целым.

Слышался треск коры, вот из дупла уже показалась наружу морда, но внезапно Всеволод почувствовал, что падает. Вины Михаила, обещавшего поддерживать друга, в этом не было — мужчина сам упал в грязь, потеряв равновесие.

Сильный подземный толчок заставил насторожиться. Да, в Бурунных топях водились громадные змеи, но они ползали по тоннелям, плавно и осторожно, не вызывая никаких толчков. А тут словно бы кто-то крупный и неуклюжий с силой стремился вырваться из-под земли.

Если судить по силе, с какой трясло землю, этот кто-то сильно превосходил в размерах всех виденных здесь полозов!

С ужасом в глазах Михаил наблюдал, как дерево, явно прожившее больше сотни лет, вылезает из бурлящей грязи. Мощные корни, напоминавшие шеи драконов, вздымались всё выше, и то, что открывалось взору, пугало больше, чем любая ядовитая змея.

В нос ударил запах звериной шкуры, смрад гнилого мяса и перегноя. Сосновые корни обвивали тушу настолько большого медведя, что тот мог бы дать фору слону. Тело зверя покрывали раны и язвы, однако вместо крови из них изливался тусклый синеватый свет. Точно такой же исходил из левой глазницы — в правой ещё сохранился заплывший гноем глаз, хотя в условиях болота это казалось невозможным. Покрытые грязевой коркой изогнутые когти запросто могли бы пропороть даже металл, если бы он каким-то образом сюда попал.

А уж с какой лёгкостью восставшее из мира нави чудовище разорвало бы вторгнувшихся в его владения людей, и думать не хотелось.

Отряхнувшись, зверь медленным шагом двинулся на Всеволода, судорожно сжимавшего в руках страшную находку.

— Го…го…говорил же, нельзя упоминать бера, он услышит и придёт, даже из мира нави! Помогите!

Крестоплавский не понимал, что делает. Нашарив в грязи упавшую с сосны шишку, он запустил ею в голову чудовища. Раздался глухой стук — импровизированный «снаряд» попал точно в цель. Массивная голова медленно, словно в замедленной съёмке, повернулась. Казалось, бер-исполин разглядывал Михаила с интересом — кто этот лилипут, который посмел кинуть в него шишку? Разорвать!

Подземное змеиное царство содрогалось под лапами могучего медведя. Изображавшая опоясывающего гору Уробороса мозаика сыпалась с потолка, словно колкий дождь. Змок поднял голову и злобно прошипел подданным, чтобы они посмотрели, в чём дело.

А посмотреть было на что — одним ударом медведь с сосной на спине поднял грязевую волну с камешками, мелкими ящерками, тиной и змеиными костями. Она сбила с ног Михаила, и тот с ужасом осознал, что начинает тонуть. Теперь он уже жаждал того, чтобы змеи приползли и вытащили его.

Всеволод почувствовал, как тело само собой начинает обороняться — вот, он только увидел, как в бою от сосны отламывается толстый сук, а вот — уже хватает его и бежит наперерез восставшему из мёртвых медведю. С хрустом и бульканьем находка входит ему в бок.

Бер взревел, не столько от боли, сколько от ярости. Поднявшись на задние лапы, он крутанулся вокруг своей оси, заставив рыжего разжать руки и отлететь в сторону.

Из жижи под лапами высунулась треугольная змеиная голова. Блестящее, в разводах грязи тело полоза оплетало медвежьи лапы, тянуло грузное тулово вниз. Неподалёку выползли ещё пять змей и вместе накинулись на косолапого. Тот взревел и попытался высвободиться, но крепкие тела лишали возможности двигаться.

С трудом вставший после падения Всеволод подхватил выроненный череп и заметил, что к нему ползёт змея. Заметив искомую вещь в его руках, она будто бы еле заметно кивнула и повернулась в сторону разверстой норы. Рыжий подмигнул змее, а затем прыгнул в сырую мглу.

Михаил не стал дожидаться, пока громадный израненный и очень злой медведь высвободится из объятий подданных Змока. Проскользнув в первую попавшуюся нору, он полетел вниз по крутому подземному спуску.

Усталые и грязные, охотники за черепом стояли в освещённом змеиными чарами зале. По обеим сторонам от них вытянулись снизу вверх, полозы.

— Добыли ли вы мне главу берову? — спросил Змок, растягиваясь на троне.

— Добыли. Возьми же её, царь змеиный! — Всеволод протянул череп змею.

— Хвала вам, искатели. За службу бравую дарую чешую вам змиеву!

Протянул Змок ладонь, и сверкнула в ней лазурная переливчатая чешуйка.

— Силу она дарует, что всяк щупл враз сделается умелей ратника любого!

Михаил взял дар змея, поблагодарил и спрятал в рукаве.

— Ступайте с миром, и лихом не поминайте, мирные мы создания! — напутствовал змей.

Покинув зелёный подземный дворец, двое направились в сторону белокаменного города, надеясь, что больше не встретят на пути никаких испытаний…

— Поверить не могу, что мы ушли от него живыми! Видел, какие там здоровые змеи? Бррр… — Всеволода передёрнуло.

— Я, если честно, их боюсь с детства, — признался Михаил, — Ребятня подсобила. Я мешок нёс, а мне на него положили ядовитую гадюку, прямо на плечо, и я за неё схватился, как за верёвку!

— Да ну? И она тебя не укусила?

— Не успела! Хотя мне и этого достаточно!

Бурунные Топи постепенно перешли в луга, разделённые рекой. Ещё совсем недавно Крестоплавский видел булькающую лужу, из которой эта река брала начало. Теперь же вода была почти кристально чистой, если присмотреться, под водой различались крупные рыбины со сверкающими спинами. Тельца стрекоз с металлическим отливом гудели в воздухе. Неподалёку послышался плеск рыбьего хвоста. Если бы не чужая действительность, Михаил бы с большим удовольствием устроился на траве, закинул бы в реку самодельную удочку из дубинки и шишки-поплавка и подставил лицо солнцу в ожидании улова.

Стук лап по тропинке, однако, прервал полёт его мысли. Вглядевшись в залитую солнечным светом даль, мужчина заметил уносящего ноги зайца.