Констанс покачнулась, золотая диадема, до сих пор чудом державшаяся на волосах, упала на каменный пол, подпрыгнула, раскололась надвое и вылетела за окно.
Принц Альберт заглянул сестре в глаза. Серыми в черные. И толкнул.
- Прощай, Констанс.
Видение сбылось. Императрица Иссианская рухнула с башни.
;
Глава 24
Толпа заполняла площадь от края до края. Воняла, перетаптывалась, испуганно шепталась, как и положено толпе. С ужасом и надеждой взирала на Арамор. Мы проталкивались между грязных спин, работая локтями. Ноги мне давно уже отдавили, от отпихнутых граждан вслед летели ругательства.
- Ты уверена? Точно уверена? – ныл я.
- Эмиль, прекрати спрашивать одно и то же.
- Нас вообще туда впустят?
- Впустят, колдуны меня признают.
- Мне бы твою самоуверенность.
К началу переговоров мы опоздали самым позорным образом: забыли, каким непреодолимым препятствием бывает толпа. Преодолеть главную площадь оказалось сложнее, чем Ничей лес. Пока мы пропихнемся к подножию башни, война севера с Иссианом может уже успеть начаться и закончиться.
Я наступил на чью-то ногу, ее хозяин пожелал мне отправиться на Изнанку, я огрызнулся в ответ. И внезапно меня охватил страх. Жуткий и совершенно иррациональный. Не перед Лофт и колдунами, перед чем-то много худшим.
- Сидори, разворачивайся. Разворачивайся, давай уйдем, пожалуйста. Здесь нельзя оставаться, бежим из города, бежим сейчас.
- Что ты несешь, Эмиль? Ты же согласился пойти со мной.
- Я передумал. Здесь нельзя оставаться. Нельзя и все. Что-то произойдет, я чувствую.
Вестей из Черной башни ждали не только обычные люди. Отмеченные черным крестом держались особняком, гордо зачесывая волосы назад по последней моде. Взирали на остальных со смесью страха и превосходства. Им отвечали тем же страхом и затаенной ненавистью, будто бы случайно пихали локтями, бормотали ругательства, но на большее не решались. Король поступил благоразумно, запретив под угрозой виселицы трогать колдунов в Адланисе. Глупо накалять и так до предела накаленную обстановку. Еще глупее злить чернокнижников, стоящих за рекой.
Толпа перешептывалась. Ждала. Сидори тащила меня вперед. Кто-то, как водится, затеял драку. Юнец с черным крестом наступил на ногу какому-то грязному мужику, и теперь они увлеченно тыкали друг друга локтями, попутно задевая всех подряд. В другой день стычка грозила бы перерасти в массовую потасовку, но сегодня на них шикали, не отрывая глаз от Черной башни.
Я оттолкнул какую-то женщину, пробираясь в толпе вслед за Сидори, и тут со стороны Арамора раздался пронзительный вопль:
- Убили! Люди! Короля убили! Нашего короля, нашего Иерама! Предатели чернокнижники!!!
Я вцепился в руку Сидори. Девушка испуганно посмотрела на меня. Убили короля. А отца?
Толпа замолчала, застыла в тупом оцепенении. Оскорбленный мужик мгновение смотрел на чернокнижника, а потом ударил его кулаком в лицо. Раздался первый крик:
- Смерть чернокнижникам!
В голову юноши кто-то кинул камень. Магик упал на землю, закрыв голову руками, и на него набросились все разом. Четырехсотлетняя ненависть, сдерживаемая королевским указом, выплеснулась наружу.
- Предатели! Уроды! Смерть чернокнижникам!!!
Колдуна колотили руками, ногами, выдирали волосы, били, пока тело не стало похоже на отбивную. Рядом повалили еще нескольких. Чернокрестники разбегались, но их хватали, валили на землю. Сидори зажала рот руками. Я стиснул руку девушки и потащил ее прочь от побоища, расталкивая впадающих в безумие людей, под крики колдунов и грохот чего-то ломаемого.
- Уходим отсюда!
- Я не уйду. Эмиль, мы не можем уйти, надо их защитить!
- Сидори, очнись! - заорал я. – Как защитить?! Не уберемся сейчас, нас растопчут. Короля убили, убила твоя Лофт, которая тебе так нравится. Мы никому здесь не поможем! Ты что, не видишь, что творится?!
- Я не уйду!
Я влепил девушке пощечину и силой потащил вперед. Нога поскользнулась в луже крови напополам с блевотиной. Со звоном осыпалось стекло. Антиквара выволокли из лавки, бросили на землю. Рядом отчаянно заревела девчонка, ее отбросили к стене. Сидори вырвала руку.
- Я их остановлю.
- Сидори! Сидори, нет! Ты сама меня учила стоять в стороне!
- Я стояла в стороне, - Сидори посмотрела на меня. Такого взгляда я у нее никогда не видел. И я ясно понял, что сейчас будет. – Когда убивали Рабана. И больше не буду. Мы остановим его. Дикий огонь.
- Нет! Нет, нет, нет, Сидори!!!
Девушка оттолкнула меня и взобралась на низкую крышу какого-то дома. Откинула капюшон, воздела руки к небесам, как Светозарный на иконах, как великий колдун прошлого. Небо разверзлось, подул неистовый ветер. Грянул гром, в избивающую антиквара толпу ударила молния. Диким потоком хлынул дождь, стекая по лицам, хлеща за шиворот, смывая с камней кровь и грязь. Она была величественна. Она была прекрасна. И беспомощна. Одна против всех, против обезумевшей толпы, против дикого огня. Обрекшая себя на смерть в отчаянном порыве хоть кого-то защитить.
Люди изумленно закричали, отпрянули, с ужасом уставились на Сидори. Кто-то судорожно сжал пальцы на амулете на груди, кто-то зашептал молитву. Кто-то сунулся было к колдунье, с неба ударила молния и мужчина повалился замертво. Мгновение казалось, что безумие закончилось, сейчас они разойдутся. А потом толпа навалилась на девушку, как многорукое чудовище.
