– Алхимики неизменно были вашими надежными союзниками. Вам не стоило бы проверять, какими мы станем врагами.
– Спасибо за совет, – отчеканила Лисса, и ее ауру пронзили всполохи: – Глен? – позвала она защитника, который нес караул у двери. – Вы со своим отрядом не проследите, чтобы мистер Сейдж и его спутники благополучно покинули территорию двора?
Защитник поклонился в пояс и, двинувшись вперед, пригласил еще пятерых подчиненных следовать за ним:
– Будет исполнено, ваше величество.
И они вывели возмущающихся алхимиков из зала. Даже когда за ними закрылась дверь, до нас доносились их возмущенные вопли и угрозы в наш адрес. По крайней мере – бушевали двое из них. Зоя не произнесла ни слова и только наблюдала за сестрой, широко распахнув глаза, в которых плескалась тревога. Раскаивалась ли Зоя в той роли, которую сыграла в отправке Сидни на перевоспитание, или просто была обескуражена новым поворотом событий, я определить не мог. Сидни била дрожь. Конечно, ей было нелегко видеть, как ее родственников выпроваживают вон. Не выпуская ее руки, я шагнул вперед и нарушил паузу.
– Спасибо, Лисса. Ты не представляешь…
Лисса жестом заставила меня замолчать, а затем потерла лоб тыльной стороной ладони, как будто ее мучила головная боль.
– Нет, Адриан. Именно ты себе не представляешь, какие неприятности ты сейчас на меня обрушил. Но я искренне рада за тебя. На сегодня аудиенция закончена. Мне нужно выспаться и подумать о возможных последствиях. Я распоряжусь, чтобы вам с Сидни нашли подходящие апартаменты и…
– Погодите!
От стен эхом отскочил голос моего папаши, и теперь мне пришел черед удивляться, что он помалкивал и не вступился за своего новоиспеченного родственника Джареда Сейджа.
– Вы хотите сказать, что готовы спустить… этот… брак… на тормозах? Что вы относитесь к нему, как… к настоящему?
Измученная Лисса вздохнула.
– Они считают его настоящим, лорд Ивашков, и мне этого достаточно.
– Я полагал, вы просто им подыграли, чтобы выставить отсюда алхимиков! Вы же не можете притворяться, будто они заключили законный брачный союз! Ни один нормальный морой никогда не опускался настолько низко… – Мой отец оборвал себя и присмотрелся к нам с Сидни. Он метнулся к нам с такой скоростью, которой позавидовал бы любой защитник, и имел нахальство схватить Сидни за руку. – Я узнал камни! Они принадлежали твоей тетке, Адриан! Как ты посмел! Тебе хватило наглости… дерзости… надеть бесценные драгоценности на руку ей… этому корму!
Я быстро оттащил Сидни и привлек к себе.
– Папа, – сказал я тихо. – Знаешь, я всю жизнь следовал правилу не начинать драки с детьми, симпатичными зверушками и невежественными стариками. Однако если ты хоть раз прикоснешься к моей жене, я сделаю ради тебя исключение.
– Натан, – предостерегающе произнесла моя мать, направившись к отцу. – Сидни ведь теперь твоя невестка. Прояви уважение.
Но тот взорвался:
– Вот еще! Какой позор! Нашему роду нанесли оскорбление! Я…
– Наш сын выбрал ее себе в жены, – заявила моя мать. – И я от него не отвернусь.
Я встретился с ней взглядом и почувствовал, что мое сердце переполняется любовью. А я еще не извинился перед ней за тот неприятный разговор. Я не отвечал на ее многочисленные звонки и сообщения. Дело было не в отсутствии любви, а в том, что все мои мысли занимала Сидни. Однако сейчас, глядя на свою мать, я с изумлением обнаружил в ней то, чего не было прежде: непокорность.
– Господи, Даниэлла! – зарычал отец. – Не добавляй новую идиотскую ошибку к списку тех, что уже совершила. Если хочешь вернуться со мной домой, то закрой рот и…
– Нет, – сказала она. – Между прочим, я не хочу возвращаться с тобой. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.
– Что ты несешь! – прошипел он. – Подумай о своем будущем!..
– Нет, Натан, я прекрасно все понимаю.
Я покосился на Лиссу, которая, пожалуй, испытывала смущение.
– Ваше величество, вы говорили о том, что предоставите мне и моей супруге жилище, – произнес я. – А нельзя нам найти его и для моей матери?
Если Лиссу и волновали последствия ее действий в отношении алхимиков, то страха перед моим отцом она точно не испытывала.
– Да, – кивнула она. – Разумеется, это можно устроить.
Когда мы покинули зал и вышли на улицу, то нас окружила не слишком маленькая толпа. За то недолгое время, которое мы провели на приеме у королевы, слухи успели разлететься по всему двору, и, несмотря на поздний час, возле парадного входа собрались любопытные морои. Наряды жениха и невесты говорили о происшедшем весьма красноречиво, и на лицах присутствующих отразилось недоверие, смешанное с шоком… Я заметил Нину. Я не ожидал с ней столкнуться. Я не разговаривал с ней с момента отъезда – как и с моей матерью, и, похоже, Нина была глубоко озадачена моим поступком. Еще бы, я ведь взял в жены человеческую девушку! При виде меня Нина побелела, и я испугался, что она потеряет сознание. Она крепко стиснула руки – и когда мы прошли мимо нее, мне показалось, что я вижу на них следы крови от впившихся в ладони ногтей.
Неподалеку от нее стоял Уэсли Дроздов, и, в отличие от остальных, он просто ликовал – причем злобно.
Я в смятении вспомнил о том, что пообещал Сидни в самолете: отныне наша жизнь будет сказкой. «Все будет в шоколаде», – сказал я ей. У меня больно сжалось сердце при мысли о том, что я невольно ей солгал, и я был рад, когда мы втроем поспешно миновали зевак.
Роза и Димитрий проводили нас в гостевой домик. У них хватило такта не терзать нас вопросами, хотя я и понимал, что Розу грызет любопытство. Она великолепно держалась, пока Сидни не села в вестибюле, дожидаясь, чтобы я зарегистрировался. Из-под подола ее платья показался носок синего полукеда, и Роза не выдержала.
– Крутая обувка! – объявила она. – За этим скрывается какая-то история?
Сидни улыбнулась:
– Сотня историй.
– Завтра, Роза, – пообещал я. – Дай нам отдохнуть, и потом мы сможем ответить на все вопросы. Плюс ты успеешь приготовить нам свадебный подарок. Мы списка пожеланий нигде не вывешивали, но блендер нам тоже пригодится.
– Лорд Ивашков? – окликнул меня дежурный, смущаясь из-за того, что ему пришлось прервать нашу беседу. – К сожалению, у нас мало комнат: везде идет ремонт и прибыли туристы из Болгарии. У нас нет двух отдельных номеров, но зато есть просторные семейные апартаменты, в которых вы все сможете разместиться с наибольшим комфортом.
Я украдкой посмотрел на Сидни и мою мать: обе отчаянно старались, чтобы выражения их лиц оставались нейтрально-доброжелательными.
– Ладно, – пожал плечами я. – Мы теперь действительно одна семья.
Роза и Димитрий распрощались с нами, как только мы получили ключи, и мы втроем поднялись в предоставленные нам апартаменты. Я распахнул дверь и, поддавшись порыву, подхватил Сидни на руки и перенес через порог.
– Я понимаю, что пока это не наш дом, но день нашей свадьбы получился нестандартным, и у меня возникло ощущение, что хоть какие-то традиции надо соблюсти, – произнес я.
– Правильно! – со смехом согласилась Сидни.
Я бережно поставил ее на ноги, а моя матушка вежливо улыбнулась. Она встала на мою сторону и связала с нами свою судьбу, я отлично ее знал и сразу же догадался: она не сразу найдет со своей «невесткой-человечком» общий язык.
– Спасибо тебе, мам, – пробормотал я и крепко ее обнял.
– Я думала, что тюрьма меня многому научила, – отозвалась она. – Но когда ты уехал, у меня открылись глаза. Не могу сказать, что считаю ситуацию идеальной, но предпочту строить жизнь с тобой, а не терять тебя… вместе с самоуважением.
Я разжал руки.
– Я тобой горжусь. Мы все наладим. Гарантирую. Мы справимся и станем дружной семьей.
Наверное, я не смог убедить их до конца, но я точно знал, что обе женщины любят меня, – и этого пока было достаточно. Вскоре моя мама проявила мудрость и переключилась на недостатки нашего жилища, хоть оно и было не менее роскошным, чем мои предыдущие апартаменты, – и вдобавок превосходило их по размерам.
Я предоставил ей этим заниматься и был счастлив оказаться с Сидни наедине.
Она села на кровать и сбросила с ног синие полукеды.
– Сейчас мне все кажется просто нереальным, – прошептала она.
Я присел возле нее.
– В том-то и дело. Это все реально, и в особенности самое важное: мы с тобой навсегда вместе, и наш брак признан и людьми, и мороями.
Сидни просияла, но внезапно ее улыбка померкла.
– Половина моих родных вообще не хотят меня знать. А та половина, которая хочет… неизвестно, смогу ли я снова с ними встретиться.
– Ты обязательно с ними повидаешься, – заверил я ее. – Я об этом позабочусь.
Я изображал уверенность, которой не испытывал, и понимал, что Сидни не проведешь. Она только что отказалась от своей семьи… от всего человечества – ради меня, и хотя я не мог до конца понять то, что творится в ее душе, я мысленно поклялся помогать ей по мере сил.
