меня на мучительную агонию».
– Это она тебе сказала? Джемма?
Киаран посмотрел куда-то в сторону. Конечно она. Кто еще.
Горечь и отторжение, которые почувствовал Кэл, заставили его сжать чужое запястье еще сильнее. Он не мог смириться с очевидным свидетельством, что они с Джеммой больше не на одной стороне. Неправильно и противоестественно – вот как это было.
– Я верю ей, – наконец сказал Киаран. – Насчет мистера Купера.
– Если хочешь кого-то обвинить в одержимости, – Кэл рывком подтащил его к себе и закончил ему в лицо: – Прекращай называть его «мистером».
Естественно, парень ей верил. Не было в этом ничего удивительного, и Кэлу еще в самом начале стоило предположить, чем все это может обернуться. Предусмотреть и подумать заранее – но даже с этим он напортачил.
Эта нарастающая тяжесть от груза собственных ошибок заставила его спросить:
– Как она смогла тебя убедить?
Теперь он держал Киарана за плечо, позволяя ему идти чуть впереди, как под конвоем.
– Что заставило тебя ей поверить, раз ты решился на кражу? Отвечай, – он слегка встряхнул его, не дождавшись ответа, – когда я спрашиваю.
Киаран неохотно подчинился:
– Много… много что сошлось.
– Перечисляй, – приказал Кэл.
– Я же вам уже говорил. После возвращения из пещеры, – медленно начал тот, – мне стало не по себе. Сразу же. Сначала я списал все на падение, на то, что вас ранило… Но нет. Это началось, когда появился мистер Купер.
Кэл не отвлекался на его слова, выхватывая только факты. Он всматривался в лес вокруг, пытаясь найти следы Нормана или Купера, следил за деревьями и кустами, следил за Киараном, чтобы не позволить ему сделать очередную глупость.
– Каждый раз, когда мистер Купер уходил из дома, мне становилось легче дышать. Каждый раз, стоило ему уйти, я почти успевал оклематься. Потом он возвращался – и становилось только хуже. Из меня будто начинали вытягивать силы. Тревога, страх, руки трясутся… Как в лесу. Той ночью.
Кэл втащил его на очередную террасу на склоне и поставил рядом. Развернул лицом к себе и спросил:
– В таком случае почему ты не сказал, когда заметил?
Киаран отвел взгляд, но этот вопрос не требовал ответа: Кэл прекрасно его знал. Дело было не в том, что Киаран боялся кому-то сказать, – не тогда, когда рядом с тобой есть Норман Эшли, и они оба это знали. Причина была в другом.
– Ты понял это только тогда, когда тебе это объяснила Джемма, – ответил Кэл за него. – Задним числом.
– Я не…
– Ты не знаешь, так ли это в самом деле. Не знаешь, в Купере ли причина. – Киаран посмотрел на него, и Кэл пожал плечами. – Самообман. Ты можешь неосознанно подтягивать факты под единственную теорию, которую тебе дали. – У миз Роген была хоть какая-то теория, – огрызнулся он, – все остальные ничего не предлагали, и я просто лежал там и уми…
Кэл перебил:
– Я думаю, ты умираешь не из-за Купера. А из-за Джеммы.
– Чт… Что?
– То, что мучит Джемму, использует Купера как спусковой крючок, – пояснил Кэл, снова толкая его вперед. – Как только мы достали парня из пещеры, этот… Дух перешел в активную фазу, чтобы довести Джемму до ручки. А когда он вошел в активную фазу – это отразилось и на тебе. Как и той ночью в лесу, когда тебя приложило сильнее, чем всех нас. То же самое.
– Но… – растерялся Киаран. – Она сказала…
– Одержимые могут быть очень убедительны, Доу ведь предупреждал.
Особенно если этот одержимый – Джемма.
– Я…
– Ты вчерашний подросток, которого затащили в мир, к которому он не готов, – Кэл наконец сказал это вслух. – Я сорвался на тебе, но случившееся – моя ответственность. Я не буду убивать тебя за свою же ошибку. Но на этом все.
На сей раз взгляд не был злым и обвиняющим – Киаран всматривался в его лицо растерянно, словно искал там что-то. Кэл не знал, что именно, но не был уверен, что хотел, чтобы Киаран это нашел. Именно поэтому он собрался продолжить путь – на этот раз снова вниз, преодолевая бурелом, – но, когда потянул Киарана за собой, почувствовал сопротивление.
– Это работает в обе стороны, мистер Махелона, – сказал тот, когда Кэл обернулся.
– Ты можешь говорить на ходу?
Но Киаран не сдвинулся с места, и Кэл вздохнул. Если бы он хотел, он мог бы перекинуть мальчишку через плечо и потащить силой, но толку-то. Киаран был упрямым и цепким, словно клещ.
– Что, – спросил он, – что работает в обе стороны?
– Самообман, – ответил Киаран. – Неосознанно подтягивать факты под единственную теорию, которая кажется вам самой здравой. Кэлу понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чем он.
– Причиной может быть миз Роген, – пояснил Киаран. – Но также и мистер Купер. Пятьдесят на пятьдесят. Нет ни одного факта, который стопроцентно указывал бы на то, чья теория верна.
И закончил:
– Любой из вас может оказаться прав.
– Мы заслужили это наказание. Все, кроме Брадана. Мне нужно было его спасти. Надо было выйти на улицу и выстрелить в него – тогда бы он не оказался там, внизу. Он бы просто умер, мой мальчик. Мой глупый внук.
Она повторялась, но Норман понял: это из-за того, что ее силы заканчивались. Возможно, ей потребовались они все, чтобы привести его сюда, через ветер и сопротивляющийся лес…
Он чувствовал себя виноватым, когда перебил ее:
– Мойра, пожалуйста, мне нужно знать. Что мы можем сделать против Самайна?
– Он мне приснился, – снова переключилась она. – Мне снились все они, там, на холмах. Только мне. Потому что я ему подходила. Я была такой особенной, мальчик… В мире осталось мало таких, как я.
– Мойра… – он положил руку ей на локоть в надежде удержать растворяющееся сознание.
– Когда мы оказываемся здесь, они нам снятся. Они ходят кругами по ходу солнца, они строят круги, поют песню и ждут прихода огней. Поэтому мы знаем. Поэтому мы знаем. Поэтому мы знаем.
– Что вы знаете? – прошептал Норман, чувствуя, как тело под пальцами медленно превращается в пустоту.
– Ты задаешь вопросы. Ты мне понравился. Ты непохож на Брадана, нет, больше похож на меня. Брадан, мой мальчик. Мой глупый внук.
Ее голос неожиданно стал серьезным, сосредоточенным:
– У древних кельтов Самайн – это замкнутый цикл, в котором успевают начаться и завершиться любые события, сколько бы они ни длились: сутки, год или вечность. Будто затянутые в спираль, верно?
– Как нам поймать Самайна? – повторил Норман.
– Мне казалось, что ты умный, – голос снова изменился, став громким и раздраженным. – Или только книжки можешь читать? Сны о той ночи, – она снова сорвалась на бормочущий шепот, – мне снятся сны. Всем нам снятся. Всем, кто ему подходит.
Она вытянула вверх узкий палец с желтым ногтем:
– Ты понял? И ему тоже.
У Джеммы почти получилось. Нужно было лишь еще немного времени.
Будь здесь Кэл – он бы заметил. Конечно, он бы заметил, и у Джеммы
