перед тем, как привести сюда их, он сделал кое-что еще. Он мог бы помешать Суини использовать медальон, ведь все, что происходит на этой земле, подчиняется его воле. Но он не стал.
Свет в комнате мигнул еще раз. Когда он снова зажегся, лицо лже-Купера было поднято к ней.
– Ты проник к нему в голову, – сказала Джемма, – и нашел то, что тебе было нужно. Там, в воспоминаниях Суини…
Лже-Купер открыл глаза. Те сияли золотом.
– Ты нашел там Купера.
Мойра наклонилась к самому его уху, и, когда она говорила, волосы на виске Нормана не шевелились от ее отсутствующего дыхания:
– Он уходит глубже, идя против солнца.
Она что-то вложила ему в ладонь, но Норман не мог опустить взгляд и посмотреть. Пальцы заледенели, он не мог даже почувствовать свою руку.
– Он может идти только так, по кругу. Поэтому он не может выбраться сам. Но ты – человек, и ты жив. А значит, ты можешь, – ее голос исчезал. – Иди наоборот. Тебе придется снова спрятаться от него. От нас. Под маской тебя не видно. Хороший ты или плохой… Живой или мертвый…
– Мойра, что значит…
– Ему нужно открыть дверь наоборот… До того как огни зажгутся. Под маской он тебя не видит. Мы тоже. Но мы будем здесь, если ты решишь идти глубже.
– Подождите, постойте!..
– Успей до сияющих во тьме огней, мальчик.
И пропала.
Ветер тут же яростно обрушился на него, ударив в грудь и чуть не столкнув с холма. Норман выстоял, несмотря на ужасный холод. Он опустил взгляд на свои мелко дрожащие руки. Одна опиралась на кочергу, а в другой было что-то зажато. Красные пальцы закоченели, и ему пришлось постараться, чтобы раскрыть ладонь. Бумага? Ветер хлестал волосами по лицу и выдирал ее из рук, но ему наконец удалось крепко ухватиться за края и различить рисунок.
В руках у него билась на ветру карта.
– Это еще не все, – тяжело сказал Кэл.
Первые порывы ветра ударили ему в лицо. Все это плохо закончится, подумалось Кэлу. И это чувство – чувство приближающейся беды – еще никогда его не подводило.
– Убив Купера и осознав, что она сделала…
Снег налип на волосы и щеки, но Кэл стоял, задрав голову и вглядываясь в верхушки деревьев, словно мог что-то за ними увидеть. Ветер нарастал, и он повысил голос, перекрывая весь этот шум:
– …Джемма окончательно перестанет себя контролировать.
Доу думал, что Кэл был слишком туп, чтобы понять и запомнить очередность ступеней одержимости, – но ведь речь шла о Джемме. Кэл прекрасно помнил каждое слово.
– И тогда фаза входа закончится.
И, напитавшись высвобожденной силой от принесенной жертвы, дух это сделает.
Голос Кэла утонул в поднявшемся вое ветра:
– Она перейдет Порог.
Оно смотрело на нее с лица Купера, и не было Оно ни человеком, ни его призраком. Эти глаза принадлежали отлитой из золота статуе, величайшему из идолов всей Ирландии…
Джемма до боли вцепилась в волосы, не в силах перестать заглядывать в бездну. Все внутри нее воспротивилось: «Прекрати!», «Перестань смотреть!» Но перед этим золотом никогда нельзя было устоять…
– Так где он сейчас, Роген? – спросило Оно. – Где?
Мир вокруг поблек и задрожал. Чем дольше она смотрела, тем темнее становилось вокруг и тем ярче сияло золото. Ей стоило перестать сопротивляться. Всего лишь сделать шаг вперед – и толкнуть дверь, и тогда…
– Где он, Джемма?
– Он… – пробормотала она, разжимая кулак. – Он спрятался…
Золотое сияние поглощало комнату, и та постепенно теряла свои очертания.
– Заперся от нас?
Рука повисла вдоль тела.
– Заперся от нас…
– Нужно его позвать, верно?
Все произошло в один момент: Джемма увидела руку на белом покрытии двери, серый рукав, длинные пальцы – а затем дверь захлопнулась.
Джемма испуганно дернулась – и оторвала взгляд от Его золотой бездны. В ту же секунду в реальность вернулись и кухня, и визг ветра, и собственное загнанное дыхание. Оказывается, ее сердце стучало так, словно сейчас проломит грудную клетку.
– Роген…
– Помолчи, – тяжело выдохнула она на голос Доу, утирая влажный лоб свободной рукой. В пальцах запутались вырванные волосы. – Ты его не слышал, да?
Она бросила взгляд на Доу, избегая смотреть на Него. Черт, черт, черт! Это выходит из-под контроля! Он становится опасным.
– Не слышал что? – Доу оставался на прежнем месте. Джемма проверила его руки: он все еще держал их на коленях, но времени было мало – в любой момент он мог что-нибудь придумать.
Черт!
– Он ничего не говорил.
– Да, конечно, – пробормотала Джемма. Она снова вернулась взглядом к Нему, но на этот раз смотрела на плечо, ниже головы. Золотое сияние пропало, но рисковать было больше нельзя. – Так ты не знаешь, где он, верно? Купер?
Потому что Купера больше не было в ее снах и здесь его тоже не было. Она не могла найти его – а значит, и Он не мог.
– Я ведь с самого начала именно это вам и…
– Да хватит! Хватит уже! – Джемма махнула дулом в сторону Доу. – Или мне выгнать его отсюда, чтобы ты перестал притворяться? Оно наклонило голову – так, будто ему было интересно, что она сделает дальше. Золотого идола не убить пулей, дура. Твой пистолет бесполезен.
«Да ну», – зло подумала Джемма, выпрямляя руку.
– Ты всегда успеешь его убить! – Доу дернулся, но Джемма тут же выровняла пистолет по центру Его лба. – Хорошо, я не двигаюсь. Держи его на мушке, но давай дождемся Махелону! Просто. Подожди. Махелону.
Кэл шандарахнет ее головой об стену – Джемма на его месте сделала бы так же – и даже слова не даст сказать, если это увидит.
Нужно было заканчивать.
– Он тебе нужен, – не давая себе смотреть ему в глаза, повторила Джемма. – Он тебе нужен, но ты не можешь его найти. Он спрятался от тебя… Где-то, где ты не можешь его…За дверью.
Всё встало на свои места.
– Ты, сволочь, – выдохнула Джемма, – все это время ты хотел, чтобы я открыла тебе ее. Чтобы отвела тебя к Куперу.
– К Куперу? – с истерическим смешком, в котором Джемма слышала издевку, спросило Оно. Джемма удерживала плавающий взгляд на Его подбородке, наблюдая, как движутся Его губы: – Да, конечно. К Куперу, которого вы выдумали! Хотите правды? – сидя на стуле, Оно подалось вперед, но Джемма упреждающе напрягла палец на спусковом крючке. – Мы с вами, – сказало Оно в притворной ярости, – никогда не были знакомы. Мы с вами не общались во снах. Мои родители умерли из-за неполадок с проводкой. Никто меня не винит. Я тоже себя не виню. Я. Вас, – по словам чеканил Его рот. – Не. Знаю. Вы выдумали, что знаете меня. Почему я должен из-за этого умирать?!
Каждый Его крик вгонял новую огненную иглу в ее
