Пускай теперь и красный спектр.
Эквилибрум вздохнул.
– Антарес.
– Непогасимый? Тот самый, над которым мы с тобой шутили? – Она опустила глаза и печально усмехнулась. – Так вот куда ты делся.
– Я могу рассказать об этом подробнее, если тебе станет проще.
Его серебряные глаза не давали ей покоя. Она помнила, какими блеклыми были его зрачки в их первую встречу, как мало жизни в них осталось. Но однажды там вспыхнул огонь чувств, эмоций. Тот же, что был в них и сейчас. Потому Анна верила этим знакомым глазам и ничего не могла с собой поделать.
– Не нужно. – Она прошла мимо него к окну. – Это не так важно. Зачем ты вернулся?
– Я ведь должен попрощаться. Правильно, а не как в тот раз.
– В прошлый раз мне сказали, что ты умер. – Голос Анны натянулся канатом и дрогнул. – А потом я забыла об этом. Потеряла воспоминания об Эквилибрисе, стала думать, что ты бросил нас. Я с трудом могу простить подобное даже тебе.
– Уход? Я не…
– Нет, не уход. Его я как раз понимаю, хоть это и больно. Ты хотел уберечь нас от опасностей, какими бы они ни были. Но я бы приняла твою смерть. Мне трудно простить одно: ты на долгие годы заставил меня поверить, что человек, которого я любила, был способен без объяснений оставить семью. Ты позволил мне ненавидеть тебя.
– Тогда я сделал все правильно.
Анна в непонимании обернулась. Антарес улыбался.
– Вам обоим опасно в мире Света и Тьмы. Ты могла вернуться, а нашему сыну было еще слишком рано о нем узнавать. Я опасался, что, если просто закрою его от вас, ты все равно будешь до последнего выяснять причину моей смерти и рано или поздно докопаешься до правды. Согласись, ты никогда не отступала, пока не добивалась своего. Поэтому ненависть была единственным выходом. Только так я мог отвадить тебя от этого мира.
– Как глупо. – Она затрясла головой, быстро утирая влагу с глаз. – И что теперь? Ты вернешься на небеса? А на мне останется морок?
– Иного не дано. – Антарес встал рядом с ней, глядя в ночное небо. – Хотел бы я, чтобы все было иначе. Если бы мне можно было задержаться здесь, с вами. Хоть ненадолго… Но мне требовалось, чтобы ты узнала об этом, прежде чем я уйду.
– Ты мог не возвращаться. Я все равно обо всем забуду.
– Не хочу, чтобы все выглядело так, словно ты и Максимус были только незначительным периодом в моей жизни.
– От существа, прожившего черт знает сколько лет, не ждешь таких заявлений.
– Мы смотрим на мир иным взглядом, не то что люди. Эквилибрумы проще относятся к жизни, это вы пытаетесь отыскать в ней особенный смысл. Мы же ищем его в прожитых мгновениях, а не в цельной картине.
– Ты правда ничего не помнил?
– Благодаря тебе я никогда не забывал.
Анна опустила голову.
– Только сейчас понимаю, как многого не замечала. Ты не болел, редко ел, постоянно бодрствовал, а порой спал по целой неделе!
– И при этом страшно не высыпался, – усмехнулся Антарес.
– Ты даже не старел! А эти твои… приступы… ты выпадал из реальности, говорил, что боишься вновь стать никем. Какой же слепой я была.
– Это морок. Я сам давно окружил себя им. Никто не замечал.
– Тебя даже поранить никто не мог. Кроме того раза, когда ты закрыл меня от сплита.
Антарес лишь сильнее рассмеялся, вспомнив об этом.
– Я тогда серьезно боялся, что умру. Ослабил защиту и мог слечь от той раны. Верховный, которого убил сплит, какой позор! – Он перевел дух. – Я никогда не спрашивал у тебя, но почему ты решила мне помочь? Еще в самом начале.
Анна помолчала.
– Ты действительно пугал меня. Даже раздражал. Всем приходилось с тобой нянчиться. Ты не говорил, пялился в пустоту, иногда выжимал из себя странные обрывки фраз. Все знали, что у тебя проблемы с душой, что ты почти ничего не запоминаешь. И мне не хотелось иметь с тобой никаких дел. Но, помнишь, ты застал меня в оружейной?
– Ты плакала, – кивнул Антарес.
– Тогда я снова спрашивала себя, зачем вообще подписалась на все это. Моих родителей не стало, мне хотелось отомстить и защитить других. Но я словно растворялась в охоте на сплитов. Мне было всего девятнадцать лет! И ты был единственным, кто тогда оказался рядом.
– Ты спросила: «Как не потерять себя?»
– Я не ждала, что ты ответишь. Даже не воспринимала тебя как собеседника. Но ты ответил, пускай с трудом и запинкой: «Мы рассыпаемся на части, защищая других, пока не остается ничего. Не теряй себя, Анна». – Она улыбнулась. – Тогда я поняла, что ты сам растерял всего себя. В Лазарете мне лишний раз подтвердили, что с твоим недугом не стоит ждать даже улучшений. Ты должен был найти, за что зацепиться, чтобы вновь захотеть жить, а не существовать. – Анна обернулась к Антаресу, продолжая всматриваться в его лицо, ни капли не изменившееся за эти годы. – Я никогда не могла определить, сколько же тебе лет. Ты и сам не помнил своего дня рождения. Я была так юна, когда мы встретились, но твоя внешность с годами никак не менялась. И вот он ты. Столько лет спустя.
– Мы с самого начала условились, что я на десять лет старше тебя, – вспомнил эквилибрум.
– Да. А теперь кажется, что я тебя обогнала.
– Ты никогда меня не обгонишь. И ты все так же красива, как и в нашу первую встречу.
– Я старею.
– Тебе сорок два. Кровнорожденные звезды в этом возрасте еще с трудом умеют говорить.
Анна проглотила комок, застрявший в горле.
– А Макс? Что же будет с ним? Он теперь протектор, да еще и… – Она потрясенно округлила глаза. – Ох звезды, он же наполовину как ты…
– С ним все будет хорошо, – решительно заверил ее Антарес. – Он сильный малый, не пропадет. Я прослежу за ним.
– Нет, – с горькой улыбкой вымолвила она. – Не проследишь. В этом мире ни за чем нельзя уследить. Не об этой жизни мы для него мечтали. Не о страхе и сражении с Тьмой. Над пропастью Обливиона… Это была наша жизнь.
– Вселенная на всех имеет планы. На нашу семью они вышли такими.
Антарес осторожно приобнял Анну, а она уткнулась в его плечо, пытаясь унять подступающие слезы.
– Я не хочу снова забывать, – прошептала она. – Ни Макса, ни тебя. Вы – все, что у меня есть. Вся моя жизнь.
– Ты помнишь, как я сделал тебе предложение? – вдруг спросил он. – За пять минут до того я даже не знал, что такое брак.
– Да, это
