class="p1">– Пойдемте. Давайте выведем вас отсюда. Найдем вам нормальную одежду. – Я не могу толком протестовать, особенно учитывая, что в комнате теперь собирается все больше и больше народу, отрезающего меня от Фора. Так что я позволяю ей увлечь меня к двери.
– Хэйл!
Услышав голос своего короля, Хэйл крепче сжимает обхватившую меня руку. Мое сердце подскакивает до самого горла и застревает в нем. Момент настал? Тот самый, когда Фор велит отправить меня домой? Я заставляю себя обернуться. Посмотреть ему в глаза. Они так странно сияют в мерцающем свете разноцветных кристаллов лорста, внесенных в комнату нашими спасителями.
Он отрывает от меня взгляд, вместо того сосредоточившись на Хэйл.
– Отведи принцессу в новые покои и устрой поудобнее.
Хэйл тут же отдает честь.
– Сию минуту, мой король!
Затем она выталкивает меня за дверь, и Фор пропадает из поля моего зрения.
– Видите, большой король? Эт самые сурьезные из их. А еще тута.
Мой главный инженер, Гхат, спешит вдоль стены; к обручу, опоясывающему его толстый череп, прикреплен кристалл лорста. Озаряя его светом тьму, он ведет меня по глубочайшим уровням дворца, между камнями фундамента. Он останавливается у одного камня, который прошили глубокие трещины, и засовывает руку в одну из расщелин. Та пропадает до самого локтя.
Бледные глазки-бусинки блестят в свете кристалла, глядя на меня. Кажется, что он скорее в восторге, чем в ужасе, словно совершил потрясающее открытие. Тем временем у меня внутри разверзается бездна страха.
Прошло уже два мерцанья и одно бесконечное сумрачье с тех пор, как мои подчиненные освободили меня из комнаты королевы. Я вышел из нее прямиком в хаос. С тех самых пор я в движении, встречаюсь со служащими дворца, облегчаю их страхи, выслушиваю доклады, стараюсь царственно выглядеть, издаю указы и официальные заявления, принимаю решения о крупном и мелком ремонте. Некогда отдыхать, некогда есть. Практически некогда дышать.
Первые сообщения из нижнего города воодушевляют. Несколько смертей, потеря кое-каких ветхих жилищ на окраинах, никакого крупного ущерба. Один мост потенциально опасен и перекрыт, все движение пустили в обход. В целом же разрушения, о которых мне доложили, кажутся относительно незначительными, а завалы расчистят в течение нескольких дней.
Сам город, похоже, находится в оцепенения от шока. Он противоестественно спокоен, словно горожане все как один набрали в грудь воздуха и затаили дыхание. Ждут моих действий. Ждут, что я скажу, как быть дальше.
Я велел моему канцлеру составить официальное заявление и разослать по улицам глашатаев с сообщением о том, что я занимаюсь поисками причин пертурбаций и предлагаю всем продолжать свои повседневные дела. Заявление, полное покоя, порядка и здравомыслия.
А затем Гхат вызвал меня в нижний дворец. Вот почему я и оказался здесь, глядя на то, как он показывает мне различные трещины в нашем фундаменте. Какие-то из них толщиной с волосок. Другие же, как та, в которую сейчас погрузилась его рука, более внушительны.
Он поворачивает ко мне свое широкое каменнокожее лицо, один уголок его большого рта резко опущен книзу.
– Я за ентой уже давненько смотрю, – говорит он. – В прошлый раз, как я приходил, у меня ток большой палец туды и влазил. А щас…
Заканчивать ему нет нужды. Я и сам вижу. Я провожу рукой по стене, скользя пальцами по краю трещины. Не могу избавиться от ощущения, что стоит лишь покрепче ухватить и пожестче дернуть – и этот разлом побежит прямиком вверх, сквозь дворец, и целиком обрушит его мне на голову.
Гхат смотрит на меня. Его суровые глаза медленно моргают, сначала один, затем другой.
– Все плохо, большой король, – говорит он на своем ярко выраженном нижнекаменном диалекте. – Видал я трещины, как енти, в кой-каких других больших зданиях города. В храме. В старой часовой башне у нижнего восточного моста. В основании Круга Урзулхар.
– В самом деле? – Круг Урзулхар – это одно из старейших, самых священных мест во всем Подземном Королевстве. Я мрачно усмехаюсь. – А я-то считал, что Круг под защитой богов.
– Боюсь, нет, большой король. – Гхат качает своей тяжелой головой. – Коль енти ворочанья продолжатся, Круг рухнет первым. – Он вставляет в держатель второй кристалл лорста, и теперь по полу разлита лужица света. Взяв измерительный стержень, он начинает рисовать на толстом слое пыли у меня под ногами. Несколькими быстрыми штрихами он набрасывает схематичную, но точную и узнаваемую карту города. Гхат, может, грубоват и каменношкур, но он в своем деле гений.
– Тут и тут, – говорит он, показывая точки на карте, – еще один тута. Енти места будут шибко порушены, когда придет пора. Восточный город падет первым. Остальное рухнет вскорости. Как начнется, рухнет все.
Я изучаю его чертеж. Моим глазам он кажется нечетким, непонятным. Я не хочу понимать. Я хочу наступить ногой в самый центр этих набросков, пинать их, размазать их, уничтожить даже воспоминание о них.
– Так всегда было суждено, – наконец говорит Гхат, делая шаг назад и обозревая свою работу. – Порой мне кажься, что план по обрушению города в сам город и встроили. Ему не помешать.
– Сколько времени у нас осталось?
Он пожимает плечами.
– Коль больше не будет ворочаний, может, еще тыща оборотов цикла. Даже больше. Но коли ворочанья станут сильнее, да с такой же частотой… я бы и одного цикла не дал.
Я не отвечаю. Не могу. Желудок ухнул вниз, горло перекрыло. Я могу лишь стоять и смотреть на эту карту. Смотреть на те кривые линии, что он провел поверх очертаний города, который я люблю.
– Как далеко зайдут разрушения? – наконец спрашиваю я, мой голос осип. – Ты говоришь только о Мифанаре?
– О нет. Мы погибнем все. Великий Конец начнется тут – прям вот тута, – он указывает на Круг Урзулхар. – Город падет самое большее за несколько часов. Как начнется, разойдется быстро. Еще до сумрачья все Подземное Королевство развалится на… – он делает паузу, закатывает глаза и быстро подсчитывает: —…кажись, где-то на четыре сотни островков на один укус. Может, на семь больших.
– Хоть какие-то города уцелеют?
– Навряд ли. Может, Вальтург? Он к поверхности поближе, от больших трещин подальше. Но вот другие… нет. Им крышка.
– И что же нам делать?
Гхат пожимает плечами, грубый камень, покрывающий их, скрежещет.
– Молиться?
Я стискиваю челюсти.
– Эвакуироваться.
На это, однако, инженер фыркает.
– И куда ж, по-вашему, мы пойдем, большой король? В Аурелис? В Ноксаур? Трольдам место только с другими трольдами.
– Быть может, в мир людей, – медленно говорю я, и мне вовсе не приятно озвучивать
