из мира людей, – которую мне принесли в ожидании, окажусь ли я фейри, или умру. Они сказали, что так я хотя бы не сойду с ума от голода, который невозможно будет утолить, если попробовать еду фейри.
Если нет, так придется обезуметь по другим причинам.
Пути обратно в Алдерию я не видела. Заветного пути обратно к Солу. Нет ни одной дороги, которая не заканчивалась бы моей смертью здесь, в мире фейри. Стоило бы знать, что лелеять мечту о побеге, даже на мгновение, было бесполезно. Я знала, чем жертвовала, когда соглашалась отправиться сюда.
Тем не менее это знание не остановило сокрушавшую мою душу пустоту, когда понимание ужаса происходящего пришло во второй раз.
Со стоном я упала на кровать, и Уэйлан тут же цокнул языком из другого конца комнаты. Я резко села. Лицо побледнело. Не заметила, каким образом он вошел, даже не слышала шороха корней под его ногами.
– Откуда на лице такое разочарование? Я-то думал, ты обрадуешься другу.
– Я… Я… – какое-то мгновение хотелось соврать ему, но я передумала. В том, как он произнес слово «друг», отчетливо слышался сарказм… И все же он был мне самым близким по духу существом здесь. Может, именно потому, что он единственный не был фейри, и, судя по тому, что он рассказывал, у него имелось ничуть не меньше причин ненавидеть их, чем у меня. Поэтому я правдиво ответила:
– Мне бы очень хотелось побыть всего минуточку в одиночестве, – призналась я, дернув шнурки корсета, который и без того уже был расслаблен, но все еще ужасно давил. – Мне здесь нечем дышать.
– Знаешь, Армин на меня очень рассердится, если ты сбежишь. Мне бы не хотелось с этим разбираться, даже если тебе все равно.
Я перевернулась на живот, готовая зарыться лицом в подушки, понадеявшись, что усталость последних двух дней поглотит меня целиком и унесет прочь из реальности. Но потом у меня возникла идея получше.
Прищурившись, я посмотрела на Уэйлана.
– Ты вовсе не сказал мне «нет».
– Не думаю, что мог бы. Я не властен над твоими действиями. Если я правильно помню, мне приказали охранять дверь, а не тебя. – Он смерил меня взглядом, в котором читалось что-то восхитительное и злое. – Фейри не единственные, кто… аккуратен в выражениях.
– Я не сбегу, – пообещала я, в тот же момент присев. – Мне просто нужно подышать. Просто вспомнить, что еще не мертва. Хотя бы пока…
– Но будешь мертвой, если сбежишь, – в качестве предупреждения произнес Уэйлан, но все же не остановил меня, когда я встала и подошла к окну. Лианы тихонько шуршали в вечернем воздухе, внутрь дома проникал сладкий аромат, слегка одурманивая и дразня. Как будто нечто требовало от меня внимания к себе.
Всего на секунду задумалась, что произойдет, если я сбегу. Куда мне идти? Обратно к мосту, где мы с Калдамиром совершили переход?
Пути назад в Алдерию не нашлось бы, даже если бы я добралась до моста.
Так как податься мне было некуда, стоило остановиться в своих размышлениях на единственном месте, в котором я, по крайней мере, смогла бы перевести дух.
– Ты мой любимчик, знаешь же об этом? – произнесла я, перенеся через подоконник одну ногу и замерев. Я оглянулась на демона, который непоколебимо стоял на охране двери.
Он кивнул:
– Как существо, которое, скорее всего, съело бы тебя, будь на то дозволение, приму за комплимент.
* * *
Наконец я догадалась, почему это место назвали Озером Сомнений. Меня предупреждали о его воздействии: оно сведет меня с ума, если я осмелюсь погрузиться в темные, теплые глубины у его кромки. Но понимание этого пришло не только после предупреждения, ведь мне самой удалось ощутить последствия контакта с тьмой.
Я слышала ее.
И, несмотря на все возможные последствия, стремилась услышать манящий в черную бездну зов.
Это была вторая причина, по которой меня тянуло к озеру. Желание услышать эти голоса было почти так же сильно, как тоска по ощущению чистоты легких, которое мне дало первое погружение.
Сколько бы я ни пыталась, никак не могла прогнать шепот черного ристалища из головы. Оно всего лишь произнесло мое имя, но у меня было такое чувство, что оно хотело поведать еще что-то. Нечто, предназначенное только для меня.
Теперь, когда я знала, что озеро создали те же фейри, чья кровь, если верить принцам, текла по моим венам, не получалось перестать думать о нем.
Я ожидала, что добраться до озера будет намного сложнее и что деревья с их корнями попытаются остановить меня, но с заходом солнца в день Мидсоммар во дворе лесного народа что-то изменилось. Здесь стало слишком тихо. Все замерло. Как будто с заходом солнца здешняя земля и ее жители погрузились в сон, наполненный самыми яркими грезами. Все еще не остывала горячая мысль о том, как почва, будучи живой и разумной, вздымается под ногами, жадно поглощая воздух. Это можно было сравнить с тем самым моментом, когда веки начинают подрагивать перед пробуждением, но еще не открываются. За секунду до того как понимаешь, что сейчас вздохнешь, вот только вздох так и не слетает с приоткрытых губ.
Напряжение лишь подталкивало меня ступать вперед.
Мне на удивление легко удалось проложить дорогу меж рухнувших от бессилия тел фейри, которые возвращались с грязного пиршества. Полагаю, удовольствия главного зала в конечном счете их настигли.
Это послужило очередным напоминанием о том, насколько мало я знала об этих сказочных созданиях. Может, Калдамир, Армин и Тетис вовсе не походят на лесных фейри – как Никс во всей его роскошной, элегантной красе, – но они оставались одной крови. Возможно, они так же привязаны к своему миру, как я к своему.
А в моей былой реальности магией даже и не пахло. Да, магия покидала Аварат, но она все еще жила здесь, сочась из каждого бугорка, каждой неприметной ямки.
Желтый солнечный блеск уступил место серебристому сиянию луны, освещавшей озеро. То, как сплелись деревья в этом укромном месте, позволяло свету заливать его целиком независимо от времени дня и ночи. Но стоило отметить, что ночью даже чистая бирюзовая середина озера выглядела жутковато.
Что уже было говорить о чернильной воде. Казалось, с того дня она заполнила гораздо больше пространства, словно желала поглотить лазурное свечение в центре. Она подрагивала там, словно ожившая, дождавшись меня.
Эта едва уловимая тайна озера не покидала мои мысли, призывая разгадать ее, все то время, пока я расшнуровывала застежки на платье, оставленном затем у самой кромки воды.
