надеюсь, что тебе не понравится, – хмыкнул я, наблюдая за раной. – Потому что мне совершенно не улыбается перспектива получения новых ран для того, чтобы ты из меня кровь пила.
– А ты за словом в карман не полезешь, я смотрю! И совсем меня не боишься. Это необычно. Люблю необычное.
– Тогда люби аккуратно, а то еще влюбишься, – снова хмыкнул я.
А рана между делом затягивалась прямо на глазах. Не знаю, что там содержится в слюне Ники, но это помогало лучше, чем все медикаменты, какие я только знал!
«Реадиз там содержится, Серж. Реадиз линии Крови. Из Кровавых получаются не только неуловимые убийцы в форме кровавого тумана, но и лучшие лекари по части ран. Ника, кстати, довольно плоха в этом, зато хороша в боевом аспекте, они вроде как взаимоисключают друг друга».
Плоха не плоха, но рану она мне излечила. И не просто излечила… а еще раз чиркнула по плечу бритвенно острым ногтем, разрезая нити швов, и по одной выдернула их прямо пальцами.
– Теперь месяц мыться не буду, – довольно хмыкнул я. – Подумать только – меня облизала сама Ника Висла!
Ника мило улыбнулась, шагнула ко мне ближе, почти вплотную, так что соски под тонкой тканью блузки коснулись моей груди.
– Расскажешь кому – я тебя до смерти залижу, – жарко выдохнула на ухо Ника. – И это не пустые слова.
Закончив, она слегка прикусила мочку моего уха и отстранилась.
Да что вообще с ней творится такое?! Пять минут назад разговаривала со мной как королевский песочник на допросе, а сейчас!..
«Это все линия Крови. Кровавые все темпераментны до одури, они из этого черпают свою силу. Но в этом же их слабость – их легко вывести на эмоции, поэтому львиная доля их тренировок сводится к тому, чтобы держать свои эмоции в узде. Собственно, ты видел Нику такой, когда она в эмоциональном плане недалеко от верблюда ушла».
А сейчас-то что изменилось?
«Увидела тебя голым. Возбудилась».
И все?! Ей этого хватило?!
«Не думаю. Скорее всего, ты ей действительно понравился. Ты бы был с ней поосторожнее».
И я снова слышу обеспокоенность в твоем голосе!
«Ходят слухи, что некоторые мужчины, пытавшиеся ее добиться, пропали без вести. Так что да, в некотором смысле я обеспокоена».
Тогда я спокоен – это ведь не я ее добиваюсь, а очень даже наоборот.
Я натянул рубашку и покрутил левой рукой, проверяя плечо, – работало идеально. Как будто и не было никакой раны.
– Что бы ты там ни задумала, я готов, – бодро объявил я.
– Тогда иди за мной. – Ника встала первая и направилась к двери. – Свое оружие не забудь.
Я подхватил лук, в другую руку взял стрелу и пошел следом за Никой по коридорам больницы. Кровавая то ли бывала здесь ежедневно, то ли просто ориентировалась, как медведь в лесу, но она безошибочно вывела меня к лестнице, по которой мы спустились на первый этаж и прошли мимо стеклянной будочки, в которой перекладывали бумаги несколько дородных теток.
– Куда?! – вскочила одна из них. – Пациент еще…
Ника, не останавливаясь, подняла правую руку и вытянула ее ладонью в сторону тетки. На ладони прорезался какой-то сложный знак, похожий на букву «3», трижды перечеркнутую в случайных местах и заключенную в толстый круг. Знак натурально прорезался – даже капли крови выступили.
– Тресса Висла, простите, – выдохнула тетка. – Не признала вас.
– Ничего страшного… – мило улыбнулась Ника. – Этого молодого человека я изыму на часок. Необходимо допросить его на предмет отражения нападения на поезд.
– Конечно, тресса Висла, – пробормотала тетка, садясь обратно на свое место и хватаясь за свои бумажки.
Мы вышли из больницы, и Ника подошла к ярко-красному спортивному мотоциклу, стоящему возле тротуара. Изящно перекинув ногу через него, Кровавая устроилась в седле и положила руки на руль. Чир-чир – зачирикал стартер, и уже через секунду мотоцикл уверенно гудел мощным двигателем.
– Садись. – Ника кивнула на небольшое сиденье позади себя.
Я с сомнением посмотрел на лук в своих руках и по привычке оттянул тетиву и пролез в нее, располагая лук на спине, так, что тетива пересекала грудь по диагонали. А вот куда деть кровавую стрелу, я так и не придумал. Колчана-то никакого у меня не было.
Ника поняла меня правильно. Она протянула ко мне левую руку:
– Дай сюда.
Я протянул ей стрелу, она взяла ее за хвостовик, подняла над головой, голову тоже задрала в зенит, открыла ротик и медленно погрузила длинную, размером в руку, стрелу себе в глотку. Чмокнула, облизывая пальцы, и снова взглянула на меня:
– Не переживай, доедем – отдам. Не оставлю уж убогого без оружия.
– Ух ты, тресса Висла, вы бы проверились в больнице! – фальшиво испугался я, садясь сзади нее. – Вы же меня не так давно облизали, наверняка тоже заразились убогостью!
С такими, как Ника, только так и надо: всего один раз не ответишь колкостью на колкость, да так, чтобы она на задницу от удивления села и не нашлась что сказать, – и все, амба. Считай, села на шею и ножки свесила.
– Ездил когда-нибудь на мотоцикле? – совершенно буднично спросила Ника, полуобернувшись ко мне. – Нет? Тогда слушай внимательно: держаться за меня, не дергаться и не бояться. Руки дай.
Не поняв, куда именно дать руки, я вытянул их перед собой, Ника по-хозяйски взяла их и положила себе на бока, после чего потянула вперед, к животу, и выше – под самую грудь. Получилось, что я сижу, прижавшись к ней, обняв ее сзади и практически держа ее грудь в своих перекрещенных руках. Пусть даже через ткань блузки.
– Руки держать вот так, – закончила инструктаж Ника слегка изменившимся голосом. – Все понял?
– Еще как, – ухмыльнулся я, слегка сжимая пальцы. Совсем чуть-чуть, будто сделал это случайно.
Никак не отреагировав на это, Ника взялась за руль, качнула мотоцикл в сторону, убрала боковую подставку и стронулась с места.
Как она ехала по городу – это отдельный разговор. Нет, она не нарушала правила в открытую, не игнорировала красные светофоры и не пыталась ни с кем гоняться – просто ехала себе в довольно спокойном ритме. Но когда дело доходило до поворотов – вот тут я понял, почем фунт лиха! Она практически укладывала мотоцикл на асфальт, так, что мне приходилось поджимать колени поближе, чтобы не стереть их на хрен! Если бы в этих диких углах еще и я наклонялся – точно распластались бы на дороге, как дохлые медузы на побережье!
Тут хочешь не хочешь, а ухватишься за единственную свою
