протянул Лассе.
– Крик! От него кровь стынет в жилах, – прошептала я. – И голос знакомый. Но я не могу вспомнить, чей он.
– Ураганы здесь часто?
– Нет, – я покачала головой. – Не помню такого ветра. Это пугает!
– Иди ко мне, трусишка, – оперевшись плечом на косяк, Лассе поманил меня пальцем. Не думая ни о чём, я подскочила к нему и прижалась к мощной груди. Меня тут же обняли. Стало спокойнее.
– Это ведь снаружи, правда? – прошептала я и подняла голову.
– Конечно, – он улыбнулся и провёл костяшками пальцев по моей щеке. – Успокойся. Сейчас всё выясним.
Одёрнув шкуру, Лассе хмуро уставился на комнату напротив.
– Рольф! – пробасил он, теряя терпение. Прошло несколько мгновений и в коридоре показался его заспанный брат. – Что мне скажешь?
Мужчина недоумённо пожал плечами. Его взъерошенные волосы смешно торчали в разные стороны.
– Ничего не вижу, – зевая, пробубнил он. – Только уснул. Чего вам не спится?
– Не видишь и не слышишь? А чего вдруг ты заселился здесь?
– Есть причина – птичку жду. А что происходит сейчас мне не ведомо. Я прорицатель, а не всезнающий. Порой ты слишком многого от меня ждёшь.
Он снова зевнул и покосился на мои обнажённые ноги, которые не скрывала туника.
– Рольф, жизнь лишняя? – рявкнул Лассе.
– Чего это?! – пробурчал заспавшийся провидец. – Можно подумать, ты бы на моём месте туда не пялился!
– Я предупреждаю! – Лассе сильнее прижал меня к себе и развернул так, чтобы скрыть от взора Рольфа.
– Ты бываешь таким занудой, брат, – обиделась эта соня.
Они умолкли, и оба уставились куда-то в коридор. С лестницы доносились тяжёлые шаги. Дверь скрипнула, и я услышала голос Лахлана.
– Жриц отвязывают от столбов. Две мертвы, словно выпиты. Остальные бьются в припадке. Ветер такой, что с ног сбивает. Туман густой, ничего не видно. Воины остаются на улице, но в случае чего мы заводим их в храм. Одна Стужа знает, что происходит!
– Как послушницы? – задал неожиданный вопрос Лассе.
– Всё, как одна, напуганы и пишут на досках о криках. Но, кроме них, никто ничего не слышал. Чтобы не происходило, мне это не нравится. Атлин забрал в свою комнату Фальк. Мало ли что!
– Послушниц охранять, – в голосе Лассе слышался лёд. – Воинов вне стен не оставлять. Запустите их в комнаты к женщинам, пусть спят на полу у их кроватей. Чтобы ни одну не потеряли. И не приведи Стужа, хоть на кого косо взглянут…
– Будет сделано! – Лахлан пошёл на выход, но неожиданно развернулся и хмыкнул. – Кажется, мы всё же пришли куда надо, брат. Если первоисточник тумана не здесь, то где-то очень рядом.
Я лежала на полу на толстых матрасах и вслушивалась в окружающие меня звуки. Почти все обитатели храма спали.
Но мой слух улавливал редкие шорохи и шаги внизу.
Скрипы лестницы.
Лёгкое покашливание.
Хаук. Это странно, но я узнала его голос.
Он спускался в подземелье, видимо, к Лассе.
Затрещали ставни. Ветер не желал успокаиваться.
Зевнув, я обняла мягкую подушку.
Мой северянин отправился к алтарю проверить жриц.
Никто так и не понял, что убило тех двоих. Женщины молчали, тряслись и жались друг к другу. Услышав, как об этом докладывает Лахлан, я не удержалась от улыбки.
Они любили оставлять послушниц на ночь на улице – вот пусть прочувствуют, каково это, на своей шкуре. Этот страх! Ужас, выбивающий воздух из груди!
Да, жалости я не испытывала, но мне всё чудились в порывах ветра истошные крики.
Возможно, это моё воображение разыгралось не на шутку, или души умерших всё ещё вопили, умоляя о помощи.
Зло хмыкнув, я плотнее укуталась в тёплое одеяло.
Тьма сгущалась. Огонёк в масляной лампе встрепенулся и погас.
Затаив дыхание, я невольно бросила взгляд на окно.
Через щели в закрытых ставнях тонким ручейком проникал туман, медленно заполняя комнату. Он подкрадывался к матрасу. Его щупальца ластились к одеялу, оставляя на нём влажный след.
С замиранием сердца я следила за ним.
Понимала, что нужно сорваться с места и бежать, но тело – словно деревянное – отказывалось слушаться.
С первого этажа до меня долетели громкие голоса.
Туман будто услышал их. Отполз от меня и тонкой белёсой дымкой скользнул к порогу.
– Нет! – прохрипела я, приходя в чувства. – Здесь нет мёртвых. Уходи!
Туман замер, а я сообразила, что наделала. Молочно-белые ручейки снова устремились ко мне.
В голове тревожным колокольчиком зазвенели слова Фалька:
«Свет! Против меня и таких, как я, – живых и мёртвых – тебя спасёт свет. Выпусти его».
Сглотнув, я испуганно выставила вперёд ладонь и закрыла глаза, призывая свою магию. Неяркое сияние мгновенно разогнало полумрак. Оно исходило от кончиков моих пальцев. Я так ярко ощущала его тепло. Оно согревало и дарило надежду.
– Уходи! – повторила я, глядя, как молочный дымок собирается в дальнем углу под окном. – Мы живы! Тебе здесь не на кого охотиться! Возвращайся к реке! Уходи!
Туман заклубился, но под натиском света, всё же исчез, ускользнув через щели в ставнях.
Отступила и моя магия, опустошая душу. Тяжело вздохнув, я опустилась на матрас и уткнулась в него носом.
– Он пришёл за мёртвыми жрицами. Их тела свалили у входа, – услышав голос зеленоглазого варда, я испугалась и, сев, невольно прижала руки к груди. – Не бойся! Я же должен за тобой приглядывать пока старшего братца нет. Интересно было, как ты справишься с туманом? Удивила! Но нужно было вскочить и принять позу покрасивши.
– Зачем? – не поняла я.
– Чтобы я ножки ещё раз оценил. Да и всё интереснее, чем испуганное личико, выглядывающее из-под одеяла.
Этот странный Рольф прошёл в комнату и уселся напротив меня, оперевшись спиной о стену.
Между нами повисло тяжёлое молчание. Мужчина нервировал меня и неимоверно смущал. Дались ему мои ноги! А, вообще, вроде похвалил, только гордости за себя я не ощущала.
Рольф, поставив локоть на бедро, подпёр подбородок кулаком и впился в меня взглядом.
Странный тип, хотя…
Этого северянина нельзя было назвать некрасивым. Густые тёмные волнистые волосы до плеч. Правда, сейчас они торчали во все стороны. Мощная фигура: он заявился ко мне в комнату без рубахи. Лассе в ширине плеч он заметно уступал, но это не делало его слабым. Если моего мужчину можно было бы сравнить с молотом, то этого его брата – с острым клинком.
Но главное – глаза! Да они не давали мне покоя. Я боялась их взгляда. Словно в них сокрыто нечто зловещее. Этот зелёный огонёк казался чем-то потусторонним. Такие часто блуждали
