точки, но иначе нельзя. – Хочешь, чтобы она пострадала?
Кажется, мне удается до нее достучаться. Алика поднимает полные отчаяния глаза.
– Принцесса, я клянусь…
– Ты уже клялся, – отрезаю я, не сводя с Эрика глаз. – Что уйдешь, как только причинишь боль. Думаешь, сейчас от тебя мало боли, мало? Пора сдержать обещание. Уходи!
Но Алика будто не слышит и не видит меня. Она переводит взгляд с мертвого кота на Эрика, с Эрика – снова на Рыжика. Всей душой надеюсь, что сейчас произойдет единственный возможный в этой истории хеппи-энд: мы пинками выгоним Эрика из квартиры и громко захлопнем за ним дверь. Потом «закроем» их друг от друга.
Есть ритуалы, после которых люди не встретятся, даже если живут в одном доме.
Но в ее сердце искоркой бьется то, перед чем бессилен голос здравого смысла. То, что люди называют слащавым словом «любовь». Как бы маги ни говорили, что это лишь привязки, энергетический канал между двумя людьми, который так легко оборвать… если бы все было так! Можно наставить рассорок между людьми, можно делать остуды и пытаться обрезать связь, но настоящую, мать его, любовь выкорчевать не так просто.
О боги, если она простит его и в этот раз, я за себя не ручаюсь!
– Я смогу тебя простить. Не сейчас, через время. Если ты никому не будешь вредить. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо, – шепчет маг.
Я еле удерживаюсь от кривой усмешки. «Опрометчиво, учитывая, что его всеми силами будут склонять к чернухе».
Духи готовы ментально насиловать людей сколько нужно, чтобы те начали послушно плести нужные им ритуалы. Все истории про то, что кто-то пытался отказаться от «темного дара», но уход из магии принес ему столько страданий, что бедняга вынужден чернушничать снова и снова, как раз об этом.
– И избавишься от беса, – голос девушки звучит глухо, но твердо. – Это главное условие.
Периодически к нам с бабушкой прибегают девушки, реже парни, чьи возлюбленные связались с нечистой силой. Ни один человек, как бы ни любил, не дал согласия прервать такой союз. Неужели Эрик готов пойти на это?
Несколько секунд в комнате стоит тишина: любовь в нем борется со страхом остаться без сверхъестественного покровителя, стать уязвимым, слабым. Со страхом вновь стать собой.
– Хорошо, – кивает Эрик, помрачнев. – Я это сделаю.
Ради того, чтобы удержать ее, он готов пообещать все что угодно. Только клятвам одержимых я ни на секунду не верю.
Бросив последний взгляд на мертвого Рыжика, я закуриваю прямо в комнате и понимаю, что больше не хочу быть ветеринаром.
Берегись, Алика. Раньше тебя использовали как кормушку. Почуяв угрозу, сущности становятся агрессивными и непредсказуемыми. Бес ни за что не отдаст тебе Эрика просто так!
Наши дни
Меньше всего Алика любит работать с детьми. Это сложно, муторно и рискованно. Пространство вариантов вокруг ребенка еще не сформировано, опасность «притянуть» совсем не нужную вероятность событий чересчур велика.
Ребенок находится в биополе матери, значит, работать придется еще и с ней. К тому же дети любят фантазировать.
Кто не мечтал обладать магической силой, когда был маленьким, или подружиться со сверхъестественным существом? Каждое слово такого «клиента» приходится перепроверять, что создает дополнительные сложности.
Когда Алика увидела на пороге женщину в пафосном черном одеянии, с кроваво-красными губами и темно-синими веками, ведьма не удивилась. К ней часто приходят экстравагантные личности.
А мальчик лет десяти, перепуганно мнущийся за спиной клиентки, заставил Алику насторожиться. Только она открыла рот, чтобы сказать, что с детьми не работает, дама властно перебила:
– Мы по записи. Я Алевтина, связывалась с вами вчера. У меня еще кошечка на аватарке, помните?
Кошечку Алика помнила.
– Что же, проходите.
«Может быть, проблемы у Алевтины, а мальчика ей просто не с кем оставить, вот и притащила с собой?» – с надеждой подумала ведьма, ненавязчиво разглядывая клиентку.
Алевтина была полноватой, еще не утратившей привлекательности дамой лет сорока пяти. О таких говорят: «В самом соку». Накрашена броско, чуть грубовато, руки опоясывали многочисленные браслеты, которые звенели при каждом движении, а жестикулировала Алевтина много и яростно.
Черная одежда… так, к чему это? Решила напустить таинственность? Держит траур? В любом случае Алевтина надевала черное с плохо скрываемым удовольствием, напоказ.
«Любительница представлений. Сейчас мне придется стать зрительницей одного из них», – догадалась Алика.
– У меня умер муж, – трагично начала женщина. Достала платочек и промокнула абсолютно сухие глаза.
– Сочувствую, – вежливо отозвалась ведьма. – Но я не занимаюсь сеансами спиритизма. Считаю это опасным и непродуктивным занятием.
Не добившись должной реакции, дама попробовала зайти с другой стороны.
– В нашем роду были колдуны, – драматическим шепотом поведала клиентка. – Моя прапрабабушка колдовала, а семиюродная тетя…
«Дайте угадаю, шаманка?» – Алике стоило огромных усилий сдержать улыбку. Количество потомственных «ведьм», «колдунов» и «шаманов», ломящихся в ее квартиру, в последние годы достигло критической точки.
Если хорошо покопаться, в каждой семье можно найти того, кто втихаря ритуалил.
Магия, несмотря на предрассудки, была и будет распространенным занятием. Но станет ли человек великим боксером просто потому, что его дедушка выходил на ринг? Вот и с колдовством то же самое.
– Так вот, у нас в семье Дар. Он передается из поколения в поколение. Меня, слава богу, – женщина сплюнула через левое плечо, – эта участь миновала. А вот мой сын Виктор… он… – Ее глаза зажглись непонятной Алике гордостью. – Видит призраков!
«Видит призраков, значит? Дело дрянь».
У Алики было несколько вариантов. Первый и самый вероятный – дебют шизофрении. Она искренне не понимала, почему родители тащат детей, страдающих галлюцинациями, не к психиатру, а к экстрасенсам.
Второй вариант – в семье действительно есть «дар». Обычно так называют беса, передающегося по роду из поколения в поколение.
– Расскажи о том, как к тебе приходят призраки, – потребовала мама. Мальчик начал говорить неохотно, только потому что попросили.
– Не призраки, а призрак. Ко мне каждую ночь приходит мой папа. – Витя замолк и беспомощно оглянулся на мать. Мол, я все сказал, может, пойдем домой?
Та не замечала этого взгляда. Она горделиво расправила плечи. Так выглядят, когда хотят похвастаться талантливым дитём, демонстрируя дневник с оценками или грамоты.
«Некропривязка? Или причина чисто психологическая? Мальчик скучает по папе, вот и…» Ведьма осеклась. За спиной ребенка маячил темный силуэт. Не отец. Тварь не мигая смотрела на Алику. По коже пробежали мурашки, ведьме пришлось приложить усилия, чтобы остаться спокойной. Скорее всего, мальчику все-таки достался бес. Дело серьезнее, чем Алика предполагала.
– Знаете, я тут подумала:
