на шоу «Битва экстрасенсов» никогда не было детей! Это же будет успех, бомба! Мальчик-колдун!
Витя сжался на стуле, испуганно втянул голову в плечи, жалея о том, что вообще начал говорить. М-да, Алевтина любит «шоу» гораздо больше, чем ведьме показалось вначале.
– У вас очень сильная энергетика. И аура… чересчур плотная. Чтобы диагностировать вашего сына, мне нужно остаться с ним один на один. – Ведьма быстренько выпроводила безумную мамашу за дверь. – Посидите во дворе, пройдитесь по магазинам. Возвращайтесь через часок.
Алевтина слегка обиделась, но, заслышав слова «энергетика» и «аура», понимающе закивала.
Витя остался с Аликой один на один. Сначала он не хотел ничего рассказывать. Зажался, втянул голову в плечи, вертелся на стуле и грыз печенье. На вопросы отвечал односложно, всем видом будто бы говорил: отстань, тетя ведьма. Не твое это дело! Это слишком личное, слишком больное.
Алика осторожно вывела мальчика на разговор. Ни слова об умершем отце. Она расспрашивала о школе, друзьях и любимых занятиях. Минут двадцать мальчик сопротивлялся, затем расслабился, порозовел и ослабил защиту.
Алика прикрыла глаза, настроилась на звук его голоса и начала просматривать, что же произошло с Витей на самом деле.
Больше всех людей на земле Витя любил отца. Ни у кого во всем дворе не было такого папы. Они вместе играли, катались на роликах, а еще папа научил его плавать и показывать фокусы.
Когда мама с папой ссорились, Витя всегда был на стороне отца, даже если тот снова что-то забыл или перепутал. За то, что тот покупал Вите воздушные шарики и сладкую вату, мальчик прощал ему всё.
Когда отец попал в аварию, мама очень плакала и рвала на себе волосы. На похоронах она чуть ли не в гроб кидалась. Все причитала: похороните меня вместе с ним, а по вечерам выла, как раненая собака.
Витя не мог заплакать. Точнее, он плакал, но слезы катились внутрь, прожигая душу.
Он стал тихим, замкнутым, нелюдимым. Все мысленно прокручивал тот день, вспоминал: папа звал его рыбачить на озеро. Витька не пошел: друзья позвали исследовать заброшку. Мальчик все время думал: если бы согласился, папа не поехал бы по той улице, и в него не влетел бы пьяный водитель. Может быть, все было бы по-другому?
Эта мысль глодала Витю изнутри, высасывала все силы. Вскоре сил совсем не стало. Порой даже подняться с кровати мальчику было сложно. Боль наваливалась сверху, удушливая, темная, неподъемная.
Через два месяца мама оправилась, перестала плакать и начала встречаться с коллегой по работе дядей Костей. Дядю Костю мальчик возненавидел чистой детской ненавистью, сам не понимая за что, наверное, за то, что портреты отца убрали со стен и письменного стола. Вите становилось все хуже и хуже.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы папа не пришел к мальчику во сне. В фильмах мертвецов изображают страшными, злыми, но папа выглядел совсем иначе, таким, как Витя его запомнил, с рыжей бородой и воздушными шариками.
– Папа, ты жив! – закричал мальчик.
Папа ничего не ответил, только улыбнулся.
– Это все была ошибка? – неуверенно уточнил Витя. Отец развел руками: сам, мол, посмотри. «Я так и знал!» – прошептал мальчик и бросился его обнимать. Потом они пошли гулять в парк совсем как раньше – ели сладкую вату, смеялись, болтали и шуршали листвой. Впервые за несколько месяцев Витя чувствовал себя почти что счастливым.
С тех пор Витя жил двойной жизнью. Днем он ходил в школу, готовил домашку, играл с друзьями в футбол, пытался казаться нормальным мальчиком, а сам, затаив дыхание, ждал ночи.
Когда наступало время спать, мальчик оказывался в ином измерении, где папа был жив. Там они с катались на аттракционах, ходили в кино, играли в настольный хоккей. Папа научил его драться (при жизни он не успел), так что мальчик смог дать сдачи одному хулигану в школе. А когда Вите понравилась одна девочка, папа-из-снов помог ему с ней подружиться.
Чувство вины все реже захлестывало Витю с головой. Вставать с постели, чистить зубы и завтракать получалось все легче. Но главное, с каждым пробуждением боль в его груди уменьшалась. А недавно он даже проснулся без желания нечаянно угодить под колеса машины. Представляете?
…Сущность за спиной Вити не сводила взгляд с Алики, анализируя ее возможности. Нет, это не бес, как ведьма предполагала вначале. Что-то более древнее, сильное. Что это, точно Алика не могла сказать, ведала лишь то, что оно питается отборной чистой скорбью. И состоит из нее.
Ведьма обняла мальчика. Тихо спросила:
– Ты ведь понимаешь, что там, во снах, к тебе приходит не папа?
У Вити хлынули наружу месяцами застоявшиеся слезы. Он плакал и плакал, а колдунья тихонько гладила мальчика по спине, подливала чай и скармливала припасенные для таких случаев конфеты.
– Откуда вы знаете? – тихо спросил Витя, когда поток слез наконец прекратился.
– Я ведьма.
– У меня самого часто было такое ощущение. Смотрели фильм «Люди в черном»? Там инопланетянин надел личину человека. Он неуклюже двигался, личина сковывала и очень мешала. Так вот с папой-из-снов происходило что-то похожее, – смущенно признался мальчик.
«Какой наблюдательный», – грустно подумала ведьма.
Тварь можно распознать по мелким деталям. Глаза, походка, ломаные движения, странная манера произносить слова… Только опьяненные горем люди слишком редко обращают внимание на такие «мелочи».
– Твой папа уже далеко. Скорее всего, он скоро родится вновь. А что касается тебя… С тобой мы сейчас разберемся. – Алика посмотрела на духа, стараясь оставаться спокойной.
Обычно сущности провоцируют людей на выброс тех эмоций, которыми питаются. Не без помощи некоторых духов люди становятся алкоголиками, наркоманами, а иногда и серийными убийцами.
Это существо питается детской скорбью. Нужно убрать его как можно быстрее. Страшно представить, каким образом он будет провоцировать мальчика на выбросы новой «пищи».
– Не пугайся, ведьма. Боли в нем почти совсем не осталось. Сам собираюсь уйти. – Дух отступил от Вити, демонстрируя самые благие намерения.
– Вот так, добровольно? От «кормушки»? – Ведьма не верила своим ушам. Заклинания, изгоняющие нечисть, застыли на ее губах.
– Я съел всю его боль. Настало время его покинуть. В вашем мире столько скорби, что без «ужина» я не останусь, не беспокойся.
Дух действительно оставил Витю. Мальчик что-то почувствовал. По крайней мере, выражение его лица на миг исказилось, но это был не гнев за то, что существо притворялось папой, а тихая печаль.
– Мне будет его не хватать, – удивленно прошептал Витя, непонятно к кому обращаясь – то ли к ведьме, то ли к самому себе.
