уснул. Проснулся, когда опять было темно. Понял, что лежит на спине. В постели. Огонь в камине не горел, но ночь была светлая, и он разглядел, что в кресле рядом с ним сидит Эддис.
Он кашлянул и произнес:
– Гора. Я видел, как гора взорвалась.
– Знаю, – ответила Эддис.
– Ты тоже видела?
– Мне это снится с середины зимы.
Эвгенидес покрутил головой по подушке, словно хотел вытряхнуть воспоминания.
– Мне и одного раза хватило. Перепугался очень. Как ты думаешь когда?
– Не скоро. – Эддис положила руку ему на лоб. – Может быть, не при нашей жизни. Гефестия предупредила нас, так что есть время подготовиться. – Она успокоила его, и он опять уснул.
А когда проснулся в следующий раз, стоял ясный день и комната была залита светом. Он обернулся посмотреть, здесь ли еще Эддис, и увидел Аттолию. Она терпеливо ждала, пока он откроет глаза. Сидела, сложив руки, и смотрела куда-то вдаль, но, должно быть, увидела, как он шевельнулся. Склонилась и встретила его взгляд.
– Ты меня любишь? – спросил Эвгенидес без лишних предисловий.
– Почему ты спрашиваешь? – ответила она, и он раздраженно поморщился.
– Потому что мне надо знать.
– Я же ношу твои сережки, – напомнила Аттолия.
– Хотеть выйти за меня замуж – это не то же самое, что любить меня.
– Если бы я сказала, что люблю, ты бы мне поверил? – спросила Аттолия. Вопрос казался искренним, и Эвгенидес тщательно обдумал ответ.
– Не думаю, что ты стала бы лгать.
– А это важно? – спросила Аттолия.
– Говоришь ли ты правду?
– Люблю ли я тебя?
– Да. Ты меня любишь? – опять спросил он.
Она не ответила.
– Когда мы открыли дверь в солярий три дня назад…
– Три дня? – изумился Эвгенидес.
– Три дня, – подтвердила Аттолия. – Когда мы открыли дверь, то увидели, что вся комната выгорела дочерна, а ты лежишь на полу, как мертвый, среди битого стекла. Оконное стекло, видишь ли, штука дорогая.
– Да, ваше величество, – кротко произнес он.
– Ты лежал как мертвый, однако был жив. Не разорван на куски, не сгорел дотла. А когда проснулся, твоя королева сообщила, что на безумца ты не похож. Ты ведь не обезумел?
– Да кажется, не сильнее, чем обычно.
– Безумие – думать, что любишь меня, – произнесла Аттолия, и ее обычно бесстрастный голос окрасился горечью и насмешкой над собой.
Эвгенидес хотел взять ее за руку, но она сидела справа от него, и пришлось тянуться поперек всего тела. Он приподнялся на локте, но она высвободилась и мягко толкнула его обратно на кровать. Потом откинула одеяло и обнажила культю его правой руки. Манжета и крюк, заметил он, лежат на столе в дальнем конце комнаты. Он подавил желание спрятать руку обратно под одеяло.
– Уже не так воспалено, – сказала она.
– Верно. – Эвгенидес присмотрелся к руке. Жесткие мозоли и пузыри исчезли. Утихла ломота в костях, прошла фантомная боль в отсутствующей руке. Он вспомнил богиню, которая вступилась за него, и понадеялся, что боль ушла навсегда.
Глядя на его культю, Аттолия сказала:
– Я отрубила тебе руку.
– Да.
– И с тех пор я живу твоим горем, твоим гневом, твоей болью. До этого… до этого я давным-давно ничего не чувствовала. Но эти эмоции по крайней мере были мне знакомы. А любовь – чувство незнакомое. Я не сразу поняла, что оно пришло. Поняла лишь в Эфрате, когда мне показалось, что я тебя потеряла. И потом, когда снова показалось, что я теряю тебя… Тогда я поняла, что ради тебя готова отдать всё что угодно: и все пустые слова, обращенные к другим богам, и свою гордость, и свой гнев на всех богов сразу – все, все, только бы ты остался. Потом увидела тебя здесь, увидела, что же я сотворила с тобой. – Она осторожно погладила изувеченную руку, и он содрогнулся – таким теплым и нежным было ее прикосновение. – Ты много лет исподтишка следил за мной? – спросила она.
– Да, – признался Эвгенидес.
– Видел, как я обращаюсь с баронами и слугами, с теми, кто мне верен, с предателями и врагами?
Ей подумалось: твердость и холодность, которые она старательно взращивала в себе много лет, – не были ли они всего лишь маской? Или, наоборот, маска стала ее второй натурой? В ней жило стремление к нежности, к теплу, к сочувствию; возможно, это последнее зерно надежды. Если так, то она не знала, как взлелеять это зерно и выживет ли оно вообще.
Не в силах предугадать ответ, она спросила:
– Кто же я такая, чтобы ты меня полюбил?
– Ты моя королева, – ответил Эвгенидес.
Она сидела не шевелясь, и его слова падали, как капли воды на сухую землю.
– Ты веришь мне? – спросил он.
– Да, – ответила она.
– Ты меня любишь?
– Да.
– Я тебя люблю.
И она ему поверила.
Персонажи романов о Королевском воре
Агапе – младшая дочь эддисского барона Фороса. Двоюродная сестра королевы Эддис и вора Эвгенидеса. Она приветливее, чем ее младшая сестра Эгита.
Аглая – одна из приближенных Аттолии.
Аления – герцогиня Эддиса. Пришла в ярость, когда Эвгенидес украл ее изумрудные сережки.
Амбиадес – один из учеников волшебника. Его дед был казнен за участие в заговоре против короля Сауниса. Ген прозвал его Пустозвоном Старшим.
Анакритус – аттолийский барон, сторонник королевы Аттолии.
Анет – бог неба в медийском пантеоне.
Ансель – свободный слуга Мельхерета, посла Медии в Аттолии.
Арактус – эддисский бог. Его воплощение – река Арактус.
Аристогидон – друг Костиса, солдат аттолийской гвардии. Когда Костису понадобилось вымышленное прозвище, он назвался этим именем.
Артадорус – аттолийский барон, замешанный в интригах барона Эрондитеса. По предложению барона он, чтобы заплатить меньше налогов, солгал о том, какой вид зерна растет на его землях.
Аттолия – Ирена, королева Аттолии.
Аулус – эддисский солдат и младший принц Эддиса, временно приставленный в качестве няньки к королю Аттолии.
* * *
Бенно – стражник, которого нанял Роаманж для охраны своего каравана.
Боагус – эддисский солдат, сиделка при Эвгенидесе.
Бринна – главная повариха аттолийской кухни.
* * *
Военный министр – отец Эвгенидеса.
Волшебник – один из самых могущественных советников короля Сауниса, ученый.
* * *
Гален – придворный лекарь Эддиса.
Гамиатес – мифический король Эддиса. Получил в награду Дар Гамиатеса, дарующий бессмертие и право на эддисский престол.
Гаснувидас – император Медии. У него обнаружили неизлечимую болезнь, оставляющую язвы на коже, и он в обход родных сыновей назначил наследником племянника.
Геспира – героиня эддисской легенды о Геспире и Горреоне. Богиня Меридита обманом заманила ее в подземный мир, чтобы выдать замуж за своего сына Горреона.
Гефестия – великая богиня. Глава эддисского пантеона. Богиня вулканов. Дочь Земли и Неба. Родители дали ей власть над громовыми стрелами и землетрясениями.
Гиппиас – аттолийский барон. Стал архивариусом после того, как Релиуса арестовали за измену.
Годеккер – беглый раб, тайно живущий в Забоаре. Согласился спрятать Камета и Костиса.
Горреон – эддисский бог, сын богини Меридиты. Кузнец, выковавший магические доспехи в огне Гефестийской горы.
* * *
Девять богов – главный пантеон новых аттолийских богов. Победили гигантов.
Джеффа – бывший секретарь Нахусереша. После его смерти это место занял Камет.
Дионис – один из приближенных Эвгенидеса.
Диурнес – солдат из отряда аттолийской гвардии, в котором служил Костис.
* * *
Земля – богиня-прародительница в эддисских легендах о сотворении мира.
Зеркус – повар на аттолийской кухне.
* * *
Илейя – одна из младших приближенных в свите Аттолии.
Имения – одна из самых старших приближенных в свите Аттолии.
Иммакук – герой медийского эпоса об Иммакуке и Энникаре.
Иоланта – одна из приближенных Аттолии.
Ион – один из приближенных Эвгенидеса.
Ион (другой) – приближенный Софоса, короля Сауниса. Впоследствии изменил своему королю.
* * *
Камет – сетранский раб, личный секретарь Нахусереша.
Касса – владелица медовой пасеки в медийском эпосе об Иммакуке и Энникаре.
Кепет – сетранский работорговец в Медийской империи.
Клеон – один из приближенных Эвгенидеса.
Клеон (другой) – двоюродный
