господина Митрила и эту часть мира, где мертвецы свободно ходили по земле и навещали живых, но чужая жизнь при этом ничего не стоила?
– Честно сказать, тогда это получилось почти случайно. – Полуэльф пожал плечами. – Их было трое – воров, застреливших нашего пастуха и пытавшихся угнать наших лошадей, а я оказался поблизости. К тому времени я уже не один год охотился на волков, выследить воров оказалось намного проще. Жаль, я не спросил, кто надоумил их выбрать для промысла территорию таэлей. Хотя, возможно, они просто родились дураками.
В те годы волки слишком расплодились в Степи, мы убивали их везде, где могли. Летом их шкуры мало на что годились, поэтому домой мы приносили лишь уши – показать старшим, похвастаться перед младшими.
Никто не объяснял мне, что полагалось делать с убитыми ворами, посоветоваться было не с кем, и после недолгого размышления я решил, что отрежу им уши так же, как отрезал волкам. В конце концов, как и волки, они пытались украсть то, что принадлежало нам, таэлям. И вот, гордый собой, я вернулся в становище и первым делом заскочил в шатер к деду, надеясь на похвалу… – Полуэльф замолчал, и на лице его появилась немного смущенная улыбка. – В такой ярости деда я давно не видел. Нет, убив воров, я поступил правильно, но вот уши… Уши отрезать было нельзя. Ни уши, ни головы, ни пальцы. Мертвых, оказывается, следовало уважать.
– Почему?
– Очередная ерун… то есть, я хочу сказать, очередное мудрое решение, принятое советом шаманов. – Господин Митрил чуть скривил губы, но сейчас на улыбку это походило мало. – В общем, мне пришлось возвращаться туда, где я оставил тела воров, пришивать им отрезанные уши обратно и хоронить. Я честно старался вспомнить, кому какие уши принадлежали, но, боюсь, все перепутал.
Альмар хихикнул и торопливо зажал себе рот. Это было неправильно. В мертвецах с отрезанными и неверно пришитыми ушами не было ничего смешного.
Но почему-то в его горле все равно продолжал клокотать смех.
Что-то коснулось его щиколотки, заставив мальчика вздрогнуть. Точно! Слишком многое случилось, и мысли про амулет Ниты вылетели у него из головы. А вот амулет про него не забыл и вернулся, обвив ногу так, будто никуда не уползал.
– Что? – резко спросил господин Митрил. Должно быть, заметил мгновенную гримасу на лице Альмара.
Про амулет рассказывать было нельзя, и Альмар судорожно пытался что-нибудь придумать. Придумал и ощутил неприятный холодок в груди. Его беспокоила аморальность убийства, а стоило бы задуматься совсем о другом.
– Я не должен был ни в чем вредить Великой Степи. И вы поручились за меня. А теперь я убил Шенга…
Полуэльф взглянул на него удивленно.
– Великой Степи нет дела до молодых дураков, которые возомнили о себе невесть что. Даже если забыть о том, что Шенг нарушил долг гостеприимства, ты всего лишь защищался. Нет, будь уверен, его смерть значения не имеет. Альмар, ты ведь помнишь, как жрецы Солнечного называют Многоликого?
– Жестокий бог.
– Да. И при этом они, как всегда, искажают правду, но не лгут открыто. Многоликий – справедливый бог, вот только истинная справедливость жестока. Когда ты убил Шенга, это было справедливо. Когда я убил тех воров, это было справедливо. И кстати, на тему справедливости. У меня остались верные люди в столице, они знают, как представить любую смерть несчастным случаем так, чтобы ни нюхачи, ни маги ничего не заподозрили.
– О чем вы говорите?
– Я говорю о твоем отчиме. Именно он главное препятствие твоему возвращению. Мать знает о твоем Даре, братья еще маленькие, их мнение значения не имеет. Близких родственников у твоего отчима нет. После смерти тара Мэлгона его супруга получит право вернуть тебе родовое имя и восстановить в правах. Все, кто знают, что тар Мэлгон тебе не отец, будут молчать. А когда повзрослеешь, определишься, стоит ли открывать правду о твоем настоящем родителе и брать его родовое имя.
Альмар сглотнул.
– Раз вы уже решили это сделать, зачем говорить мне?
Полуэльф приподнял брови.
– Тар Мэлгон пытался убить тебя, не меня. Он твой кровник. У нас считается неприличным убивать чужих кровников без разрешения. Поэтому решать тебе.
Господин Митрил доброжелательно смотрел на него, терпеливо ожидая ответа. Словно и не предлагал вынести приговор человеку, который Альмара вырастил и которого он до сих пор иногда, забываясь, мысленно называл отцом. Словно бы они говорили о чем-то невинном, вроде конной прогулки по степи, охоты на дичь или очередного урока на тему, как нужно слушать Степь или призывать дух зверя.
И тут пришло озарение, что для господина Митрила действительно не существовало различия! Для него это было, по сути, одно и то же – поехать с сыном старого друга на охоту за тетеревами или убить для него человека.
Одно и то же.
– Нет, – сказал Альмар негромко. – Нет, я не хочу, чтобы ваши люди убивали тара Мэлгона.
Господин Митрил нахмурился, и Альмар добавил:
– Это расстроит маму, а братьям и сестре придется расти без отца.
– Ты понимаешь, что не будешь в безопасности, пока он жив?
– Понимаю.
– Ну что ж, – полуэльф смотрел на него с той же доброжелательностью, только чуть более задумчиво, – до весны Великую Степь мы точно не покинем. Если передумаешь, дай знать.
Глава 14
Быстрее!
Тонкая корка сухого песка ломалась под ногами мага, обнажая свое красное нутро и случайные окатыши камней.
Быстрее, еще быстрее!
В висках стучала кровь, сердце колотилось так, словно хотело выскочить из горла.
Еще быстрее, еще!
Закат отражался в глади реки, алый. И можно было мчаться дальше и дальше, в этот самый закат, зная, что Дар не позволит его телу пострадать от сумасшедшего бега…
Потом впереди замерцали Врата, и он заставил себя замедлить движение, но полностью остановился только тогда, когда они открылись и выпустили сводную сестру во всем ее эльфийском великолепии.
Если бы у Лисса в легких осталось хоть немного лишнего воздуха, он бы насмешливо фыркнул. Но воздуха была серьезная недостача, поэтому он лишь наклонился, упершись руками в колени, стараясь отдышаться и только потом выразить свое отношение к ее роскошному наряду, драгоценной диадеме, ожерелью и что там было еще… Да уж, самое то для прогулки по лесу.
– Почему тут не растет трава? – Ринна огляделась и наморщила нос, как делала всегда, когда не понимала чего-то. – И песка столько, будто мы у моря.
Лисс наконец разогнулся, но заговорил не сразу, а только когда убедился, что не будет задыхаться после каждого слова.
– Тут ничего не растет. На этом месте Вассара Серая Ведьма провела первое свое большое жертвоприношение – это когда ее слуги вырезали сердца у девяти тысяч человек.
– А, точно… – Ринна кивнула. – Берег Скорби, помню. Ну и место ты выбрал для пробежек!
– Самое подходящее место, – ответил Лисс, поморщившись. – Сюда никто не приходит и не достает меня вопросами о видениях, суде и прочем. Последнее время всем от меня что-то надо!
– Вопросами? – повторила Ринна, вздохнула и прямо в своем роскошном платье уселась на мертвый песок. – Заставляют тебя опять рассказывать
