в бою раны пульсировали и болели, глаза застилала пелена слез.
– Фа… – попытался снова позвать Ван Сяоши, когда за сундуком увидел лежавшего на полу друга. Тот свернулся калачиком, закрыв окровавленными руками голову. – Шэньхао!
Ван Сяоши бросился к нему, перевернул на спину. Одежда Фа Шэньхао была в липкой, подсохшей крови, губы спеклись темной коркой. Он прижался ухом к его груди, уловив слабое, неровное биение сердца.
– Я вытащу тебя, я помогу, – пробормотал Ван Сяоши. – Нужно убираться отсюда.
– Отец… – просипел Фа Шэньхао. – Отец…
Времени, чтобы оплакать Учителя Фа или найти его тело, у них не было. Фа Шэньхао был изранен и едва дышал. Ван Сяоши прижал одну ладонь к его груди, а второй нащупал его слабый пульс. Собственная духовная сила походила на затравленного зверя, изнуренного и ослабевшего, но он все равно заставил ее литься в тело друга, чтобы хоть немного восстановить его силы. Фа Шэньхао затих, только из его глаза выкатилась слеза, оставив светлый след на испачканной грязью и кровью щеке.
– Эй! Оставайся в сознании! – Ван Сяоши потряс Фа Шэньхао, продолжая вливать в него духовную силу.
Чужое дыхание слабело, ци с трудом проникала в энергетические каналы и рассеивалась внутри, будто не находя путь.
Фа Шэньхао умирал.
– Нет… – взмолился Ван Сяоши, перехватывая руку друга крепче и сжимая ее в пальцах. – Что мне делать?
Он никогда не исцелял такие раны, он не справится один. Его друг, с которым они были вместе с самого детства, делили все радости и неудачи в обучении, сбегали с занятий и получали за это наказание, просто погибнет у него на руках.
Ван Сяоши зажмурился и прижал ладони к своей груди, так крепко стиснув пальцами одежду, что едва не задохнулся от боли в ране у ключицы.
– Я попробую… Обещаю, я все сделаю, – проговорил он и склонился над Фа Шэньхао.
По крыше забарабанили капли дождя. Начинался ливень.
“When I can barely hold on
You promise you won’t let me go
And I want you to know
I don’t live a perfect life
But God knows I’m trying the best I can”
♫ Decyfer Down – Best I Can
Над городом третий день нависало палящее солнце. От асфальта взвивался удушливый жар, несмотря на еще не успевшее наступить лето. Лишь к вечеру температура немного опускалась, давая жителям возможность отдохнуть от такого аномального пекла.
– Ох, такая жара… Лан-Лан, ты вызвала такси?
– Да, но на дорогах пробки. Попросили подождать еще десять минут.
– Поскорее бы.
Студентки профессора Лао толклись в коридоре у окна, обмахиваясь веерами и постоянно поправляя воротнички белых халатов. На этаже к концу дня вышел из строя кондиционер, и его должны были починить только на следующее утро. Лун Ань сидел в аудитории рядом с распахнутым настежь окном, из которого наконец повеяло прохладой, когда солнце немного опустилось, скрывшись за соседними зданиями. У профессора Лао как раз закончились вечерние занятия с первым курсом, и щебетание студенток было отлично слышно за приоткрытой дверью.
– У Ван Цина не было обновлений? – спросила одна из девушек, и Лун Ань, услышав это имя, поднял голову.
– Нет. Вообще тишина. Мог бы хоть что-то написать в свое оправдание!
– А что он напишет? Видео из магазина говорит лучше любых слов. Бедная девушка. Не понимаю тех, кто его поддерживает! Эти дурочки, которые пишут, что он бы не мог так поступить. Как будто они его знают!
– Ты права. Отвратительный и недостойный поступок! Кем он себя возомнил?
– Звездой, наверное. А теперь отмалчивается. Значит, правильно про него говорят. Вот, смотри, какой-то парень пишет, что помнит его с благотворительного праздника в детском доме. Пф, ну да, конечно, верные фанаты пытаются прикрыться его добрыми делами на камеру. Я теперь ничему этому не верю.
Лун Ань захлопнул крышку ноутбука, за которым сидел, и поднялся на ноги. Он подошел к открытой двери, и три девушки, стоявшие в коридоре, сразу посмотрели на него.
– Первый курс? – спросил он.
– Эм… аспирант Лун, – запнувшись, сказала одна из них, убирая свой телефон в карман халата. – Извините, мы вам помешали?
– Первый курс? – повторил Лун Ань, так сильно сжимая ручку двери, что начало ломить пальцы.
Студентки переглянулись и кивнули.
– Я принимаю вместе с профессором Лао экзамен по физиологии сенсомоторных систем в июне. Для допуска вам нужно сдать мне рефераты не позднее первого числа. В электронном или печатном виде я их не принимаю.
Девушки округлили глаза и синхронно раскрыли рты.
– То есть… мы должны написать их от руки? – заикаясь, спросила та, что завела разговор о Ван Цине. Лун Ань узнал ее по голосу.
Он кивнул.
– Аспирант Лун!
– Разве так сейчас делают?
– Профессор Лао не просил нас сдавать рефераты в зимнюю сессию!
Студентки наперебой задавали вопросы, но Лун Ань лишь обвел их ледяным взглядом и произнес:
– Я пришлю вам темы в начале следующей недели.
С этими словами он захлопнул дверь, оставив первокурсниц с новым поводом для обсуждения. Вряд ли у них теперь будет время мониторить сплетни в Weibo. Он вернулся на свое место у окна, не став включать свет, хотя на город уже опускались густые сумерки. Лун Ань вновь открыл ноутбук и прокрутил статью, которую читал, пока не отвлекся на разговоры студенток, в самый конец.
Ничего нового.
У отца Го Пина была кристально чистая репутация. Этот со всех сторон положительный человек владел одной из крупнейших в городе сетей частных лечебниц под названием «Дом Солнца». Го Шуньси занимался благотворительностью и не был связан ни с одним скандалом в СМИ. О его сыне только и писали как о наследнике и преемнике семейного дела. Ни судимостей, ни зацепок. На всех официальных мероприятиях Го Шуньси улыбался одними губами и говорил о развитии своего бизнеса и выводе медицины на новый уровень.
Лун Ань разблокировал телефон, но не увидел новых уведомлений. Ван Цин не выходил на связь вот уже три дня, в то время как скандал в Сети не затихал, а только разгорался еще больше из-за отсутствия его реакции. Мнение этих студенток с вечернего отделения разделяли многие: раз молчит, значит, действительно виноват. Вот только любая попытка оправдаться и все объяснить без доказательств приведет к еще большей ненависти.
Оставалось только ждать, пока Ван
