Цин решит, как ему быть. Он попросил не предпринимать никаких действий, и Лун Ань обещал ему, что так и поступит. Еще никогда за всю жизнь ему не было так сложно держать свое слово.
Единственное, о чем они договорились с Ван Цином еще в «Тысяче эпох», – это что Лун Ань может съездить в злосчастный магазин, чтобы поговорить с беременной девушкой, работавшей в ту ночь за кассой. Сяо Лин сразу узнала его и попросила подождать окончания ее смены. Лун Ань надеялся встретить и охранника, которому оставил свой номер, но его коллега сказал, что того перевели работать в другой магазин. Его телефон был недоступен, а управляющая отказалась предоставлять информацию о сотруднике без соответствующего запроса полиции.
Это показалось бы странным, если бы они не предполагали, что так и будет.
Сяо Лин не стала дожидаться конца рабочего дня и взяла перерыв, чтобы поговорить с Лун Анем. Она вышла к нему на улицу, закутавшись в теплую кофту, хотя снаружи было очень жарко.
– Я знаю, что происходит, – тихо сказала она, обернувшись на дверь, будто опасалась, что их может кто-то услышать. – И мне очень жаль.
– Вы можете помочь. Вы видели, что случилось на самом деле, – произнес Лун Ань.
Сотрудница магазина низко опустила голову и закрыла глаза.
– Простите, господин Лун. Мне так горько видеть то, что пишут о вашем друге. Но у меня связаны руки.
– Почему? В данной ситуации вы тоже жертва. Как магазин покрыл убытки? Почему никто так и не подал заявление из-за устроенного разгрома?
– Прошу вас, тише, господин Лун! – отчаянным шепотом произнесла Сяо Лин, схватив его за руку. Она снова оглянулась на дверь. – Все убытки магазину были возмещены на следующий же день.
Лун Ань вздохнул, высвобождая запястье из ее хватки.
– Полагаю, вам их возместили тоже, госпожа Сяо?
Она плотнее закуталась в кофту и обняла руками свой выпирающий живот.
– Чего вы от меня хотите? – не поднимая взгляда, спросила она. – Я не знаю, кто эти люди, не знаю, почему они делают все это. Одно могу сказать точно – вы явно перешли дорогу тем, кто так просто это не оставит. И помочь в этом вам я не могу. Я сейчас в ответе не только за себя одну.
– Если вы не можете дать показания, хотя бы скажите мне, как найти охранника Лю.
Сяо Лин впервые с момента их встречи посмотрела Лун Аню в глаза и грустно улыбнулась одними губами.
– Господин Лун, в ту ночь его не было на посту в рабочую смену. Вы же не думаете, что в его интересах заявлять в полицию? И я понятия не имею, в какой из сотен магазинов в городе его перевели. К тому же, даже если вы найдете его, ничего не добьетесь.
Лун Ань, в который раз за это время прокрутив в голове этот разговор, снова заблокировал телефон и перевел взгляд на окно в зале для лекций. Внизу шагали по своим делам люди, ездили машины, стайка девочек-подростков заливисто смеялась у пешеходного перехода, передавая из рук в руки планшет. Наверняка они смотрели какое-нибудь юмористическое шоу или шутили над своими одноклассниками. Жизнь шла своим чередом, абсолютно ничего не изменилось. Для всех вокруг это был лишь очередной будний день, подошедший к концу.
Для Лун Аня – третьи сутки с тех пор, как он последний раз разговаривал с Ван Цином. И почему-то именно это оставалось точкой отсчета, как он ни пытался переключиться на написание диссертации или подготовку набросков по медитациям.
В дверь негромко постучали, и она отворилась. В аудиторию вошла доктор Фа. Она уже переоделась, сняв белый халат, и явно готовилась ехать домой.
– Лун Ань, – улыбнулась она, подходя ближе, – вы еще здесь?
– Доктор Фа, – поприветствовал ее Лун Ань.
На экране ноутбука по-прежнему была открыта статья про Го Шуньси. Доктор Фа, сев рядом на скамью в первом ряду, бросила на нее взгляд и вздохнула.
– А-Линь тоже это находил. У этих частных клиник давно дела идут в гору. Неудивительно, что их хозяин влиятельный человек.
Лун Ань покачал головой:
– Это не объясняет такие связи в полиции. Го Юн говорил, что полицию как-то вызывали, услышав, как он плачет, но они ушли, даже не посмотрев на него.
Доктор Фа повернулась к нему:
– Деньги решают очень многое. Я знаю, за что переживает А-Цин. Он никогда не стал бы так серьезно заниматься вопросом, если бы дело касалось только его одного. Его беспокоит А-Юн. Однако без доказательств мы бессильны.
– Как он? – спросил Лун Ань.
Доктор Фа положила руки на стол и переплела пальцы в замок.
– Он у своей мамы. Она живет за городом примерно в часе езды. Если нужно место, где можно забыть обо всем и немного переключиться, это ее дом. А-Линь часто проводил там время, пока они с А-Цином учились в школе, хоть и приходилось ездить каждый день в город. Он вам не писал?
Лун Ань покачал головой. Доктор Фа снова мягко улыбнулась, продолжая смотреть на него.
– Мне тоже. У него выключен телефон. Думаю, это произошло не без вмешательства тетушки.
Это было правильным решением – временно отгородиться от всего, чтобы не зацикливаться, не думать о плохом и даже просто не злиться. Лун Ань и сам не смотрел обновления, потому что люди не писали и не обсуждали ничего, что могло бы хоть как-то помочь. И тем более ничего, что поднимало бы настроение. Он всегда был сосредоточен на том, чем занимался, будь то научная работа, диссертация или эксперимент доктора Фа, и не слушал других. Мнения могут отличаться, и это нормально. Людям свойственно цепляться за то, что им понятнее. Свойственно видеть в других те недостатки, которых они боятся в себе. Человека по-настоящему задевает лишь то, что он каждый день так сильно опасается увидеть в зеркале, то, каким он сам не хочет быть.
Однако сейчас Лун Аня легко было вывести из себя. И особенно сложно ему давалось держать себя в руках, пусть это и было делом привычным. Острое ощущение несправедливости имеет те же стадии, что и депрессия. Только вот до «принятия», вероятно, они никогда не дойдут.
– Прошу прощения, доктор Фа, – произнес он негромко, глядя на погасший экран ноутбука, который ушел в спящий режим, – но я не могу сейчас продолжить участие в эксперименте.
– Я знаю, – сказала она. – И мы с доктором Куан не просим вас об этом. К тому же эксперимент давно вышел за пределы научного центра или «Тысячи эпох». Вам
