путь добродетели…
Принц от смущения чуть под землю не провалился. Не смея взглянуть на Хуа Чэна, он поспешно перебил ясновидца:
– Поговорим об этом позже! Господа, в ночном небе я заметил дурное предзнаменование. Вы тоже видели это?
– Разумеется! – ответил монах. – Мы каждый вечер наблюдаем за звёздами! Только я до конца не понимаю, что за нечисть замышляет недоброе… неужели Хуа… господин Хуа?
– Конечно нет! Иначе я бы к вам не обратился! Мы сами явились сюда из-за этих тварей и пытаемся придумать способ укрепить защиту столицы.
– Да? – недоверчиво переспросил Третий Глаз. – Неужели князь демонов замыслил доброе дело?
– Если я захочу что-то сделать в городе, меня никакой барьер не остановит, – с натянутой улыбкой пояснил Хуа Чэн.
Заклинатели резко изменились в лице. Се Лянь понял, что завоевать их доверие будет непросто, и решил сказать как есть:
– Я уже сражался с этими тварями раньше, они весьма коварны. Если они проломят щит, в столице воцарится хаос. Нужны люди, способные дать им отпор. Человек пятьсот.
– Пятьсот?! – изумился Третий Глаз. – Что это за магическое поле, для которого требуется столько народу? Никогда о таком не слышал!
Се Лянь не стал говорить, что пятьсот – это по самым скромным подсчётам. На самом деле он надеялся на восемь сотен.
Заклинатели наперебой загалдели:
– Я тоже! Может, кто-нибудь об этом читал?
– Неужели те демоны настолько сильны?
– Поговаривают, что оборотень может съесть за раз пятьсот человек, но чтобы наоборот…
– Это опасно?
Се Лянь не стал кривить душой:
– Опасно ли – трудно сказать. Может, да, а может, нет. Вероятность успеха семь-восемь из десяти. Я прежде не устанавливал такие барьеры…
В книгах и древних свитках о таком заклинании не писали, и наставники ему не учили – принц сам его придумал. Восемьсот с лишним лет он бродил по свету и без конца размышлял: если поветрие ликов разразится вновь, неужели останется только сидеть и ждать смерти? Однажды его посетила идея, но он понадеялся, что ему не доведётся проверить её на практике.
Заклинатели долго спорили, наконец Третий Глаз повернулся к принцу и неуверенно протянул:
– Боюсь, мы не можем собрать столько людей. К тому же…
Монахи никогда не сталкивались с поветрием ликов, поэтому упорно держались за личные обиды. Они не доверяли Се Ляню, а Хуа Чэну тем более – тот считал их кем-то навроде бесполезных насекомых и прежде не упускал случая поиздеваться.
Принц-то рассчитывал, что заклинатели обратятся в свою общину, привлекут учеников – так, возможно, наберётся три-четыре сотни человек, а дальше он что-нибудь придумает, – но увы.
– Гэгэ, не трать время на пустую болтовню с ними. Идём, – позвал Хуа Чэн.
Се Лянь кивнул и направился дальше по улице – поискать удачи в другом месте. Монахи сделали вид, что уходят, а сами украдкой последовали за принцем в наивной уверенности, что он не заметит. Се Лянь, разумеется, видел их, но не стал ничего говорить, только усмехнулся про себя: всё же монахи руководствовались добрыми побуждениями – хотели проследить, чтобы князь демонов и подозрительный даос не натворили дел в столице.
– Давай наведаемся в трущобы, – предложил Хуа Чэн. – Среди беглых преступников и других отчаянных людей могут найтись те, кто тебе нужен.
По тёмным переулкам они добрались до разрушенного храма и осмотрелись. Внутри святилища царил беспорядок: люди спали на полу, где придётся, а кому не хватило места, устроились прямо на улице. Зима уже вступала в свои права, земля промёрзла, бродяги кутались в лохмотья, и, чтобы согреться, мужчины, женщины, дети – все без стеснения жались друг к другу. Одни разместились на потрёпанной циновке, другие пытались укрыться соломой, а третьим и того не досталось. Гноящиеся раны не давали покоя хворым, и те стенали от боли, а вшивые давили на теле насекомых. По храму туда-сюда бродил человек, хромой на одну ногу, – похоже, разносил страждущим воду. Уже на подходе становилось трудно дышать от витающих в воздухе запахов пота и нечистот.
Удивительно, что эти убогие трущобы раскинулись всего в одной улице от самого процветающего района города – на этом фоне они смотрелись ещё печальнее. Се Ляню было не до сантиментов – он решительно переступил через порог и обратился к собравшимся внутри:
– Господа, мне нужна ваша помощь!
В ответ послышалась брань:
– А на хер тебя не проводить? Мне бы кто помог! Дай поспать людям! Катись отсюда, проваливай!
Принц пропустил оскорбления мимо ушей и продолжил:
– Это очень важное дело! Если вы согласитесь принять участие, то… окажете услугу всей Поднебесной!
Се Лянь чуть не ляпнул, что щедро вознаградит откликнувшихся – он на самом деле собирался это сделать, – но вовремя сообразил, что, если пообещает оплату, помощь нельзя будет назвать чистосердечной. Нищих его речи только разозлили:
– В гробу я видал такие услуги!
– Денег-то дадут?
В глазах Хуа Чэна загорелся нехороший огонёк – видимо, он решил, что мягкие методы принца себя исчерпали. Се Лянь поспешно зашептал:
– Не надо! Саньлан, ты же сам говорил, что ни угрозами, ни обещаниями нужных людей не привлечь. Я поговорю с ними, здесь полсотни человек, кто-нибудь да согласится.
Выражение лица Хуа Чэна смягчилось.
– Эй, эй, эй! – позвал вдруг кто-то. – Ребята! Потише! Пусть сначала расскажет, что ему нужно!
Се Лянь повернул голову и увидел нищего – тощего, немытого и нечёсаного. Судя по голосу, это был молодой мужчина, но под лохмотьями и слоем грязи трудно было разглядеть, сколько ему лет. Бродяга неуклюже замахал одной рукой, пытаясь привлечь внимание остальных. Похоже, они его уважали – мигом притихли.
– Благодарю! – воскликнул Се Лянь и зажёг на ладони пламя.
Огонь взметнулся к потолку, и напуганные бродяги воплями разбудили спящих.
– Это что ещё за тёмные чары?!
– Не тёмные, а божественные, – поправил Се Лянь. – Скажу вам как есть: несметное число жутких тварей окружило столицу и готовится к нападению. Нужно пятьсот человек, готовых стать частью магического поля, чтобы защитить город. Есть среди вас добровольцы? Не стану скрывать, это может быть опасно, поэтому я никого не принуждаю и прошу откликнуться лишь тех, кто искренне хочет помочь!
В разрушенном храме воцарилась тишина. Нищие переглянулись и остались на своих местах. Через некоторое время послышался чей-то голос:
– Защищать столицу? Хрена с два!
Се Лянь повернулся к говорящему, а тот опустил голову и пробормотал себе под нос:
– Городу до меня дела нет… а я его защищай? Тоже мне, общее благо…
Он пытался казаться равнодушным, но в тоне проскальзывали сердитые нотки. Се Лянь понимал, чем вызвано его негодование – этого принц и боялся. Остальные люди в храме, очевидно, думали так же: они не знали хорошей жизни в столице, вознаграждения им никто не обещал – так с чего им рваться на помощь? Они едва отыскали себе пристанище в эту студёную пору и даже здесь страшно мёрзли, никому не хотелось покидать
