заснула в этом черном костюме, похожем на форму ишари. Откуда он у нее? Через секунду она скрылась в дверях. А Дайрос расположился в гостиной на софе, почти не обращая внимания на работу слуг. Кто-то из них служит Мэрилин и сразу же отправится доложить ей. Дайрос предположил, что это миловидная женщина, что поставила бутылку с вином и два кубка прямо перед ним.
– Свободны, – коротко бросил он, когда приготовления завершились.
Что делать? Как поступить? Мэрилин права: на первом месте должна быть родина, подданные и уже потом его желания. Правда, сейчас долг и его мечты совпадали. Он хотел Александру, любил и понимал, что в ином случае не получит. Как сделать правильный выбор, если верного решения нет? Он в любом случае кого-то подведет: либо семью и подданных, либо друзей. Сложно сказать, что хуже.
– Вино? – Дайрос так глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, как вернулась Александра.
Она облачилась в брюки и серую рубашку, которую надела навыпуск. Кажется, путешествие в мужской компании плохо на нее влияет.
Александра села на софу возле него, подложив под себя ногу, подхватила вино, с интересом разглядывая его. Бутылку из черного стекла стилизовали под фигуру дракона, сидящего на вершине скалы.
– В десятке километров от Драко есть вулканический остров Драконий Мыс. Наши виноградники известны по всему Силману.
– Аркарион рассказывал мне по дороге. Обещал споить, – Александра невесело рассмеялась. – Ты же знаешь, я не пью. Только попробую.
Она откупорила бутылку и принюхалась к напитку. Руки ее дрогнули, и она чуть не выронила вино из рук. Веселость сошла с ее лица, и смотрела она, словно внутрь себя, забыв о его присутствии. Неужели, все поняла?
– Лекс? – позвал он.
Александра вздрогнула, опомнившись. Словно через силу растянула на губах улыбку.
– Забылась, прости, – Александра отвернулась, чтобы разлить вино по кубкам. – Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо, Дайрос. Понимаю, что рисковала, позволяя общение с Ишари.
– Зачем ты спрашивала его о Мирианне?
– Я вижу, как тебя это гложет. Знаю, это не мое дело. Но и не воспользоваться возможностью не могла, – Александра вновь развернулась к нему. – Я бы ни за что не стала с ним спать. Я даже не ожидала, что он… ну ты понял, – пробормотала, смутившись.
– Я не думаю о тебе плохо, – заверил он. – И, Лекс, можно тебя попросить?
Александра угрюмо кивнула.
– Если он еще раз к тебе приблизится на расстояние удара… убей его.
– Будто у меня есть выбор, – криво улыбнулась она. – От заказа он не откажется.
Александра протянула руку к кубку. Ее пальцы дрожали. В последнее время на нее многое свалилось. Вскоре еще предстоит Совет, где ей выставят ультиматум. А еще он с Мэрилин. И кто знает, какие козни плетет Красс.
– Не пей, – Дайрос сам толкнул бутылку.
Она опрокинулась, со звоном разбив тарелку. Рубиновая жидкость полилась по столу, струйками побежала по светлому дереву столешницы. Зелье было уничтожено, принося освобождение от тяжелого выбора. Лекс отдернула руку, опрокинув и кубок.
– Прости, – Дайрос зажмурился и потер переносицу.
Мэрилин будет в бешенстве. Если, конечно, у нее нет запасного плана.
– Королева меня не поддержит? – глухо произнесла Александра, в конце фразы голос совсем перешел на шепот.
– Тебя никто не поддержит. Совет будет настаивать на твоем замужестве и беременности, основываясь на видении Магистра Храма Неба. К тебе уже приставили охрану и за пределы дворцовых стен не выпустят. Поговори с Аркарионом, хватит откладывать помолвку.
– Иначе его опередят? – ожесточенно спросила Лекс, вскакивая с софы.
Она прошла вперед, повернувшись к нему спиной. Запрокинула голову, глядя в потолок и прерывисто вздохнула, а потом заговорила, бросая короткие фразы:
– Ты думаешь, я идиотка? Что лучше замужество или опасный путь? Конечно, замужество, и я бы сама выбрала этот вариант, если бы он мог сработать. Знаешь, а Магистр прав. Безликий устремится к новой душе. Исааз сам мне говорил. И он не против этого варианта. Потому что достаточно силен, чтобы поработить ребенка. А со мной приходится бодаться.
Дайрос громко вздохнул, молчал, осмысливая ее слова. Видение магистра не решит проблемы, а Дайрос чуть не совершил ужаснейшую в жизни ошибку. Было невыносимо видеть Александру такой, осознавать, что именно он сделал ей больно. Еще невыносимее от того, что даже признавшись, он не сможет ее защитить. Даже то, что она сказала. Как использовать это знание? Члены Совета могут не поверить, либо решить, что Лекс не может противостоять Безликому.
– Ты общаешься с ним? – Дайрос поднялся, медленно подошел к Александре.
Сжал хрупкие плечи. Но Александра вывернулась, прошла вперед, так и не взглянув на него.
– Уйди, Дайрос.
– Лекс, пожалуйста.
– Уйди! – вскричала, тихо всхлипнув, и так и не обернулась. Плачет?
Дайрос упрямо подошел, обвил руками талию Александры, не давая вырваться.
– Подожди, я же выбрал тебя, – коснулся губами ее макушки, прикрыв глаза и вдыхая аромат ее волос. Александра затихла, больше не вырывалась. – Пойми, я в сложном положении. И даже не знаю, чем помочь. Побег – не выход.
– Знаю. Кажется, выхода нет вообще. Меня загнали в ловушку, и каждый пытается решить, как мне жить. Никого не интересует мое мнение. Даже ты… Я попросила уйти. Мне нужно побыть одной.
Пришлось выпустить ее из объятий и отступить. Александра закрылась и вряд ли когда-нибудь снова подпустит его к себе. Он потерял ее доверие. Дайрос больше ничего не произнес. Развернулся и ушел. А стоило закрыться за спиной двери, как щелкнул замок. Откинувшись спиной на дверь, он глухо ударил по ней кулаком, пытаясь сбросить злость на себя и обстоятельства. Грудь сжимали тиски, не давая нормально дышать. Вопросы не изменились. Что делать? Как защитить Александру?
/Хранительница/
Руки дрожали, пока я закрывала дверь за Дайросом. И кажется, сил больше не осталось. Я облокотилась о деревянную поверхность и медленно сползла вниз. Из глаз брызнули горячие слезы. Раздался глухой удар по двери. Еще здесь, не ушел.
«Я же предупреждал. Все однажды предадут. Даже любимые».
«Дайрос не стал».
«Не решился сейчас, решится потом. Кто ему ближе, родные или ты?».
«Заткнись».
Как же больно и тоскливо. Словно ржавый прут вогнали в спину, пробившись к сердцу. И не вздохнуть, не избавиться. А если бы он решился? Взглянула на накрытый к обеду стол. Капли вина отрывались от столешницы и исчезали в темном ворсе ковра. Что бы сейчас происходило? Почему-то вспомнилось, как лежала ночью под Аркарионом, встревоженная напором, не в состоянии вырваться. Только, наверное, после вина я бы не вырывалась, сама бы просила…
Я
