Старуха приносит мешок, пожалуй, больше прежнего. Деян отсыпает горстку мелких монет, старуха все также улыбается. Деян ждет, когда она уйдет и несет мешок Лане — странное занятие. К счастью, он никого не встречает и благополучно триумфально вручает Лане мешок.
— Когда ты скажешь Самбору?
— Если ты его хорошо напугаешь, то послезавтра. Старика, видно, совесть мучала нормально. Мы ему лишь помогли.
Лана кивает и на этом их встреча заканчивается. Девочка волнуется насчет завтрашнего запугивания. Ей страшно, а следующий день она не запомнит почти, особенно вечер.
Путимир по старости годам требовал, чтобы еду ему приносили всегда в покои в строго определенное время. Этим и воспользовалась княжна. Она идет за служанкой, сжимая мешочек со снотворными травами, который взяла в кладовой. Девочка останавливает служанку с подносом.
— Постой. Нужно было насыпать лекарство. Неужели тебе никто не сказал?
Служанка отрицательно качает головой. Лана говорит так уверенно, что девушка совершенно не задается вопросами и покорно ждет, пока княжна высыплет содержимое мешочка.
— Можешь идти. И не подавай виду, что забыла.
Теперь княжне осталось ждать, она переодевается в мальчишескую одежду, которую часто надевает для стрельбы из лука. За окнами темнеет. Но она ждет, кажется, бесконечно ждет. Затем она выходит из покоев, а потом наружу. Девочка тащит мешок на спине, она уже знает, где покои Путимира, и направляется к его окну.
Дверь старик запирал постоянно, даже днем мог, а вот ставни — никогда, а то и на распашку оставлял: высоко все-таки окно, поэтому он не боялся. Лана чувствует дикий холод через тонкую рубашку, но сейчас ей лишний вес не нужен. Девочка подходит к стене и начинает взбираться, медленно цепляется, обдирая кожу с кончиков пальцев, за каждую доску. Дело идет далеко не быстро, а сердце бьется от страха уже сильно. Вот они — ставни. Девочка открывает и неспешно, тихо залазит. Она маленькая, но листья замедляют ее. Лана боится, что старик проснется, хоть и она дала снотворное. Поэтому она спешит. Девочка высыпает листья и складывает их в порядке.
Через несколько минут готово. Она выложила слово.
“Покайся”
Девочка забирает мешок, вылазит из окна и прикрывает ставни, опять медленно спускается и выдыхает с облегчением, оказавшись на земле. Он обязательно испугается!
На утро она проснется совсем разбитая от того, что ее будит старая нянька. И княжна и позавтракать не смогла, несмотря на ворчания няньки. Уж больно хочется узнать, что же там с Путимиром. Деян, радостный и бодрый, врывается к ней в покои, чем вызывает очередную волну ворчания няньки. Княжна просит ее уйти, та уходит, но не перестает ворчать.
— Путимир в таком ужасе! — в восторге Деян. — Что ты сделала?
— Я забралась к нему через окно…
— Что?! Ты же знаешь, что он спит настороженнее волка?
— Я подсыпала снотворные травы.
— Вот в чем дело. Он считает, что его усыпили боги ночью.
— Тогда ты знаешь, что я сделала? — прищуривается не понимающе Лана.
— Нет, — улыбается Деян. — Он носится испуганный. Он схватил меня и начал трясти за плечи, затем рассказал, как боги его усыпили. А еще сказал, что меня накажут вместе с ним. По ходу готов уже.
— Я выложила слово из этих листьев, что ты мне дал, у него на полу.
— Какое слово? — он перестал улыбаться.
— Покайся.
— Как хорошо, что он не проснулся. Ты очень рисковала, но это очень умно. Я поговорю сегодня с Самбором.
Княжне теперь опять приходится ждать, надеясь на Деяна.
Деяну же не везло, сразу его отвлекал все подряд, затем он не мог найти Самбора, а потом поговорить с ним наедине. Но когда они остались вдвоем, он понял, что делает все не так и к тому же не умело.
— Я хотел бы обсудить один вопрос.
— Какой же?
— Насчет Путимира.
— Ябедничать, кажись, ты не привык.
— Действительно, — разозлился на себя Деян, хотя Самбору злость не выдал. — Но придется. Путимир воровал к себе в карман при предыдущем князе, а при вас продолжил.
— И? — Самбор был явно разочарован. — Деян, зачем мне это знать? Разберись, ты же казначей.
— Путимир все же прекрасно служил этому дому. Мне кажется, вам следовало бы поговорить с ним, — робко заявляет Деян и добавляет: — мягко.
— Надеюсь, что мы оба об этом не пожалеем.
Самбор встает, неприятно удивленный, еще не ведающий правды, и говорит:
— А впрочем пойдешь со мной.
Деян нервно сглатывает и кивает. Сердце с шумом гоняет кровь. Момент развязки настал. Они идут вдвоем в полном молчании, и даже, когда заходят в покои Путимира Самбор его не нарушает. Он садится на стул, скрещивает руки на груди и вопросительно глядит на Деяна. А Путимир уже побледнел и дрожит.
— Князь хочет, чтоб ты ему во всем признался чистосердечно, — голос, к счастью, не дрогнул.
Деян и Путимир взглянули на холодного Самбора. Только для второго это стало последней каплей. Он бросается на колени и в мольбе складывает руки, лицо изменяется от страха, капелька пота скатывается по лицу, а губы дрожат.
— Простите меня, князь, я не сам. Меня княгиня Милана подговорила.
— Не смей оговаривать княгиню, — властно отрезает Деян
На лице старика мелькает понимание, и он рассказывает о том, как поил князя и княгиню приворотными травами, не указывая на участие Миланы.
— Кто тебе помогал? — холодно спрашивает князь.
— Не стоит их наказывать, — вмешивается вновь Деян. — Она и не понимали, что делают.
Самбор молчит, взгляд его леденеет. Он уже и сам стал подозревать правоту Ланы, поскольку влюбленность его слабела с каждым днем, а потому настроение было подавленное.
— Ты сядешь в темницу, — наконец говорит он. — Тебя не будут кормить, ни поить. Посмотрим, сколько ты вытерпишь.
— Смилуйтесь! Прошу!
— Деян, позови, пожалуйста, стражу.
Деян быстро возвращается и передает приказание князя. Путимир не кричит, а плачет. Он обмякает в крепких руках, его чуть ли не несут.
— Не слишком ли это строго для старика? — спрашивает Деян, когда процессия удаляется.
— Он обманул меня. Хватит. У меня и так гадко на душе. Почему ты прямо не сказал, а устроил представление?
— Чтобы вы сами убедились.
— А слуги?
— Они обычные бедняки. Я прошу вас не наказывать их.
— Ты слишком добр. Знаешь, что случилось с Ярополком?
— Догадываюсь.
— А вот Милана узнала! От кого же?!
— Думаю, от кого-то из дружинников.
— Займись ими.
— Я считаю монеты.
— Больше нет. Теперь ты глава совета. И будь серьезней.
Самбор быстро выходит, оставляя растерянного Деяна. Князь просто в бешенстве, отчего его зрение падает сильнее. Он уже давно заметил, что видит хуже, когда злится или устал. Он с трудом замечает княжну, которая направляется к Деяну.
Даже она знала!
Самбор вспоминает сегодняшний разговор с Миланой. Как же он ослеп от любви. Милана все еще хочет власти. Он видит ее лицо, бледное и красивое, но не видит, что впереди.
Лана говорит с матерью уверенно, хотя предпочла, чтобы с ней был рядом Деян:
— Я знаю, что это ты подговорила Путимира. Теперь по твоей вине старик умрет в темноте от голода и жажды.
— Да что ты знаешь?! Как смеешь меня обвинять?!
— Нельзя тебе волноваться, мама. Ты все-таки беременна. Это теперь твоя главная защита.
— Мерзавка! Не смей так со мной говорить!
Милана вытягивает руки вперед, чтобы схватить дочь, но та уворачивается, и княгиня падает на колени.
— Осторожнее, мама, — замечает Лана. — Знала, что Деян теперь десница? Мне все-таки до сих пор интересно, зачем вы использовали временный приворот?
Милана закрывает лицо руками… и плачет на глазах у дочери. Вот это пугает Лану до чертиков, и она оставляет мать одну, больше ничего не сказав. Девочка пересказывает все Деяну, у того это не вызывает радость победы, даже удовлетворение.
— Милана хотела, чтоб ее Самбор сослал, когда все закончится. Вот и ответ на твой вопрос.
