– Они не замечают нужды, принц. Вы мало еще знаете жизнь…
– Я знаю ее достаточно, чтобы наказать вас! – взорвался принц, хватаясь за шпагу. Потом, немного поостыв, он сказал:
– Продолжайте.
– Я мягок с людьми, а им нужно только доброе слово и больше ничего. И тогда они переловят для вас все жемчужины Адриатики.
– Но это – подлый обман! – разгневался принц.
– Что же делать? – развел руками Кроун. – Если хочешь хорошо жить, то приходится лгать.
– Но не до такой же степени!
– А вы думаете, что ваша роскошная жизнь ничего не стоит?
– Я был наивен и каюсь в этом, – сознался принц. – Меня удивили эти бедные люди, которых вы жестоко грабите. Однако, несмотря на беспросветную жизнь, в них, как в истинных венецианцах, заложено чувство стиля и красоты. Они шьют наряды, украшают свои жилища и сохраняют присутствие духа.
– Да, но ведь это благодаря мне. Это я пытаюсь доказывать им, что, несмотря на свой тяжкий труд, они счастливы!
– Но это опять обман! – взорвался принц. – Это люди, а не винтики в машине для делания денег!
– Если их распустить, то начнется разброд. Это простые люди, и они не поймут хорошего отношения!
– А как же столь популярные идеи Руссо? – спросил принц. – Вы ведь ходите в мою библиотеку и просвещаетесь там. Даже умудрились прочесть „Пир“ Платона! Интересно, что вы там искали!
– Мы равны перед Богом, но неравны между собой. Нас различают способности и происхождение. Мне удалось из простого ныряльщика стать дворецким, а другие, такие же, как я, до сих пор прозябают в нищете.
– Значит, равенства нет по природе?
– Нет, и не может быть, – уверенно ответил Кроун.
– Ты читал мои книги, но не понял самого главного.
– Чего же я не понял? – усмехнулся Кроун.
– Золотого сечения.
– Что?
– Всегда можно найти нечто среднее.
– Это сложно для меня, – признался Кроун.
– А раз сложно, тогда выполняйте мои приказания, и принц положил перед Кроуном, составленный им приказ по Жемчужному острову.
– А почему вы не называете наш остров „Жемчужный королевством?“
– Язык не поворачивается, – с горькой иронией ответил принц. – Так читайте же вслух, сеньор Кроун! – приказал монарх.
Трясущимися от страха пальцами Кроун взял бумагу и начал читать Указ, составленный Его Высочеством, принцем Перлем I, правителем Жемчужного острова.
„Указ.
Я, принц Перль I, верховный правитель Жемчужного острова, приказываю:
1. Отменить так называемый „Жемчужный закон“, позволяющий уничтожать стариков, неимущих и нетрудоспособных людей;
2. Упразднить налог с каждого дома в размере одной жемчужины;
3. Облегчить и ограничить по времени работу ныряльщиков за жемчугом и не привлекать к этой деятельности женщин. На таких тяжелых работах может быть дозволен использоваться только мужской труд;
4. Из моей личной королевской казны выделить средства рыбакам, ныряльщикам и ныряльщицам за жемчугом и всем, кто нуждается в финансовой помощи;
5. В целях нравственного воспитания населения, построить католический храм и пригласить по рекомендации Совета республики опытного падре;
6. Раз в неделю мне, лично, принцу Перлю I, представлять отчет о проделанной работе и фактическом состоянии беднейших слоев населения, проживающих на территории Жемчужного острова, чья работа и деятельность является залогом процветания и благосостояния вверенной мне территории Венеции;
7. Все вышеуказанные предписания носят характер Закона, и их нарушение влечет за собой ответственность в виде смертной казни через повешение.
Принц Перль I Верховный правитель Жемчужного острова“
– Да вы прямо Иван Грозный, а не венецианский аристократ, – очнулся Кроун.
„Как он еще наивен и велеречив“, – подумал Кроун. „Он все принимает за чистую монету. Для него не существует полутонов, а лишь черное и белое. Его еще можно заставить думать по-другому. Я сделаю это, и принц снова станет моим мальчиком“.
Надежда яркой вспышкой озарило его сознание, и Кроун начал действовать.
– Почему бы вам не стать королем? – осведомился Кроун.
– Потому что я всегда был принцем Перлем, сыном королевы Маргариты, и таким хочу остаться до конца жизни. Это не обсуждается.
„Не обсуждается?“ – хохотнул про себя Кроун, украдкой проверяя наличие в кармане пистолета. Если мы с тобой не сойдемся, милый чернокудрый мальчик, то уйдем вдвоем в царство мрачного Аида. Я тебя никому не отдам!»
– Вы понимаете, принц, что все ваши указы – это юношеская утопия?
– Времена меняются, сеньор Кроун. Не все же нам плясать на карнавалах, да прятать лица под масками?
– С этим я с вами полностью согласен, ваше высочество. Но вы всю жизнь прожили в замке среди аристократов.
– Вы имеете в виду себя, сеньор Кроун или Фаустину, которую привели с собой в качестве наложницы?
– Я имею в виду жизнь реальную, а не ту, которую вы познавали у ваших философов. Они писали о том, чего не видели! К тому же, сами никогда не отказывались от денег! А мы в это время добывали цветной жемчуг для ваших корон!
Принц опустил голову. Ход Кроуна оказался мудрым и верным. Действительно, легко рассуждать о социальном равенстве, сидя за изящным столиком и попивая ароматный кофе, который ты не варил и не имеешь понятия, как это делать.
Тем не менее, принц, гордо закинув свою курчавую голову, надменно сказал:
– Я частью согласен с вами, сеньор Кроун, но увидев своими глазами, сотворенные вами несправедливости, я намерен исправить их.
– Неграмотные рыбаки и ныряльщики не поймут вашей щедрости, принц! Я старше вас! Я гожусь вам в отцы!
– Замолчите, Кроун! Я давно понял вашу мысль. Сейчас 1773 год. Перемены близки, и мы не должны забывать об этом.
«О чем он говорит?» – не понял Кроун. «Упиваться надо сегодняшним днем, ибо жизнь так коротка и так несправедлива».
– Мы просто должны помогать беднякам и все.
Кроуну было нечем крыть. Этот юноша мыслил будущностью. За такое короткое время он изменился до неузнаваемости. Его кукольное сердце окрасилось состраданием, ибо по природе было добрым и отзывчивым. Да, Кроун совершил страшную оплошность, загнав душу принца в непробиваемую скорлупу. Но теплый огонек любви и сострадания горел внутри его божественного тела, и рано или поздно он разгорелся ярким пламенем. Кроун не понимал, что за внешней бесцветностью чувств и робостью может прятаться пламенное сердце!
– Это люди, а не винтики! – изрек принц и высоко поднял свою царственную голову. Он чувствовал свое превосходство перед Кроуном, но не понимал, что сейчас спасти его от смерти может только чудо.
– Но им хочется быть такими, – просто ответил всезнающий слуга.
Встать! – приказал принц, машинально хватаясь за шпагу.
Кроун спокойно встал и стал ждать, что же сделает теперь этот вчерашний Нарцисс. Принц встал, медленно подошел к Кроуну, остановился перед ним настолько близко, что тот чувствовала его горячее дыхание и, чеканя каждое слово, сказал:
– «Жемчужный закон» от-ме-нить; налоги не со-би-рать; помощь беднякам о-ка-зать.
– Но ваша казна почти пуста! Как же вы сами будете жить?
– Где Массимо?
– Я не знаю, – неуверенно ответил Кроун.
– Ты врешь. Этот прохвост здесь. Мне уже доложили об этом.
– Кто? – резко спросил Кроун. – До некоторых пор этот остров подчинялся мне и только мне!
– Не твое дело, обманщик! – отрезал принц.
– Принц! – вдруг зарыдал Кроун, падая перед ним на колени. – Разве ты не помнишь нашу дружбу? Разве ты забыл, как я растил тебя, и ты ни в чем не нуждался! Лучшие учителя, изысканная жизнь, богатство и роскошь. И это все делал я, Кроун, потому что я люблю тебя, принц!
Принц с недоумением посмотрел на Кроуна и спросил:
– Что значит, «люблю»?
Кроун жалостно посмотрел на принца и сказал:
– Я нянчил тебя с двух лет с тех пор, как умерла твоя матушка, королева Маргарита.
– Но почему ты, царедворец, сразу не похоронил ее? Отвечайте, Кроун! – И его синие глаза потемнели от гнева.
Кроун позабыл обо всем на свете. Он видел только синие глаза и черные кудри. Плод его безумных фантазий находился так близко, что стоило только протянуть руку, и он бы коснулся своего божества.
– Ваше высочество, пожалейте бедного Кроуна, который любит вас как отец.
– В чем дело, Кроун? – заволновался принц. – Встаньте с колен, утрите слезы и изложите суть вашего дела. – Судорожно схватив со стола бокал вина, он поднес его Кроуну. – Выпейте, и вам станет легче, – почти ласково пропел принц.
Встав с колен, Кроун залпом выпил бокал и снова обрел способность говорить.
– Я был вашим воспитателем, нянькой, регентом…
– Можете не продолжать, Кроун, я все это знаю. Но по достижении 21-ого корона моей матери переходит ко мне. Мы, конечно, можем устроить пышную коронацию, но в таком маленьком королевстве, как наше, это совершенно необязательно. Ведь все мы подчиняемся венецианскому дожу. Это прописано в Законе республики, и если вы не знаете или забыли о юридических предписаниях, можете ознакомиться с ними. Я представлю вам все необходимые документы, – с монаршим всезнайством изрек принц.
