раненом боку сменилась тупой. С большим трудом он дотащился до угла темницы и сел, уставившись на железную дверь.
Ощупав себя, он обнаружил, что его лишили амуниции и оружия. Он был наг, покрыт грязью и засохшей кровью. Двигаясь, он почувствовал, как по его рассечённому боку снова потекла кровь. Рана открылась. Пот проступил сквозь запёкшуюся кровь на его щеке. Его мысли блуждал в лихорадочном бреду — в кошмарном сне, где высокая, холодно-высокомерная фигура Фреки, казалось, заполняла всё пространство и время. Яркие глаза Кирона засверкали звериной ненавистью…
Каким-то образом он почувствовал, что ненавистный калгана где-то рядом. Он пытался держать глаза открытыми, но веки, казалось, налились свинцом. Голова опустилась, и лихорадка снова унесла его в чёрную тьму какой-то фантастической межгалактической ночи, где странные фигуры танцевали и кружились в уродливой радости…
Его разбудил лязг дверного замка. Возможно, прошло несколько минут, а может, и несколько дней. Кирон не знал. У него кружилась голова. Он смотрел на открывающуюся дверь лихорадочно блестящими глазами. Вошёл тюремщик с факелом, и свет ослепил Кирона. Он прикрыл лицо рукой. К нему обратился голос. Голос, который он знал… и ненавидел. С трудом, содрогаясь от напряжения, он взял себя в руки, теперь его поддерживала лишь ненависть. Убрав руки от лица, он посмотрел вверх — в ледяные глаза Фреки Неизвестного.
— Значит, ты наконец-то очнулся, — сказал калган.
Кирон ничего не ответил. Он чувствовал, как внутри него вновь разгорается ярость.
Фрека держал в руках украшенный драгоценными камнями кинжал и лениво поигрывал им. Кирон наблюдал, как отгранённые камни переливаются в свете факелов. Тонкое лезвие в руках калгана отливало синим и серебром.
— Мне сказали, что леди Алис была с тобой — здесь, на Калгане. Это правда?
Алис… Кирон на мгновение смутно вспомнил о ней, но почему-то эта мысль вызвала у него грусть. Он выбросил её из головы и, прищурившись, посмотрел на украшенный драгоценными камнями кинжал Фреки, не в силах отвести взгляд от сверкающего оружия.
— Ты можешь говорить? — спросил Фрека. — С тобой была сестра Торана?
Кирон смотрел на оружие, и в его тёмных глазах разгорался дикий блеск.
Фрека пожал плечами.
— Хорошо, Кирон. Какая разница! Тебе интересно узнать, что армии прибывают? Земля будет нашей через четыре недели. — Его голос был холодным, бесстрастным. — Ты, конечно, понимаешь, что тебя нельзя оставлять в живых.
Кирон ничего не сказал. Он очень осторожно копил в себе силы. Кинжал… кинжал!..
— Я не стану рисковать войной с Валькиром, убивая тебя сейчас. Но тебя будет судить совет звёздных королей на Земле, когда мы сделаем то, что необходимо сделать…
Кирон пристально смотрел на тонкое лезвие, и ненависть пульсировала в его воспалённом разуме. Он сделал глубокий, прерывистый вдох. Фрека лениво крутанул клинок, и драгоценные камни вновь засияли.
— Нам следовало схватить тебя сразу же, как только пропал Ландор, — размышлял калган. — Но… теперь это уже не имеет значения…
Напряжённые мышцы позволили Кирону нанести резкий, как бросок змеи, удар рукой. Он ударил Фреку под колени изо всех сил, и калган беззвучно упал, а тонкий кинжал зазвенел, ударившись о скользкий пол камеры. Стражник прыгнул вперёд. Кирон нащупал рукоять кинжала. С рычанием, полным животной ярости, он вонзил его в незащищённую грудь Фреки. Его рука снова взметнулась вверх и снова опустилась, а затем стражник ударил его обутой в сапог ногой прямо в лицо, и свет факела вновь померк, сменившись чернильной тьмой…
В темноте время потеряло всякий смысл. Кирон просыпался раз десять, чувствуя тупую пульсирующую боль в ранах, а затем опять погружался в бессознательное состояние. Он ел — или его кормили — достаточно, чтобы поддерживать в нём жизнь, но он ничего не помнил об этом. Он плыл по чёрному с красными отблесками морю. Морю нереальному и пугающему. Он то кричал, то рыдал, как ему диктовали фантомы его болезненных грёз, но сквозь всё это красной нитью тянулось чувство восторга. Ненавистный Фрека был мёртв. Ни кошмары, ни бред не могли лишить его этой единственной опоры в жизни. Фрека был мёртв. Он смутно помнил, как кинжал снова и снова вонзался в грудь его мучителя. Иногда он даже забывал, за что ненавидел Фреку, но цеплялся за осознание того, что убил его, как утопающий цепляется за последний глоток воздуха.
В темницу Кирона проникали звуки. Знакомые звуки. Шипящий рёв космических кораблей. Ужасный шум толпы. Кирон лежал, растянувшись на каменном полу своей камеры, не слыша их, погрузившись в фантасмагорический ступор бреда. Его раны так никто и не обработал, и только могучее тело воина помогало ему не упустить нить жизни.
Потом пришли другие звуки. Грохот таранов и стук падающих камней. Крики умирающих мужчин и женщин. Какофония из звона оружия и проклятий сражающихся. Шли часы, и шум становился всё громче, всё ближе, он уже звучал в самом сердце Цитадели Нега. Факелы в других помещениях погасли и их некому было заменить. Шум схватки нарастал, смешиваясь с нечеловеческими, животными криками обезумевшей толпы.
Наконец Кирон пошевелился, и в его воспалённом сознании зазвучали знакомые отголоски битвы. Он прислушивался к нарастающему звону оружия, пока тот не раздался прямо за дверью его темницы.
Он снова забрался в свой угол и присел там на корточки, в его глазах теперь горел дикий огонь. Его руки чесались от желания убивать. Он до боли сжал пальцы и стал ждать.
Внезапно наступила тишина, она была такой же абсолютной, как в гробу.
Кирон ждал.
Дверь распахнулась, и в камеру ворвались люди с факелами. Кирон с яростью набросился на первого из них, пытаясь схватить его за горло.
— Кирон! — Невитта резко отпрянул назад. Кирон вцепился в него, его лицо было искажено ненавистью. — Кирон! Это я… Невитта!
Кирон отпустил старого воина и, покачиваясь, прищурился, ослепнув от света факелов.
— Невитта… Невитта?
С потрескавшихся губ узника сорвался дикий смех. Он огляделся, всматриваясь в напряжённые лица солдат.
Он сделал шаг и упал на Невитту, который, вынес его на свет, как ребёнка, по его седым щекам текли слёзы…
Три недели Алис и Невитта ухаживали за Кироном, высасывая ртом яд из его незаживающих ран и омывая его, чтобы облегчить жар. Наконец они победили. Кирон открыл глаза — и его взгляд был ясным и осмысленным.
— Как долго? — слабым голосом спросил Кирон.
— Нас не было на Калгане двадцать дней… ты пролежал здесь двадцать один день, — с облегчением сказала Алис.
— Зачем ты вернулась сюда? — с горечью спросил Кирон. — Ты потеряла Империю!
— Мы пришли за тобой, Кирон, — сказала Невитта. — За нашим королём.
— Но… Алис… — попытался возразить Кирон.
— Я бы не села на Великий Трон, Кирон, — сказала Элис, — если бы это означало, что ты останешься гнить в темнице!
Кирон отвернулся к стене. Из-за него звёздные короли выступили на стороне Айвен. И к этому моменту они уже победили. Единственное, что он смог сделать — это убить вероломного Фреки. Теперь он завладел Калганом, потому что валькиры вернулись сюда в поисках своего полководца после того, как по замыслу
