Немыслимо! Невероятно! Несколько дней и нет целого состояния! Еще хватило бы… Эгаэл сказал, что денег должно хватить… А вот времени нет… Эгаэл никогда не ошибается…
Около минуты Вэгул сидел, тупо глядя в одну точку, потом, шепотом ругаясь, приказал компьютеру связать его с очередным директором производства.
Президент Генлои уже несколько дней вместе с женой пребывал в загородном доме. В красивом, очень уютном трехэтажном особнячке в почти нетронутом лесу на берегу реки, который во времена оны принадлежал королю, и в котором, по большому счету, все так и осталось нетронутым с тех пор.
Если в столичном дворце все смели и построили заново, может быть где-то удобнее, функциональнее… банальнее, скучнее и проще, то трогать что-то в летнем домике Генлои не разрешил. Ему нравилась старинная мебель, громоздкая, тяжелая, сделанная с любовью и старанием, пахнущая временем, хранящая старые тайны венценосной семьи, могучего, сильного, весьма разветвленного рода, изведенного в одночасье подчистую.
Генлои никого не жалел, ни о чем не печалился, совсем напротив. Ему просто нравилось жить в этом доме. Чувствовать в нем себя полновластным хозяином. Спать на королевской кровати. Пользоваться королевской посудой. Стоять на балконе, на котором когда-то стоял король, смотреть на сосны, на реку, слушать птиц, дышать сладком воздухом земли… Особенно безумно сладким сейчас, на грани гибели…
Генлои устал от города, устал от людей, устал от страха в их глазах, устал от преданности и слепого доверия, с каким они смотрели на него.
Они ждали — он скажет, что им делать.
Он говорил правду, излагал единственный возможный способ уцелеть, но они не верили, удивлялись, сомневались, а все ведь очень просто!
Ничего не надо делать.
Ждать. Надо просто ждать.
Нет ничего тяжелее, чем тупо, покорно ждать…
Иногда президента мучили сомнения… Да, никогда прежде он не ошибался, он всегда мыслил верно, его схемы и комбинации были точны и приводили к нужному результату. Он всегда выигрывал. Но ведь когда-то все случается в первый раз… А ошибка при теперешнем состоянии дел, это больше, чем мелкая неприятность, это верная гибель.
Генлои вздыхал, и заставлял себя отвлекаться от подобных мыслей. Ну смалодушничаешь ты сейчас, испугаешься, отдашь совету галактики свои войска, и что потом? Что ты будешь делать, когда твоя армия будет биться за общие интересы, погибая в первых рядах — как самую сильную ее, конечно, кинут в самое пекло. Что ты будешь делать, когда увидишь у своих границ корабли «Паука», который только того и ждет, что ты останешься без защиты? Нет… Искушение велико, страх велик, но менять планов никак нельзя.
Нужно ждать.
Ждать…
Вчера вечером являлся Шостей. Потел, как боров, трясся и пыхтел.
Оказалось, Эрдр отказался повиноваться. Послал его, Шостея, к черту, и уговорил Великий Совет, отдать ему в подчинение общественные войска.
Что это меняет? Да ничего.
Великий Совет выставил ноту, приказывая Эрайдану отдать в его распоряжение все войска? Типа того, он обладает сведениями, что их куда больше, чем было заявлено. Ха-ха-ха! Великий Совет смеет требовать что-то у Эрайдана?! Совсем, видно, рехнулись старички от страха.
— Пойду, прогуляюсь, — сказал Генлои жене и отправился в лес.
Нервы нужно беречь.
Ничто на свете не стоит того, чтобы портить свою нервную систему.
Цирды не дураки, видно у них хватает шпионов и станций слежения. Они просекли моментально, где силы галактики собираются дать им бой, и тот час свернули. Выбор места для сражения они оставили за собой. Что ж, это правильно. Это вполне логично.
Почему же сердце сжалось и беспокойство никак не проходит… Предчувствие, что ли?.. Предчувствие чего?
Генлои шел кривой тропкой в сторону реки, еще раз обдумывая все, в который раз просчитывая варианты. Не упустил ли он чего? Вдруг недоучел что-то… Или кого-то… Почему это странное предчувствие беды никак не проходит? Почему оно становится только сильнее?
Веточка хрустнула под ботинком, заставив президента болезненно вздрогнуть. Что-то не так… Генлои остановился, прислушиваясь. Слишком тихо, не поют птицы, как будто стих ветер, как будто замерло все…
Сердце подпрыгнуло в груди, закружилась голова и тошнота удушливой волной подкатила к горлу.
Нелепая, паническая мысль — неужели сейчас?!
Нет, слишком рано… Откуда же тогда такое жуткое чувство опасности? И не только у него. Весь мир затаился и как будто устремил настороженный взгляд в небо.
В небо…
Непонятный гул появился почему-то из-под земли. Жесткая мощная вибрация прокатилась под башмаками президента и только потом тяжелый грохот ухнул с небес.
Генлои, жалобно вскрикнув, повалился на колени, зажмуривая глаза, но уже в следующее мгновение он, стиснув зубы и сжав кулаки посмотрел в небо. Очень вовремя посмотрел, чтобы заметить как в направлении его дома пронеслись черные молнии… Эскадра чужих кораблей…
Нет… Великий Создатель! Не НАСТОЛЬКО чужих! Это не цирды!
Генлои одним прыжком перемахнул через куст, неловко упал, ударившись боком, оцарапал ладонь, но боли не почувствовал.
«Быстрые, как молнии, господин президент… Нападают и исчезают… И радары наши их не ловят… «Черные молнии», кажется, их так и называют».
Хайллер…
Генлои поднялся на четвереньки, прислушался, не услышал поблизости никаких подозрительных звуков, и припустил, не разбирая дороги, прямо через кусты. Прочь. Как можно дальше от дома.
Страх отпустил, проснулся почему-то охотничий азарт, который в данных обстоятельствах был не очень уместен.
Ветки хлестали его лицу, колючки цеплялись за одежду, корни путались под ногами. Горло горело и слезились глаза, воздух рвал легкие, а сердце ликовало, оно просто орало от счастья. Это всего лишь Хайллер! Не цирды! Это всего лишь игра, обычная стратегия, где сегодня ты нападаешь, а завтра удираешь. Жестокая игра, но по известным правилам — по им самим же придуманным правилам.
Генлои на мгновение остановился, тяжело перевел дух и огляделся по сторонам, чтобы сообразить где он находится, и как далеко еще…
Нет, не далеко, слава Создателю, уже где-то здесь…
Да… Где-то… Да где же?!
Вот сломанное дерево… Вот овраг…
Ага!
Генлои побежал вдоль оврага, потом спрыгнул в него, пробежал еще несколько шагов, и пошел осторожнее, внимательно глядя под ноги. Он радостно вскрикнул. когда различил в траве темную металлическую пластину.
Люк.
Люк, открыть который не смог бы никто кроме него.
