в дыру ботинками, и он приземлился с шлепающим резиновым звуком, от которого у обоих перехватило дыхание. Потом они закопали его, разровняли землю. Они выкопали в лесу пустую яму и закопали ее обратно. Это убедило бы Спекса… если только он не хотел проверить сам.
Когда он вернулся, они уже прилаживали половицы на место, крепко прибивая их гвоздями.
— Каково это, девочки? — спросил он, чувствуя, как капли дождя стекают с его волос. — Грязно?
— Давай не будем об этом, ладно? — сказал Уимс.
— Конечно, конечно, как скажешь. А руки?
— В лесу, — ответил Лайон.
Спекс выглядел довольным.
— Ну что ж, — сказал он, — думаю, это последний раз, когда мы видели Поли Зейбера.
Но Уимс так не думал.
* * *
Позже, густой как суп ночью, Уимс наблюдал, как Лила смешивает водку с мартини. Просто глядя на неё, можно было понять, что когда-то она была барменом. Слишком плавно, слишком легко.
Точно так же, как Спекс с мертвым телом.
Лила была одета в короткую юбку и топ с блестками, золотая цепочка обвивала её пышное декольте. Такова была Лила: вся разодетая и никуда не идущая. И он прекрасно знал, почему ей некуда идти: ни денег, ни вообще ничего. Только этот старый скрипучий дом и Уимс, её муж.
Лила протянула ему стакан.
— Дай угадаю, — сказала она, и ее глаза стали холодными и яркими, как черный лед, — ты был с Лайоном и Спексом? Поправь меня, если я ошибаюсь. Играл на автоматах, несколько партий в блэкджек. Я права?
Уимс потягивал свой напиток, слушал жену, но видел только, как в могилу падает что-то белое и рыхлое.
— Наверное. Может быть… что ты сказала?
— Сколько на этот раз?
— Сколько чего?
— Сколько денег ты потратил? — она хотела знать, эти глаза теперь не черный лед, а что-то более холодное, может быть, абсолютный ноль, где даже кислород замерзает. — И, самое главное, сколько ты занял у ростовщика?
— Смени пластинку, — рявкнул Уимс, и на лбу у него выступили капельки пота.
— У тебя проблема, — сказала его жена. — Ты зависим. Тебе нужна помощь.
— Я в порядке.
— Разве? Знаешь, что я слышала? Жена Лайона уходит от него, и он вот-вот потеряет свой дом. Это мне кое-что напоминает.
Руки Уимса дрожали, он сжал стакан обеими руками и поднёс ко рту.
— Оставь Лайона в покое.
— А как насчёт Спекса..? Kак дела у Спекса?
Уимс со стуком поставил стакан на кофейный столик:
— Какого чёрта ты все время спрашиваешь о Спексе? Тебе нравится этот парень? Что у тебя с ним?
— Он мерзавец, и мы оба это знаем. Бывший зэк. Как ты можешь общаться с таким парнем, как он?
— Он нормальный.
И Уимс чуть не расхохотался. Конечно, он нормальный. А Поли Зейбер? Он тоже в порядке. Соль земли. Просто нормальные, трудолюбивые парни.
Лила рассмеялась.
— Я и Спекс. Не говори глупостей.
Но Уимс не думал, что это смешно. Он просто смотрел на жену, его лицо было бледным, глаза покраснели и застыли.
— Иногда я думаю о вас двоих.
— Ты неважно выглядишь, — сказала Лила, подходя к окну и глядя на темный двор, на деревья, колышущиеся на ветру, на ворота, со скрипом открывающиеся и закрывающиеся. — Ты неважно выглядишь. Может, тебе стоит рассказать мне обо всём?
— О чём именно?
— О том, что случилось сегодня вечером? Вы подписали договор о продаже дома? Машины? Всё тот жирный ростовщик? Как его там? Заббер.
— Я в порядке, черт возьми! — сказал ей Уимс, отряхивая пот с лица. — Я в полном порядке! Разве ты не видишь этого? Разве ты не видишь, как мне хорошо?
* * *
Когда два дня спустя, сразу после полуночи, зазвонил телефон, Уимс проснулся с криком на губах. Он держал его в узде, дрожа и обливаясь потом, изо всех сил стараясь не вспоминать о том, что ему снилось. Лила исчезла. Ушла Бог-знает-куда с Бог-знает-кем.
Спотыкаясь, он подошёл к телефону.
— Да? Алло?
— Слушай, Уимс, тебе надо срочно приехать, — это был Лайон, и голос у него был странный.
Пьяный? Безумный? Может быть и то и другое. Но было что-то в его голосе, животный страх, который определенно пугал своей настойчивостью.
— Ну же, Лайон… ты знаешь, который час?
Но Лайону, похоже, было все равно:
— Ты должен приехать сейчас же. Я серьезно. Что-то происходит, и, Боже, Уимс, ты должен мне помочь…
— Успокойся, ладно? Просто успокойся. Расскажи мне.
Уимс представил себе, как он сидит там, сжимая телефон в потной руке, один в доме, теперь, когда его жена ушла, и просто бледный от ужаса… но от страха перед чем?
Голос Лайона понизился до шепота, как будто он боялся, что кто-то подслушивает.
— Это… это началось около полуночи, нет в одиннадцать тридцать… я не уверен, но именно тогда я впервые услышал это.
— Что услышал?
— Кто-то скребется в мою дверь.
В животе у Уимса что-то оборвалось.
— Скребётся? Например, как собака или кошка?
— Нет, ничего подобного… просто царапанье, как будто… как будто кто-то провел ногтями по внешней стороне двери.
Он помолчал, словно снова прислушиваясь.
— Это продолжалось и продолжалось, и, помоги мне Бог, я почему-то испугался… я не осмеливался выглянуть наружу…
— Но ты сделал это?
Лайон сглотнул.
— Да, сделал. Я… я подкрался к окну ванной и выглянула на крыльцо.
— И что же?
Он слышал только, как Лайон дышит и облизывает губы:
— Там… я не был уверен… что-то жирное и белое, как тело, Уимс… что-то без головы и без ног… оно царапало дверь ногтями…
Уимс застыл, пот струился по его спине. Ему отчаянно хотелось упасть, как столб. У него кружилась голова, его тошнило, а горло сжалось до крошечной дырочки. Его дыхание превратилось в короткие, хрипящие вздохи.
— Лайон… ты теряешь рассудок… ты понимаешь, что говоришь?
Но потом телефон упал, и оттуда послышались какие-то звуки. Звук бьющегося стекла. Звук чего-то стучащего и грохочущего, что-то влажное и тяжелое.
И, конечно же, был слышен крик Лайона.
* * *
Час спустя полиция уже обыскивала дом Лайона, делая снимки и снимая мерки, задавая вопросы и получая мало ответов. Но в основном они просто стягивали свои остроконечные шляпы и терли глаза, пытаясь выбросить из головы то, что они видели.
Спекс протиснулся мимо здоровенного копа в дверях, а Уимс последовал за ним прямо на бойню. Это было ужасно. Это было более чем ужасно. Кроме разбитого стекла на полу и рваных развевающихся занавесок, было много крови. Похоже, кто-то зарезал быка. Но то, что увидели и Спекс, и
