освоению космоса! Я верю, что однажды люди побывают на всех неизведанных планетах! Возможно, еще при нашей жизни появятся настоящие лунные города! А дальше – кто знает – Марс, Венера, Титан… Сколько еще удивительных и непостижимых мест только и ждут появления гостей!
– Ого! Я и не знала, что вы мечтатель, – девушка кажется непритворно удивленной, – Боюсь только, на Земле мало кто верит в осуществимость подобных идей.
– Вера одного сильнее неверия тысяч, – сухо замечает Армстронг.
– Вера? Меня учили полагаться на знания. Даже над дверьми Университета до сих пор висит великое изречение Бэкона: «Знание – Сила!»
– Что ж, посмотрим, на чьей стороне окажется эта сила, – раздраженно подводит итог мужчина.
Он чувствует безотчетную злость, рожденную разговором. Его бесят сомнения, гнетет чувство великой ответственности. И с кем приходится работать? Своенравный Тревитик, не верящий в основы магической науки. Плюс Энгель, ставящая под сомнение не только осуществимость, но и целесообразность предстоящих свершений! Вот уж соратники…
Закончив трапезу, граф с угрюмым видом скрывается в собственной каюте. Полет проходит строго в соответствии с расписанием, на посту в рубке дежурит старший помощник, так что можно слегка расслабиться, занявшись единственным успокаивающим и вдохновляющим делом. Наукой.
Бережно достав из дорожной сумки, Армстронг выкладывает на стол увесистый том магической энциклопедии. Щелкнув застежкой, открывается внушительная толстая обложка. И сразу же, на первой странице, сверкает всеми цветами радуги самое грандиозное изобретение человечества: Великая Периодическая Система Магических Элементов Менделеева.
Говорят, русский ученый долгие годы занимался какой-то второсортной ерундой – то ли химией, то ли геологией. Хвала богам, что направили живой ум гения по нужному вектору! Открыли естествоиспытателю всю мощь и многообразие магического дара!
Страшно подумать, во что бы превратился мир, куда бы скатилась человеческая цивилизация, не снизойди на Дмитрия Ивановича поистине чудесное озарение! Небось, до сих пор жили бы впроголодь, ездили на лошадях, а читали при лучине. О самолетах и поездах даже не заикались бы. А уж про полеты в космос и вообще можно позабыть…
С чувством благоговейного восторга Армстронг проводит ладонью по строкам таблицы. Хоть он и не прямой потомок великого ученого, но определенный дар в наследство все же получил. Пускай пока с трудом даются символы третьего периода, но и это уже не мало!
Фундаментальный закон природы: чем могущественней магический символ, чем ниже расположен в таблице, тем мощнее его действие! Но и сложность использования возрастает многократно.
Но и это еще не все. Сами по себе символы – пустышки. Каждый отвечает за какой-то определенный аспект бытия: время, температуру, материю, расстояния. Но только в сцепке, в жесткой связи между собой элементы проявляют настоящую силу. Только так рождаются заклятья: от самых простых и неприхотливых, до смертельно опасных и невероятно сложных.
И если элементы первых групп легко и непринужденно реагируют с другими, то символы восьмой группы, напротив, не желают сочетаться ни с кем.
Больше того, не все комбинации одинаково полезны для своего создателя! Так, смертельно опасно сочетать «ж» и «ш» с символом «ы». Стоит попробовать – и нерадивый маг будет испепелен на месте! А знаменитое правило «ться» и «тся»?! Казалось бы – чего проще! Но сколько глаз выжжено и сколько пальцев сломано из-за сущей ерунды!
Магия не терпит невежд. Знания – сила…
Тьфу ты, привязалась дурацкая поговорка!
Тяжело вздохнув, Стивен сосредотачивается. Он проверяет заклятие антигравитации, последовательно обходя каждый элемент обшивки космолета. К счастью, для поддержания чар не требуется много сил. А через некоторое время, когда космический корабль разгонится до нужной скорости, надобность в них и вовсе отпадет. Зато магия регенерации воздуха нуждается в ежедневной подпитке. Дышать-то люди не перестанут, как бы далеко от Земли не улетели.
К тому же, для компенсации убывающей естественной силы тяжести, придется все больше наращивать искусственные утяжелители. В конце концов, экипаж должен ходить по полу, а не болтаться в невесомости, как пушинки на ветру!
Закончив обязательные процедуры, граф промокает выступившую испарину платком. Затем мужчина углубляется в чтение, погрузившись в книгу так глубоко, что напрочь забывает обо всем прочем.
Так проходит день, потом второй. «Первопроходец» несется сквозь космическую пустоту, проходя чуть больше километра в секунду. Двигатели давно выключены, космолет движется по инерции. Команда машинистов мается от безделья, регулярно выкуривая дневную норму воздуха раньше намеченного срока.
В известный момент запускают маневровые двигатели, разворачивая космический корабль соплами по направлению движения. Таким образом, когда придется тормозить, проблем возникнуть не должно.
Земля удалилась настолько, что голубоватый шар с трудом можно рассмотреть в обзорный иллюминатор на носу космолета. Громада Луны неумолимо приближается, захватив «Первопроходца» своим слабеньким притяжением.
Выполнив несколько дополнительных маневров, удается уравнять как скорости, так и вектора движения. Теперь оба спутника Земли – естественный и искусственный – летят в одном направлении с одинаковой прытью. Луна, как более массивный объект, притягивает к себе мелкого конкурента. По истечению седьмых суток полета экипаж космолета начинает всерьез готовиться к прилунению.
Несмотря на всеобщую нервозность, посадка проходит без сучка без задоринки. «Первопроходец» снижается, четко гася скорость тормозными двигателями. Армстронг контролирует процесс, постоянно держа руку на магическом пульсе. Когда опоры корабля касаются поверхности, следует мощный толчок, бросающий экипаж на пол. И все же – это явный и неоспоримый успех! Космолет прилунился, впервые в истории человечества!
Капитан счастлив, хоть и пытается скрыть безумную радость за показным хладнокровием. Как ни странно, но в голове, помимо легко объяснимой эйфории, находится место нелепым сомнениям.
И во время посадочных маневров, и в последовавшей затем суете, Стивен не перестает размышлять о самом, казалось бы, неподходящем. Он вновь и вновь возвращается к недавним спорам, стараясь так или иначе постичь саму суть магии; сформулировать хотя бы для себя самого необходимые рациональные объяснения феномена волшебства.
По слухам, под конец жизненного пути Менделеев разочаровался в сделанном открытии. Величайший ученый и чародей поколения, он отверг магию, проведя остаток дней в тиши и забвении. Возможно, именно поэтому с тех пор дальнейшая разработка Великой Таблицы так и не продвинулась вперед?
Дмитрий Иванович самолично открыл девяносто два магических элемента. Многочисленные последователя добавили еще полтора десятка. Однако, довольно скоро прогресс словно уперся в потолок, остановившись на цифре сто двенадцать. Ничего нового не смогли придумать даже такие титаны своего времени, как Эйнштейн, Бор, Гейзенберг…
Но ведь наверняка магический закон на этом не исчерпывается? Есть и сто тринадцатый элемент, и еще множество других! Почему же их не открыли? Не хватило знаний, таланта? Или, может, нужны особые условия?
Может, для этого нужно слетать на Луну?
Усмехнувшись
