собственной самонадеянности, Стивен усилием воли прочищает разум.
Не стоит пытаться откусить больше, чем осилишь прожевать; не пытайся объять необъятное.
Попасть ну Луну – еще пол дела. Совершенно необходимо еще и вернуться! Но перед этим… Есть кое-что волнующее, неотложное. То, ради чего, собственно, он все это и затеял!
Спустившись на нижнюю палубу, Армстронг застает там изрядную суету. Возле шлюзовой камеры его встречает Старик, с довольной усмешкой указывающий на шкаф.
– Так и знал, что вы не станете долго ждать, сэр, – почтительно изрекает Тревитик, – Облачайтесь! Скафандры проверены и готовы к использованию.
Уверенно кивнув, капитан подступает к внушительной конструкции. Скафандры, созданные специально для полета, похожи на чудной гибрид рыцарского доспеха и жесткого водолазного костюма. Как и в случае с первым, надеть подобные латы без посторонней помощи проблематично. А от второго скафандру досталась полная автономность и, кстати, реализованная без всякой магии.
В последних новостях Армстронг читал, что какому-то французу удалось усовершенствовать водолазный скафандр, избавив его от лишнего веса и изрядно добавив удобства. Но тут уж – Стивен был в этом уверен – точно не обошлось без заклятий!
В этом и есть отличие науки от магии: ученые делают вид, что могут все объяснить; ну а сторонники чародейства просто пользуются, не обращая внимания на внутреннюю суть явлений.
Закрутив крышку скафандра, мужчина совершает пробный вдох. Рециркуляция воздуха работает; стекло не запотевает; температурный режим в норме. Пробный шаг – тяжело, но терпимо. Под присмотром Старика капитан подходит к двери шлюза.
– Осторожнее там! – тонкий девичий голос едва пробивается сквозь толстую оболочку шлема.
Оказывается, Виола тоже здесь. Мужчина кивает, не вполне уверенный, что она разглядит жест.
– Воздуха у вас на три часа, не больше, – чрезвычайно серьезно произносит Тревитик, – Но я даю вам час. Если не вернетесь, мы пойдем на поиски!
И вновь Армстронг кивает. Хочется отругать старшего механика за нарушение субординации, но через забрало скафандра сделать это проблематично. К тому же, как ни крути, Старик прав.
Протянув руку, капитан захлопывает переборку. Дождавшись, пока пройдет полная герметизация внутренней двери, Стивен отжимает выпускной клапан.
Воздух вырывается наружу быстро и практически беззвучно. Наваливается непривычная тишина, разбавляемая только звуками собственного дыхания. Шагнув вперед, мужчина крутит огромную кремальеру. Раздается отдаленный щелчок, внешний люк шлюзовой камеры неторопливо отъезжает в сторону.
Несколько секунд Армстронг неподвижно смотрит на серый пейзаж. А потом осторожно выбирается наружу.
Первый на поверхности Луны. Первый! Из всего человечества!
Стивен медленно поворачивается на месте, оглядывая лунное пространство. Необычайно близкий горизонт. Сверкающая под лучами Солнца поверхность. Слегка изогнутая пологая впадина громадного кратера. Пара внушительных валунов, расположившихся совсем недалеко, метрах в тридцати от космолета.
Капитан делает осторожный шаг, нога по щиколотку утопает в лунной пыли. Идти одновременно и легко, и непривычно: мешает громоздкий скафандр. Сила тяжести гораздо меньше, чем на Земле, зато инерция ощутимей: трудно резко остановиться или сменить направление.
Земля! Бело-голубой яркий шар, вчетверо больше самой Луны, какой она видится обычно. Родная планета зависла высоко над горизонтом, заставляя поежится от радостно-восхищенной дрожи.
В отсутствии атмосферы солнечный свет так ярок, что глаза невольно перестраиваются. Странно, но никак не получается разглядеть звезды. Ослепительное Солнце, сфера Земли, черные небеса, пыльная лунная поверхность, отражающая невероятное количество света – вот и все, что находится в поле зрения.
Медленно и неторопливо Армстронг преодолевает путь до ближайшего валуна высотой в два человеческих роста. В ногах возникает неприятное ощущение: будто мельчайшая лунная пыль каким-то чудодейственным образом умудряется проникнуть в герметичный скафандр. Откуда ни возьмись появляется едва заметный запах пороха.
Возле скалы Стивен замирает, как громом пораженный. Тень от камня неестественно длинная и настолько кромешная, что кажется, будто там разверзлась глубочайшая бездна.
Мужчина протягивает руку – стена мрака напрочь отрубает конечность. Пальцы, кисть, локоть – все, что скрыто под пологом тени – невозможно разглядеть. Выудив руку обратно, Армстронг с облегчением убеждается, что с ней полный порядок.
Но какая тьма! По контрасту с окружающей засветкой она кажется абсолютно невероятной!
Заглядывает ли за эту стену свет? Хотя бы изредка, хотя бы ненадолго? Хотя бы раз за последний миллиард лет?
С неимоверной аккуратностью космонавт делает шаг, предварительно проверяя целостность почвы. Двинувшись вглубь тени всего лишь на метр, Стивен попадает в царство абсолютного мрака.
Тьма обрушивается сверху, как удар молота. Мир за пределами тени кажется далеким и абсурдным. Внезапно и совершенно ни к месту приходит понимание, насколько человек мимолетен и ничтожен по сравнению с окружающим миром. Здесь и сейчас Земля чудится бесконечно далекой. Даже «Первопроходец», стоящий поодаль, превращается в нечто недоступное, эфемерное.
Покрывшись ледяной испариной, Армстронг до боли сжимает зубы. Требуется все имеющееся мужество, стальные нервы и беспрекословная воля просто для того, чтобы не поддаться безумной панике. Несколько коротких секунд, прошедший во мраке, субъективно длятся целую вечность.
Зато потом приходит неожиданная награда за усилия. Зрение, приспособившись к новой гамме, выводит восприятие на другой уровень. Черный небосвод плавно расцветает блеклыми точками звезд. Они не мерцают, как на Земле, зато горят ровными оттенками всех цветов радуги. И вместе со звездным светом на душу льется успокоение.
Страшно продолжать стоять, но еще страшнее сделать шаг. Ярко освещенная поверхность кажется опасной, будто раскаленная сковорода. Но, так или иначе, двигаться нужно!
Как и всегда в момент наивысшего душевного потрясения, Стивен обращает внутренний взор к магии. Перед глазами покорно возникают разноцветные клетки Великой Таблицы, губы один за другим произносят знакомые имена чародейских элементов. Мужчина пробегает по трем периодам ни разу не запнувшись и не сбившись.
Но, как ни странно, на этом не останавливается! Элементы четвертого периода следуют с той же невероятной четкостью и пониманием. Конечно, Армстронг помнил их наименования и раньше, но только сейчас, под действием небывалого стресса, приходит истинное знание.
Пятый, шестой, седьмой периоды! Он тараторит названия подряд, как необычайно сложную скороговорку. Кажется, это прорыв! Именно так приходит истинная магия – изнутри! А не как скучная наука – унылой зубрежкой.
На подходе к концу Таблицы, чародей осознает, что может больше! Сто двенадцать – вовсе не предел! Когда-нибудь кто-нибудь должен пойти дальше! И почему бы не сейчас?
Все происходит одновременно: Армстронг ступает из тьмы на свет, в голову проникает чудесное озарение, язык нетерпеливо выкрикивает новый магический символ!
Даже первенство посещения Луны отступает по сравнению с изобретением сто тринадцатого элемента!
Имя которому – познание! Ибо он дает то, на отсутствие чего сетовал Тревитик: возможность проникнуть в суть магических знаний, обосновать их природу и причину проявления волшебства!
Осененный
