— Ребята, — сказал он, останавливаясь, — мы на месте.
— Это что, типо, Сахара? — спросила Тоня, останавливаясь.
— Нет, — Дима покачал головой, — не Сахара. Не Земля даже.
— И какого фига мы здесь делаем? Я домой хочу!
— Я не могу вернуться, пока задание не выполню, — Дима пожал плечами, — придется потерпеть немного.
— Блин, — сказал Андрей, — вообще-то, мы тебя спасать пришли. А тебе, оказывается, какое-то там задание важнее.
— Спасибо, конечно, — Дима снова пожал плечами, — мне приятно, правда. Но ребят, сами посмотрите: я ведь без родителей остался. Кто меня с Барсом кормить будет?
— Батяня твой, — с вызовом ответила Тоня, — куда он денется? Может, еще и рад будет, что ты нашелся.
Дима вздохнул.
— Сама в это веришь? — Спросил он, — не нужен я никому. Да и ребята из погибшего мира меня ждут, и на меня рассчитывают.
— Это да, — покачал головой Андрей, — наверняка мелкого того, с котенком, заставят на тропы ходить, если ты сбежишь.
— Его и заставлять не надо, — пожал плечами Дима, — а мне его жалко. И кошечку его тоже.
Ущелье закончилось неожиданно. Прямо перед ними темнело бесконечное поле барханов, едва освещенное звездным светом. Дима свернул с тропинки, подошел к высокому утесу возле устья ущелья, и прислонил велосипед к скале.
— Тут можно на ночлег устроиться, — сказал он, — песок теплый.
— Реально спать охота, — потянулась Тоня.
— Ну ты даешь, — удивился Андрей, — мы только что попали в новый мир — а тебе спать!
— Ну а что? — Возразила Тоня, — сидеть теперь, и на пустыню эту глазеть?
— Давайте только дозорного выставим, — неожиданно вмешался Толя, и добавил, поймав на себе удивленные взгляды, — в книжках всегда выставляют дозоры, когда ночуют в незнакомых местах.
— Разумно, — кивнул Андрей, и добавил, — и что там за мертвец был, от которого мы драпанули?
— Да так, старый знакомый, — ответил Дима, — пока мы встречались только на тропах. Не думаю, что он может попасть сюда.
— Но точно нифига не знаешь, да? — Спросила Тоня.
Дима пожал плечами.
— Окей, тогда я первая в дозоре, — сказала она, после чего положила свой неизменный рюкзак на песок, и уселась на него, обхватив колени.
— Ты же только что спать хотела! — Удивился Толя.
— Так лучше сначала потерпеть, чем потом просыпаться, ага?
— А как время считать будем, кто сколько стоит? — Спросил Андрей, — у меня часы только в смартфоне были.
Дима улыбнулся, и снял с руки механический хронометр.
— Держи, — он протянул часы Тоне, — Джессика подарила, — пояснил он, — электроника на тропах сгорает или разряжается.
— Это мы уже заметили, — кивнула Тоня, принимая часы, — сколько тут ночь продолжается, не в курсе?
— Восемь часов, — ответил Дима, — на любой широте примерно одинаково — тут почти нет наклона оси к плоскости орбиты.
— Тогда по два часа стоим, — сказала Тоня, — если вдруг рассветет раньше в чью-то смену — значит, тому повезло.
«Я тоже могу стоять! — Вмешался Барс, — тогда по часу можно. Я думаю, ночь уже пару часов как продолжается — посмотрите, никакого зарева у горизонта. Значит, солнце давно зашло».
— Блин, к этому вообще можно привыкнуть? — Спросила Тоня.
— К чему? — Спросил Дима.
— К котам, которые вдруг начинают умничать у тебя в голове, — пояснила она.
Барс фыркнул и отвернулся.
Рассвет пришелся на Димину смену. Он не спешил будить ребят — молча наблюдал, как наливается алым полоска горизонта, и край солнца робко выглядывает над барханом. Ночной мрак и прохлада сдавались медленно и неохотно. Появились рваные клочья утреннего тумана. Хоть море и далеко — но какая-то влага в атмосфере есть. Хорошо. Иначе тяжело пришлось бы: с дыханием могло уходить слишком много воды. А запас питья у него только на одного. Да и еды совсем не густо.
Дима вздохнул, и почесал затылок. Показалось, что сзади, со стороны ущелья доносится какой-то легкий ритмичный шум. Вроде как шагает кто-то.
Он погладил Барса, дремлющего у его ног, свернувшись клубочком. Кот тихонько заурчал.
«Барс, — обратился он мысленно, — нужны твои уши. Просыпайся».
Кот поднял голову. Пошевелил ушами, повернулся в сторону ущелья.
«Кто-то идет, — сказал он, — кто-то маленький. Ребенок».
— Ребята, просыпаемся, — позвал Дима негромко, — у нас гости.
Детская фигурка отделилась от мрака, все еще царящего в ущелье. Огляделась. Увидела их, и ринулась вперед.
— Дима-а-а!!! Ура-а-а, нашел!!!
Коля бежал к ним, стараясь не трясти слишком сильно маленького котенка, которого он держал на руках.
— Колька, — расслабленно улыбнулся Дима, — ну вот зачем ты сбежал, а? Да и как? Где велик?
— Помнишь я Джессику уломал купить кроссовки с роликом на пятке? Вот, их хватило! Гляди!
Мальчишка поднял ногу, и продемонстрировал подошву, в пятку которой был вмонтирован широкий резиновый каток.
— Ладно, чего уж там. Давай знакомиться. Ребята — это Коля. Коля — это Андрей, Тоня и Толя.
Коля успел удивленно округлить глаза.
Четырехмерный взрыв невозможно ощутить. Чудовищный всплеск энергии уничтожает не просто материю, он превращает в ничто целый пласт времени и реальности. Те, кого взрыв не затронул, просто перемещаются в другую реальность, на другую ветку пространства-времени. И ничего не помнят о том, что с ними уже было. Только глубинные информационные структуры иногда сохраняют старую память, осколки которой могут мелькнуть тенями снов наяву.
Дима резко вдохнул, и стряхнул оцепенение. Такое бывает — в глубоком раздумье дыхание может затаиться. Мозг словно отключает рефлексы. Странная грусть вдруг кольнула сердце. Будто мимо прошло нечто неизведанное, но прекрасное. И оно больше никогда не вернется. Впрочем, наверно, это нормально для заброшенного парка аттракционов.
Дима бродил тут давно, но все никак не мог нужным образом сосредоточиться, чтобы найти выход именно в тот мир, о котором говорил Оракул. Наконец, он подошел к последнему неисследованному сегменту парка. Там была асфальтовая площадка, окруженная невысоким забором, большая часть которой была накрыта большим навесом из поликарбоната на железных столбиках. У входа на площадку стояла небольшая кабинка. Когда-то это был прокатный пункт — даже выцветший плакат с расценками сохранился. Тут стояли гироскутеры и моноколеса — безнадежно разряженные, конечно, а кое-где и разбитые. Были и велосипеды — со спущенными шинами, ржавыми цепями и кривыми колесами.
«Барс, глянь-ка, что там за навесом — кажется, я видел прореху в заборе», — попросил Дима. Кот послушно двинулся в указанном направлении.
На территорию стоянки Дима прошел между ржавыми велосипедными стойками. Сначала он подумал, что старый, потрепанный брезент — это часть конструкции навеса. Мешало освещение — по небу бежали быстрые черные облака, то и дело закрывая свет обеих лун. Дима понял, что перед ним только тогда, когда подошел вплотную.
От багги пахло бензином, нагретой резиной и старым металлом. Странно, но Дима совсем не испугался. Автомобиль выглядел очень органично в этом заброшенном парке, словно был его давней частью. «А ведь я вполне могу на ней поехать! На скейте тут кататься никакого удовольствия: не асфальт, а одна сплошная трещина», — подумал он, и осторожно похлопал багги по силовой раме возле двигателя. Рама была теплой.
«Держись подальше от своего двойника, а то пропадешь, — голос за спиной был даже приятным, в нем было какое-то отрешенное спокойствие, — и позови меня, когда начнешь понимать».
Надо было бежать, но Дима словно прилип к асфальту. Горло свело спазмом, он не мог даже крикнуть. Он медленно оглянулся.
Мертвец стоял совсем рядом. Можно было протянуть руку — и коснуться его выцветшей кожаной куртки. Глядя на гниющую плоть и обнаженные кости лица, Дима старался задержать дыхание, чтобы не почувствовать вони. Но ее не было. Наоборот — мертвец неожиданно приятно пах: каким-то мужским лосьоном, кожей и бензином. А еще Дима впервые ответил на его взгляд. Светлые голубые глаза выглядели чужеродным объектом на маске смерти. Взгляд был живым, и даже показался Диме смутно знакомым.
