Вязкая каша в контейнере — ее полагалось развести водой — оказалась совершенно безвкусной. Мясо наводило на тоскливые размышления о старых кожаных ботинках. Марина обошлась черствым хлебом и водой, чей запах вызвал у нее мрачные мысли о значении слова «рециркуляция». Зато Мара ужинала с аппетитом. Поймав Маринин взгляд, хмыкнула:
— Привыкай.
— Мне кажется, это не очень съедобно.
— Поживешь месяц на «Двойке» — привыкнешь.
— Я надеюсь улететь оттуда раньше. А что, там сложности с продуктами?
— Ну, ты даешь, — сощурилась Мара. — Да откуда ты такая взялась?
— Я? Долго объяснять.
Мара снова хмыкнула.
— Да уж, наверное. К кому летишь-то? К мужу?
— Н-нет, — ответила окончательно растерянная Марина. — Я… в общем, я рассчитываю улететь оттуда. Катером…
Здесь что-то было не так. Женщина принимала ее за кого-то другого. За кого? Мара хрипло расхохоталась.
— Ну, ты завернула, подруга! Тебе нужно было в космопорт! В настоящий, а не сюда!
— Да, но… — в конце концов, ее случайная попутчица вряд ли могла быть связана со «Звездным Мостом». Марина вздохнула и призналась: — Честно говоря, я не могу сесть в катер в космопорту «Звездного Моста». Я… Меня ищет Служба контроля.
Признание сработало — Марина удостоилась явно уважительного взгляда и комментария:
— Ух ты!
— И мне посоветовали — лететь катером со спутника. Сказали, тогда можно купить билет прямо на корабле…
Теперь Мара смотрела жалостливо, как на слабоумную. Марина спросила, давя предчувствие:
— Мара, что не так? Меня обманули? К спутникам не летают катера?
— Катера-то летают…
— И что? Я не смогу туда попасть?
— Сможешь… Если денег много. — Мара явно хотела что-то еще добавить, но оборвала себя. Спросила о другом: — Если ты так вляпалась, тебя и на корабле возьмут. Какая им разница?
— Ну… — и впрямь слабое место в плане. Марина вздохнула: — Так у меня будет шанс затеряться.
— Ну-ну.
Недомолвки попутчицы пугали ее все сильнее. Марина с тревогой уронила голову на руки. Уперлась взглядом в серо-зеленый контейнер с недоеденной кашей. Поселиться там, где так кормят, — худший из возможных способов самоубийства. Вот только ей еще рано кончать с собой. Она спросила, меняя тему:
— А ты живешь на Тонасе-два?
— Мужик там, девять лет уж, — непонятно ответила Мара. — Дети внизу, вот и мотаюсь… Не бросишь ведь его.
Марина не поняла, но на всякий случай кивнула.
— Там есть какая-нибудь гостиница? Если я не сразу попаду на катер… — и вздрогнула от хриплого смеха Мары.
— Ты с какой планеты? — отсмеявшись, выдавила та. — Гостиница!
Марина начала уже всерьез раздражаться.
— Я — с Земли. Что смешного я сказала?
Зато Мара сразу посерьезнела.
— Так вот что… — выдохнула она. — Ты вправду чужачка!
— В чем дело, Мара? Здесь не любят чужаков? Поэтому нет гостиницы?
Бред какой-то!
— На Тонасе уже сто лет нет тюрем.
— И что? — Марина все еще не понимала.
— И — то. За мелкие преступления штрафуют. За крупные — высылают с планеты. На «Двойку».
Вот теперь все стало понятно, даже чересчур. Марина опять сдавила виски. Колония. Челнок вез их прямиком в тюрьму. Тот шофер — он знал? Почему не предупредил? И что теперь делать? Вернуться на Тонас — и что дальше?
— Значит, никаких катеров?
— Почему же — один с рейса. «Звездному Мосту» плевать на наши законы. У них «свобода передвижений», слыхала?
Мара наконец опустошила свою фляжку. Если она и захмелела, на поведении это никак не сказалось. Поднявшись, отнесла пустую упаковку в мусорный контейнер — ящик с герметичной крышкой в углу каюты.
— И любой может улететь? — спросила Марина.
— Любой… — Мара хмыкнула. — Погоди, сама увидишь.
С этим невнятным обещанием она отправилась спать. Марина осталась сидеть за столом. Верхний свет Мара погасила, тускло светящиеся дуги по углам каюты скорее подчеркивали, чем разгоняли мрак. Марина долго сидела, уронив голову на руки. Шевелиться не оставалось сил, думать — тоже. Жуть настоящего бледнела перед возможным будущим. Очнуться бы — пусть даже в психушке. Честное слово, это лучше, чем застрять в инопланетной колонии заключенных, когда Землю вот-вот разнесут инопланетные бомбы.
* * *
Летательный аппарат «Надежды» — их по привычке звали катерами, — приземлился вне зоны видимости городских кварталов. Пассажиры не боялись пешей прогулки. За годы тайной работы скрытность вошла у них в привычку. Немного прошлись веселой толпой, разгоняя голосами и смехом вечерний сумрак. Распрощались. По двое, по трое растворились в густеющей тьме. В город они войдут с разных сторон.
Двое — при дневном свете их сочли бы охранниками — шли рядом. Молчали. Следующую неделю они будут работать по ночам. Впереди сутки отдыха. Это хорошо. Можно расслабиться. Можно арендовать небольшой катер и махнуть на берег: в озере расплодились огромные рыбины. Если подойти к делу грамотно, взять достаточно выпивки, найти предлог оставить дома жен, то отдых будет обеспечен.
Мысли двоих текли одинаково, Асана с трудом различала их. Ее внезапные способности еще росли. Потратив день на тренировку, она теперь четко слышала чужие мысли и в общих чертах видела память. Наверное, могла и вмешаться в чужой разум? Подавить волю, приказать двоим стрелять друг в друга… Заманчиво, но Асана знала — пока что ей не хватит умения. Нужно время. Но времени не было, жгучая потребность мести гнала, лишала сна.
Правда, даже в самые беспокойные минуты набиравший силу разум Асаны оставался чист. Спокойно и расчетливо она составила план.
Двое взяли удобное направление: в жилой квартал они намеревались войти на границе со старым городом. Ближняя часть развалин, хорошо известная, частично разобранная на строительство новых домов, считалась безопасной. Днем там играли дети. С хохотом носились по переулкам, забегали в пустые дома, где столько веселых тайников и страшных подвалов — какой запрет мог их остановить? Вечерами укрывались парочки. Худшее, что могло угрожать вечерним путникам — недовольство потревоженных любовников.
В удобной нише, образованной стеной рухнувшего дома и остатками башни, где когда-то был пункт радиовещания, замерла в ожидании Асана. Ее темный плащ почти слился с каменной стеной, капюшон спрятал лицо. Одна рука сжимала пистолет, другой Асана прикрыла глаза: так легче сосредоточиться на чужих мыслях.
Двое вошли в развалины. Без опаски зашагали знакомым путем, их мысли уже окрасились предвкушением ужина. Еще немного. Асана крепче сжала пистолет. Руки не дрожали. Острое зрение, природная ловкость и день тренировки — достаточно, если стрелять вблизи. Одного она убьет сразу. Второго — как получится. У него умение и опыт, но оружие врага мирно прячется во внутреннем кармане куртки. За Асаной внезапность и правота.
