Александера не намереваются вытаскивать для предъявления
общественности и, скорее всего, считают зафиксированную ка-
мерой встречу единичной.
«Иначе бы потрясли Хайнца и компанию. А кто-нибудь из
них бы мне уже сообщил»
Все остальное огорчало до глубины души. Так глупо вля-
паться — позволить заснять себя под клейменым военнопленным
без браслетов — наверное, еще никому не удавалось. И гордить-
ся тем, что он оказался впереди планеты всей, второй намест ник
Тагана не мог. Не получалось.
Председатель Комитета Имперской Безопасности, описы-
вая реакцию друзей, родственников и последствия для карьеры
даже смягчил ситуацию. После такого скандала в «Гранатовом
464
раю» не отсидеться. И на работу в любой частной Службе
Безопасности — о государственной должности нет и речи —
рассчитывать тоже нельзя. Кому такой специалист нужен?
Но скорбеть о потерянных перспективах Арек не собирался.
Как не планировал репетировать покаянные речи или под-
пи сывать требуемое разрешение. Надо было переделать кучу
дел — выяснить, откуда и почему именно сейчас выплыла за-
пись, развестись с Хайнцем и по возможности обеспечить
безопасность Александера. На всякий случай. Мало ли как
аукнутся последствия отказа, который прозвучит через неделю.
Он получил флэшку с копией, сухо поблагодарил хозяина
за гостеприимство и отбыл в столичный особняк. Совершать
лишние движения — ехать в Eisenwasserlich в сопровождении
тройки телохранителей, звонить с официального телефона или
делать еще какие-то глупости? Нет уж, увольте...
Арек ограничился коротким сообщением Хайнцу «зав-
тра как обычно», принял горячий душ и, как и обещал пред-
седателю Комитета Имперской Безопасности, подрочил на ви-
деозапись — чтоб добро не пропадало. А потом наметил три
первоочередные задачи, выпил таблетку снотворного и улегся
спать. В наплывающей дреме он немножко пожалел, что нельзя
обратиться за помощью к Вальтеру — очень пригодилась бы
помощь экспертов и наружных наблюдателей — но вспомнил
прохладное: «Выкручивайся сам», и пробормотал:
— Выкручусь. Или не выкручусь. Это уже как повезет.
сАша
Уйти в классический запой не получилось — тетка почуяла
неладное, и начала приходить к Саше по три раза на день,
читать нотации, выразительно вздыхать и незаметно
включать телефон. В промежутках между визитами она звонила,
заставляя непутевого племянника отрываться от стакана, а
потом решилась и спросила:
— Поругались вы, что ли?
— Я ушел, — мрачно ответил Александр, не желая, разумеется, посвящать тетю в подробности.
Казалось бы — радоваться должна. Но тетка завздыхала еще
громче и даже пустила слезу. Это поставило Сашу в тупик, и он
спьяну набросал на салфетке план коротенького рассказа, сюжет которого базировался на непостижимости женской логики и психики. Расписать историю подробнее не вышло — позвонил Вейгель, погрязший в культурно-массовых заботах, и потребовал
немедленного выхода на службу. Высокое начальство желало
получить зимний вариант буклетов и путеводителей, а как подступиться к решению этой проблемы Курт не знал.
Пришлось впрягаться в служебные обязанности. Рутина, встречи с фотографами, скандалы с типографией вымыли злость на слово «шлюха» лучше, чем несостоявшийся запой. Выход в спальню в нижней майке без проверки, есть ли там посторонние,
по-прежнему не казался грехом. Но утренний разговор этого не
доказал, и вообще загнал их с Ареком в глухой угол. Александр
неохотно, но признал, что в обвинениях любовника была
определенная доля истины. Ему не приходило в голову звонить
Ареку просто так, да и вообще интересоваться его проблемами.
Если тот что-то рассказывал — Саша слушал. Но в основном
обходился скупым: «Как дела?», перед тем, как вместе войти в
душ или повалиться на кровать.
Наверное, надо было позвонить, и сказать, что в годовщину
смерти своего мужа позволительно нажираться до свинского
состояния, и не особо контролировать произносимые слова,
спросить, какие последствия имело заклинание, брошенное в
Вальтера, но протянуть руку к трубке не хватало сил. Моральных,
не физических.
Саша ждал, что Арек позвонит первым. Ждал этого, как сиг-
нала к примирению, и — как ему стало ясно впоследствии — как
готовности пойти на очередную уступку. Но звонка не было и
не было. Признак того, что о нём помнят, проявился иначе. В
дверь постучал курьер из доставки, протянувший Александру
уве домление и небольшую бандероль. В бумажном свертке ока-
зались ключи от машины. А на следующий день нашелся и сам
автомобиль — кто-то перегнал его из двора особняка на стоянку
санатория, и поставил возле клумб-вазонов, блокируя пожарный
выезд. Саше едва не влепили штраф, но помогло заступничество
Вейгеля и все закончилось устным выговором.
После этого он решился на звонок. Трубку взял Хайнц,
сооб щивший ошеломительную новость. Оказалось, что пока
Алек сандр лелеял обиду, Арек едва не загнулся от сердечного
приступа.
— Передозировка алкоголя, легкий наркотик, нервное напря жение, — холодно выговаривал фразы законный супруг наместника. — В совокупности — непосильная нагрузка для
орга низма. Сейчас его жизнь вне опасности, но врачи требуют, чтобы я оберегал его от лишних волнений. Поэтому я попрошу вас не звонить в ближайшие дни, и даже недели. Если будет что-то важное — напишите ему сообщение. Он свяжется с вами, когда сможет и захочет поговорить.
Еще три дня в голове укладывалось, что любовник мог умереть. И их похмельный скандал был бы последней точкой в череде случившихся и не случившихся разговоров. После того,
первого разрыва, когда обозленный ложью и недомолвками Арек выгнал его из дома, Саша жил, твердо веруя в то, что только его жизнь наполнена проблемами. Там, в недостижимых кругах, где принц Илле собирает на дорожках листья нератосских кленов,
