Прямо сейчас его никто не тронет — особенно официально.
Показания мужей суд не учитывает. Завтра или послезавтра мы
получим свидетельство о разводе. Я признался в супружеской измене, чтобы ускорить процедуру. После этого Хайнц уедет в «Гранатовый рай» и отсидится до моей отмашки. И еще... если кто-то начнет тебя расспрашивать о наших отношениях,
надавит — честно вали всё на меня, не вздумай отмалчиваться.
Так и говори: он меня нашел, напоил, заставил, я боялся отказаться... — Арек умолк — зажмурился, стиснул зубы, словно пере жидал судорогу боли.
— С тобой всё в порядке? — вопрос прозвучал глупо и Саша
попытался прояснить, что именно хотел сказать. — По-моему, у тебя температура. Ты выглядишь больным.
Он вновь притронулся к щеке любовника, скользнул под
воротник свитера, убедился, что шея пышет жаром и, не находя
слов — как передать тяжесть на сердце? — притронулся губами к горячему лбу.
— Это из-за стимуляторов. Я их третий день глотаю. Сейчас поеду домой... надо хоть чуть-чуть поспать.
— Погоди-погоди...
Оказавшись в кольце рук, Арек вздрогнул. Повел плечами, стараясь отстраниться, спрятал свой телефон во внутренний кар ман и положил ладонь Саше на грудь, мягко отталкивая:
— Не надо. Я устал, я плохо себя контролирую. То вык-
лючаюсь на ходу, то наоборот... это недосып сказывается.
— Что ты с собой делаешь, а?
Сообщение о существовании видеозаписи и шантаже Алек-
сандра, конечно, встревожило. Но он не считал, что ситуация
грозит ему какими-то ужасными последствиями. С него-то что
взять? Указ подписать не подсунешь... Ну, выгонят из санатория.
Пережить можно. А вот наглотавшийся стимуляторов Арек
обес покоил его всерьез — вдруг отключится за рулем? Или, не
дойдя до машины, упадет на снег и замерзнет насмерть? Да если
и не насмерть... Только воспаления легких ему в комплект не
хватало!
Уложить бы его сейчас в постель, обнять, дать выспаться,
ограждая от мира своим телом. Забрать лекарственную лихо-
радку, поделиться здоровым теплом. И — что скрывать? — ур-
вать хотя бы час для секса. Секса. Пусть тут не подходит слово
«любовь», но...
Саша часто перебирал в памяти встречи, подаренные щедрой
осенью, и помнил осторожную нежность. И рассеивающиеся
путы — не как свидетельство унижения, а как просьбу о доверии.
Просьбу, на которую он ответил молчанием.
— Ты уйдешь, и мы больше не увидимся? — догадка пришла внезапно.
— Не увидимся, — эхом отозвался Арек. — Только если случится неприятность. Поэтому хочу верить — это последний раз.
— Но как же?..
— Лежи. Лежи тихо.
Превращение было мгновенным. Ладонь с силой толкнула
Александра в грудь, и он повалился на кровать — на спину,
едва не приложившись затылком о стену. От удара избавило то,
что любовник подхватил его под колено и резко дернул на се-
бя, заставив проехаться по одеялу. Борьба со шмотками много
времени не заняла — Арек стянул с него спортивные штаны
вместе с бельем до середины бедер и повторил:
— Лежи тихо. Не бойся.
Испугаться Саша не успел. Любовник нагнулся, вобрал мяг-
кий член в рот и сглотнул, заставляя подняться. От неожиданной
жестковатой ласки Александра выгнуло дугой, и он двинул бед-
рами, стараясь втиснуться поглубже — да, у него давно не было
секса. Со времен их последней встречи.
Он вцепился во влажные волосы, направляя и понукая,
хотя знал, что указывать — почти портить процесс. Без него
разберутся, когда сжать губами, когда обвести языком голов-
ку, а когда — позволить коснуться горла. Но бездействие угне-
тало. Мысль «это в последний раз» заставляла беспомощно
трепыхаться, напоминать: «Я тоже хочу что-то сделать!».
Но Арек распоряжался по-своему. Отстранил руку от во-
лос, прижал к одеялу, не позволяя шелохнуться, ненадолго
отор вался от члена, стянул одну из штанин и закинул Сашину
ногу себе на плечо. Подвоха Александр не учуял. Даже когда по
промежности потекла слюна, ничего не заподозрил — только
стонал, наслаждаясь движениями языка на яйцах.
Проникновение пальца в святая святых оказалось неожиданностью. Он выразил свое возмущение мычанием и услышал смешок:
— Не больно же. Не бойся.
Это действительно было не больно. Неловко и немного неприятно — да.
— Мешает.
— Потерпи. Только это. Больше ничего.
Прикосновение языка и сомкнувшиеся на члене губы отчасти
компенсировали неудобство. Но расслабиться и поплыть уже не получалось, и Саша взвыл от разочарования — ну надо же Ареку было все испортить! Словно тарелку с едой от голодного отодвинул.
Обещанию «больше ничего» он почему-то поверил безого ворочно — видимо, сказалась внезапность и стрессовая си туация. Не каждую ночь к тебе является накачанный сти-
му ляторами любовник, рассказывает о шантаже и, распалив от-
менным минетом, начинает трахать пальцем.
Движения стали согласованными: палец вторгался в тело,
член касался горла, потом наступало секундное освобождение
и — по новой. Арек оседлал его ногу, терся об колено, заботясь
о своей доле удовольствия и, если бы не досадная помеха,
Александр бы уже плыл по волнам блаженства.
— Хорошо... мне нравится...
В общем-то, понять любовника было можно — Саше тоже нравилось пристраивать к делу пальцы. Но предоставлять свою задницу, как вместилище...
— Вынь, мешает, я так не кончу!
— Сейчас.
Арек отпустил его руку, расстегнул ширинку, высвободил
торчащий член, несколькими рывками довел себя до оргазма и
