кто сидит в джипе Арека, патрульные на Вратах не считали нужным.
Иногда — примерно раз в два месяца — Хайнц бунтовал и требовал выходных. Бунты совпадали с рок-фестивалями в Нератосе и колониях, и наместник, скрепя сердце, отпускал
телохранителей приобщиться к культуре — сам он подобными мероприятиями уже не интересовался.
Дни на Тагане текли мирно и гладко. Чрезвычайные проис шествия и мятежи перешли в разряд воспоминаний, и Арек наслаждался размеренным существованием. Хайнц будил его в половине девятого, впихивал в руки чашку с кофе и заставлял съесть пару печений — «не курите на пустой желудок, хаупт».
После ленивых сборов наместника отвозили на работу — к десяти утра, плюс-минус пятнадцать минут. Совещания, прием посетителей, обед и «хождение в народ» занимали время до пяти-шести часов вечера. К половине седьмого Арек и тело-
хранители приезжали в столичный особняк и усаживались в
гостиной перед телевизором. По первому каналу показывали
сериал о работе спецслужб, и наместник, под легкий ужин,
бутылку пива или бокал вина, объяснял внимающей молодежи
ошибки сценаристов, рассказывал, почему в жизни не бывает
так, как в сегодняшней серии, и приводил пару примеров из
личной практики — как быть должно.
Два раза в неделю в дом приезжал массажист — новый,
прежнего Арек сплавил с глаз долой, чтобы не портить на-
строение неприятными воспоминаниями. В такие дни команда
«отбой» звучала пораньше — расслабившись и натрахавшись,
наместник укладывался спать часов в одиннадцать вечера. По
отсутствию массажиста он развлекался немудреными спосо ба-
ми. Иногда смотрел телевизор, усаживая рядом кого-нибудь из
«семьи», чтобы те приносили ему чай или пиво и выслушивали
его замечания о фильмах и новостных передачах. А иногда
усаживался за компьютер или тащил в кровать ноутбук и отклю-
чался от внешнего мира, погружаясь в первую попавшуюся игру:
расстреливал зомби, командовал средневековыми армиями, а
бывало, что и строил города — с разной степенью успеха.
Выходные у него делились на плохие и хорошие. В хоро шие —
когда удавалось отвязаться от Илле — Арек спал до одиннадцати дня, перебирался с кровати в кресло перед компьютером и до обеда пил кофе, читая почту и раскладывая пасьянсы.
При располагающей погоде Хайнц долгими и настырными уговорами заставлял его оторваться от монитора и вывозил на прогулку в Eisenwasserlich, вместе с прочей компанией.
На местник, не желавший подниматься в горы, доползал до полюбившегося ему кафе, плотно обедал и позволял доставить себя в загородный дом. После дневного сна он занимался тем же, чем в плохую погоду в столице — бродил с этажа на этаж,
цеплялся к телохранителям, пил пиво перед телевизором или уходил в виртуальный мир.
В плохие выходные Ареку приходилось выезжать в Нератос
и посещать совершенно неинтересные ему места: картинные
галереи, музеи, театры, и — самое ужасное! — вегетарианские
рестораны. Принц Илле не ел мяса и крайне ограниченно употреблял в пищу рыбу и во время совместных трапез всячески склонял наместника примкнуть к рядам приверженцев здорового образа жизни. Это был один из случаев, когда Илле еще посередине разговора слышал твердое и решительное «нет», но не замолкал, а приводил новые аргументы. После таких ужинов Арек приказывал телохранителям заехать в кафе или в ресторан, съедал отбивную и запивал ее вредным для здоровья коньяком — чисто из упрямства.
Когда Илле впервые заговорил о браке, угроза плохих будней
повисла, как заклинание у горла. Наместник прекрасно понимал,
что на закрытую планету любимого внука императора никто
не отпустит. Соблюдут букву закона: «не-браслетчикам» вход
запрещен. Никаких исключений — и точка.
И что тогда? Семейная жизнь в Нератосе? Арек в этом глубоко сомневался. Предупреждения психологов о его нестабиль ном психическом состоянии и возможной опасности для окружающих никуда не делись. Илле удалось убедить родню в том, что второй наместник Тагана — его избранник и любовь всей жизни. Но потворство блажи и наплевательство на вопросы безопасности — разные вещи. Скорей всего, после свадебного путешествия по колониям, принца вернут на Кеннор. И Арек
будет вынужден последовать за ним, сняв браслеты и сдав их в специальное хранилище в «красной зоне». Зачем что-то выдумывать? Закон един для всех — так же, как в случае с входом на Таган.
Злило то, что с трудом налаженное подобие нормальной жизни разлетится вдребезги из-за прихоти мальчишки. А уж как бесила собственная семья, ликованием и аплодисментами
встречавшая грядущую катастрофу! Ладно — мать. Та всегда мечтала породниться с императорской семьей, и неважно, что родство окажется сомнительным — через мужской брак. Но предательство Вальтера, который сказал: «А что? Хороший мальчик, домашний. Воспитаешь под себя», разъярило до глубины души. Арек высказал семейству, что они поздновато надумали сбывать с рук порченый товар и рискуют огрести
неподъемную неустойку от покупателя, после чего хлопнул дверью, отбыл на Таган и отсиживался там почти полтора месяца, отделываясь от Илле сообщениями о приступе радикулита.
Он понимал — каждая встреча с принцем запутывает си-
туацию еще больше. Нужен нормальный, открытый разговор, а
не танцы вокруг да около. Но беседа не сулила ничего хорошего,
и Арек малодушно откладывал ее «на завтра», на «следующий раз».
«Вот прямо сейчас... Не гладить Илле по шерстке, фотогра-
фируясь в парке с грызунами, а отправить ему честное сооб-
щение: «В гробу я видел этих белок. В парк заеду, съем в кафе шашлык, посплю, а вечером буду пить пиво и смотреть телевизор. Прошу не беспокоить». Но ведь он такое заявление,
не поперхнувшись, не проглотит! Через час посыплются сообщения — от родни, от Эрлиха... Придется ехать в Нератос, а то и на Кеннор. Объясняться. Выходные изгадятся напрочь,
и хорошо, если только выходные. Разборки затянутся месяца
на два, и все в один голос будут повторять: «Да женись ты на маль чике, он не помешает тебе телевизор смотреть». Как же, не помешает...».
— Хаупт, где вы хотите пообедать — в столице или в Eisenwasserlich? — оторвал его от размышлений Хайнц.
— В столице. Неохота по парку бегать. Там с краю где-нибудь
эти белки водятся, чтоб глубоко не заходить?
— Да, — подумав, кивнул старший телохранитель. — Если не с центрального входа... в общем, Рейн подъедет, он помнит.
Там надо чуть-чуть пройти, и, если знать, куда свернуть, за деревьями найдется уютное местечко. Столик, лавочки. Там я белку и кормил.
После раннего обеда Арек пришел в более-менее благодушное настроение. Он дал денег Люксе и Михаэлю, отправившимся в магазин за орехами, и велел купить всего побольше — если уже кормить животное, так до отвала. В уютное местечко, прорекламированное Хайнцем, они прибыли с огромным пакетом, набитым всякой дребеденью — от орехов до сухарей, выгнали оттуда какую-то молодую парочку, поспешившую ус-упить лавку наместнику, и начали осматриваться по сторонам в поисках белки, которую можно облагодетельствовать пищей.
Грызун обнаружился на высоком хвойном дереве, метрах в пятишести над землей, и Рейн — вот кого надо было слушать! — сразу предложил кинуть в нее путы, поймать тело и положить на стол, засыпанный орехами. Сфотографировать, потом путы снять, и
пусть она орехи жрет, если захочет. Но Хайнц воспротивился
и заявил — такая фотография принцу не понравится. А потом
сообщил неприятную новость:
— Я ему в смс-ках писал, что кормлю их с рук. В смысле, вы кормите.
Арек в очередной раз пожалел, что переложил большую часть
переписки с Илле на старшего телохранителя. Никаких воль-
