сколько лет?
— У девушек такое не спрашивают! — возмутилась паучишка, скрещивая перед собой передние лапки, словно руки.
— Ну вот я спросил.
— Девятнадцать!
По характеру в целом подходило, но недавно она упоминала, что кто-то там запечатал дверь сто лет назад. Я с подозрением сощурился, и паучишка неловко заёрзала на моей ладони.
— Было… девятнадцать. Когда я попала в Полночь.
— И с тех пор прошло?..
— С тех пор прошло… двести. С небольшим.
— Это уже больше похоже на правду. Следующий вопрос: есть ли здесь поблизости магическое зеркало?
— Есть, — быстро сказала она, и тут же снова заёрзала, щекоча ладонь. — Но оно в соседней башне, у Альжалид.
— Дай угадаю, она им не поделится?
— Н-нет. Не думаю.
— Тогда последний вопрос. Как по-твоему, успею ли я вернуться в тронный зал и сесть на трон, если очищу тебя прямо сейчас?
Повисла многозначительная пауза.
Затем вместо ответа она спрыгнула с ладони и неожиданно шустро затрусила к дальней стене. На первый взгляд стена ничем не отличалась от других стен — такая же железная, черная и чуть-чуть поддавшаяся ржавчине. Но паучишка ухватилась за почти незаметный край металлической пластины снизу и оттянула её в сторону, открыв тёмный провал лаза возле пола.
Я подошёл поближе, опустился на колени и заглянул внутрь. Похоже, железные стены были выстроены позже самой башни, и между ними и оригинальной каменной стеной осталось свободное пространство. В некоторых местах. Паучишка могла забраться туда без малейших проблем, а что насчёт меня…
В открывшийся лаз спокойно пролезала разве что моя рука, но не голова и туловище. Допустим, с «Метаморфом» справлюсь, но ведь и сам подъём вызывал вопросы — слишком узко, чтобы взбираться, упираясь конечностями в стены. Снова положиться на «Метаморфа»? Только вот когти тут бесполезны, а механизм присосок я пока что не продумал.
— Там есть моя паутина! Очень прочная! — подала голос паучишка, и тут я в самом деле рассмотрел тонкую нить, спускающуюся откуда-то сверху. Не разрезать бы руки…
— Далеко карабкаться?
— Три этажа минимум. Дальше можно по лестнице.
— Я расширю ход?
— Расширяйте. Фахар всё равно всё простучит и заново заварит…
Поднапрягшись, я оторвал ещё две пластины и отбросил в сторону — те загромыхали по металлическому полу. Протиснуться в пространство между двумя стенами оказалось сложнее, но «Метаморф» всё же помог, сплющив тело в нужных местах. Дальше — сделать кожу на ладонях толще раза в три, и попытаться подняться по едва различимой паутинке. Три грёбаных этажа…
А потом ещё и весёлый забег по лестнице, мимо десятков пепельных тварей.
Первый удар гонга раздался в тот момент, когда я добрался до выхода из библиотеки — того же самого, откуда в неё и попал. Перепачканный сажей с головы до ног, шатающийся от усталости, но всё-таки стоящий на ногах. Паучишка подсказала мне действенный способ, как вывести из строя «слуг Фахара»: поймать и раздробить их «глаза»-угольки. Достаточно было просто сжать их в кулаке — те рассыпались в багровую крошку, а на месте, где падал пепел, вспыхивало бледное пламя души Полуночи. Большую часть этажей я пробежал, накинув «Вуаль», но пришлось и посражаться. Моя спутница взяла с меня слово, что я вернусь для очищения через одну ночь. На моей памяти это был первый «босс» в замке, который не только добровольно соглашался на очищение, но ещё и на нём настаивал. Технически, Надзиратель тоже не возражал, но скорее в качестве издёвки…
Хотя меня не оставляло неприятное чувство, что с библиотекой придётся повозиться куда как дольше, чем с любой другой областью.
Мой первоначальный план предполагал планирование вплоть до внутреннего двора рядом с лазаретом и садом. Зеркало я из него давно забрал, но расстояние оттуда до тронного зала было и так невелико. Главная проблема — не промазать, снова приземлившись в саду или вовсе за крепостной стеной. Тогда времени точно не хватит.
План был неплох, но его тут же пришлось корректировать, когда я бегло оглядел окрестности. Далеко внизу, у подножия башни, среди руин и сорняков, застыла женская фигурка в платье горничной, удерживающая некий прямоугольный предмет ростом с человека, замотанный в плотную ткань. Я помахал рукой Адель, и та, заметив меня, махнула в ответ. Чтобы спланировать к ней понадобилась пара минут — гораздо быстрее и проще, чем пытаться долететь до внутреннего двора.
— Как ты… сюда попала? — спросил я, восстанавливая дыхание после приземления.
Ближайший путь досюда от башни Оррисса лежал через подземный проход с жабами и змеями, и это ещё надо было знать, где находится дверь в коридоре у лазарета. Мало того, что Адель проделала его в одиночку, да ещё и с зеркалом!
— Кас подсказа-ла, — лаконично ответила Адель.
— А зеркало откуда?
— Наш-ла возле башни. Оррисса. Ты го-тов?
— Думаю, да.
Зеркало было тщательно укреплено в небольшой нише, незаметной со стороны — надеюсь, на этот раз на него не наткнётся ещё какой-нибудь шальной мимик. Артефакты у меня отобрал «чёрный властелин» Фахар, переносные карманы в том числе, так что пришлось огорошить Адель, что ей надо будет возвращаться на своих двоих. Или переждать где-то до следующей ночи: Полночь с утра накрепко закрывала все важные двери, как я однажды убедился. На этот раз Адель не стала дуться — она примерно этого и ждала.
Накинув «Вуаль», я шагнул в зеркало, пока где-то неподалёку раздался второй удар гонга.
Говорят, что безумие — это повторение одного и того же действия с расчётом на разный результат. Но в начале следующей ночи мне по-настоящему повезло, и несмотря на отсутствие зеркала в нужном месте, я успел добежать до двух безголовых латников, пока их не прибили собратья. Втроём мы отмахались от толпы из восьми врагов, затем я дал своим новым помощникам имена: Блейз и Рэндом.
Не знаю, что будет, если со временем число «переманенных» латников превысит мужскую часть королевского семейства Амбера. Лучше оставить эту проблему будущему Вику.
Следующим на повестке ночи стоял большой пир с участием Зверобоев, куда были приглашены все желающие из гостей и слуг, в трапезной хватало места. В итоге пировали: я, Кара, Кром, Ксарр и двадцать четыре Зверобоя, Луна, Кулина, двое молодых альвов и, неожиданно, Шаэль. От блюд она вежливо отказалась, но с полчаса аккомпанировала веселью на скрипке, вызывая одобрительное рычание и хихиканье со стороны гноллов. Красная порча ещё не до
