Эрик заметил, что природные богатства вылетают из широкой трубы, выходящей из левой стены громадного зала, и падают в большой прозрачный чан, а в трубу, вделанную в правую стену, отправляются технические приспособления, взятые здесь же, из огромной, протянувшейся вдоль стены кучи. Да, это был склад, самый большой склад, который они только видели в жизни, и на этом складе шёл обмен между двумя цивилизациями. Одна предлагала другой то, чего у неё было в избытке: алмазы, изумруды, сапфиры, платину; а вторая в обмен поставляла первой последние достижения в области техники.
Охранники с бесстрастными лицами, если речь шла о людях, и с гладкими лупоглазыми мордами, если дело касалось инопланетян, несли службу, вытянув руки и щупальца по швам.
У Эрика поплыло перед глазами. Всё встало на свои места: тотальная секретность, x-y и 1-2-3 в документах, гигантская зарплата… Теперь было понятно, для кого Эрик высчитывал балансы, и стало ясно, с кем именно должны были найти общий язык работодатели Джейми благодаря его способностям дипломата…
— А я составляла и правила им речи, — словно услышав мысли Эрика, сказала Кайла.
И теперь уже не секрет, почему в огромном здании находится одна-единственная компания, и почему это самое здание построено из такого странного камня — наверняка он инопланетного происхождения.
И все смерти — убийства!.. Людей устраняли, когда они слишком близко подходили к разгадке, когда узнавали то, чего знать им не следовало, когда были излишне откровенны с друзьями. Убийство, замаскированное под несчастный случай или суицид, — и Секрет ещё на какое-то время оставался нераскрытым, и можно было искать нового работника на освободившуюся должность, а найти его совсем несложно, учитывая зарплату и условия труда. Главное, чтобы он был достаточно… алчным. Алчным профессионалом, за которого может поручиться кто-то из ныне работающих. Компании не нужны были лишние люди — она назначала на должность того, в ком была уверена, а если он её разочаровал… Что ж, ничего не попишешь… Сколько же людей погибло за эту правду, сколько безжизненных тел помогло великой тайне остаться тайной? Ни одно предприятие не обходится без потерь, и потери в данном случае несоизмеримо малы по сравнению с получаемой выгодой. Вот чем торговал «Интертрейд»: смертями в обмен на материальные блага.
Но кто стоит за всем этим? Эдвардс? Вряд ли, скорее всего, он — мелкая сошка. Но тогда кто? Правительство? Президент? Главы нескольких государств? Или некая глобальная структура, сверхмощная и секретная? Или кто-то ещё?..
Голова ломилась от вопросов.
Делалось ли это во благо Земли и той, другой планеты? Или те, кто этим занимался, преследовал только свои, корыстные цели?..
Голос Кайлы вывел Эрика из оцепенения:
— Что нам делать дальше?
Эрик посмотрел на рабочих, которые вдруг остановились и все как один стали смотреть на него. То же самое сделали и охранники; их пальцы и щупальца легли на ручки автоматов.
Действительно, надо было что-то делать, срочно — но что? И можно ли было хоть что-то предпринять в сложившихся обстоятельствах?
— У меня заложник, — громко сказал Эрик. — Если что-то пойдёт не так, я его застрелю. У моего напарника, вот этой девушки, тоже найдутся патроны, поэтому не советую геройствовать. Мы вооружены, однако это вовсе не означает, что мы пустим своё оружие в ход. Всё зависит от вас.
Кайла непонимающе взглянула на Эрика. Тот подмигнул ей, но ничего не сказал.
— Щто ви хатити? — с акцентом произнёс один из инопланетян и переплёл щупальца, видимо, выражая какие-то эмоции.
— Всего лишь, чтобы вы ответили на несколько наших вопросов…
— И вот, представляешь, Клацц, подметаю я территорию, как вдруг из этой вот трубки, будь она неладна, вылетают эти двое.
— Какие?
— Я что, рассматривал их? Да даже если бы рассматривал, толку от этого было бы ноль: эти земляне все на одно лицо.
— Ага, точно.
— Таки вот… эти земляне повели себя как полные психи: стали размахивать своими стрелялками — ну, теми, которые мы получили в предпоследней партии, — потребовали заложника и машину. Хорошо, что нашёлся змущщец, который понимал их рычание, и растолковал нам, чего они хотят.
— Ну?
— Ну что ну? Выдали им какого-то хлюпика, они приставили к его башке стрелялку и сели на бегунчанку.
— Вместе с ним?
— А то как же? Зачем бы он им тогда сдался? А так он у них был в качестве заложника — раз, плюс он рассказал им, как управлять бегунчанкой, — два. Долго, долго он им рассказывал — земляне, видимо, попались не шибко умные. Только представь: лететь через эту, жуть меня побери, гиперпространственную трубу, хоть и в спецкостюмах, но не соблюдая простейшей техники безопасности. Как их перекрутило, какими вымотанными они выглядели, какая жуткая одышка… Бр-р. Неприятное, скажу тебе, зрелище.
— Дураки.
— Дураки не дураки, а выжили, а выжили, значит, повезло — везучие, значит, попались, а это многого стоит.
— Ну, а что потом было-то, после того, как они через трубу к нам попали, взяли за-лож-ни-ка и смылись на бегунчанке?
— Ты не торопи меня, а то вообще ничего рассказывать не буду!
— Ладно, ладно, Чванк, не кипятись.
— И не думал. Я даже не нагрелся в процессе нашей беседы. Да, так вот… Как запрягли они бегунчанку да как понеслись в Пустошь Пустынную, так за ними никто не поспел.
— Почему это?
— Почему-почему! А заложник им на что? Продырявим, сказали, малому башку, если погонитесь, угрохаем, так и знайте.
— Точно психи какие-то ненормальные.
— Ты не себя — ты меня слушай. И такого они, вишь, стрекача задали, что их и след простыл. И никто за ними не гнался. А когда начали поиски — ближе к вечерию уже, — поздно было.
— В смысле?
— В смысле, не видно ж ни жваха, да и бессмысленно гоняться за этими двумя отмороженными. Они, поди, давным-давно засели где-нибудь.
— Где это?
— Сам подумай! На ферме на какой-нить — тьфу, ох уж эти мне землякские словечки!
— Типа той, которой владеет милочка Зиззазза?
— Да может, прямо у неё.
— Так давай расскажем об этом ребятам из Розыска? Они все фермы прошерстят и вмиг этих двух отыщут!
— Больно им то надо! Как будто ищейкам нашим больше заняться нечем. К тому же это ещё вилкой по луже писано, что отыщут: сколько уже времени прошло, а? Вот то-то и оно. Попили они, беглецы эти, нашей водички, черты их разгладились, изменились, стали красивее — попробуй их узнай. И на Земле-то родной их теперь, поди, не узнают, даже самые близкие собратья. Да и жизненных сил в их организмах добавилось, да и желудки их, надо понимать, привыкли уже к змущщской пище. Работают они на ферме какой и горя не знают и беды, и, небось, растят своих маленьких землян. Вовеки веков никто их там не сыщет. А жизнь тамошняя, я тебе скажу, — малиника.
