– Откуда ты все это знаешь? – спросил Тролль;
– Рябой Пес очень болтлив. Иногда он увлекается настолько, что забывает, о чем можно говорить, а о чем говорить не следует.
– Это он тебе все рассказал?
– Нет, не только. Кое-что я слышал и раньше. Слухи, перешептывания, обрывки разнообразных свидетельств, зачастую противоречивых. Легенду о Южном Городе… А вот потом, когда мне довелось лично увидеть Песочного Человека, когда я лицом к лицу столкнулся с ним в пустыне, а затем обмолвился об этой встрече Рябому Псу, вот тогда-то он мне все и рассказал. Выболтал.
– И какой же облик принял Песочный Человек, когда ты с ним встретился?
– Сначала это было облако. Неясное облако далеко впереди. А когда я приблизился… Вот тогда я увидел труп Епископа. Живой труп. Он шел мне навстречу, и на него было страшно смотреть, настолько он был обезображен. Думаю, ему довелось испытать все смерти, которые пережил я…
Солнце висело уже высоко, но это было не то солнце, что раньше.
Друзья стояли на вершине бархана. Последнего бархана.
А прямо у них под ногами расстилалась идеально ровная песчаная равнина, словно пустынный гигантский пляж, вылизанный морским прибоем. И за широкой лентой этого пляжа уже виднелась зеленая полоска, и летали над ней птицы, и поддувал оттуда легкий прохладный ветерок. Там, в паре километров отсюда, пустыня заканчивалась.
Тролль потрогал песок и размотал обмотки на ногах. Отбросив полосы грязных тряпок, он пошевелил пальцами и расплылся в улыбке.
– Обувь – самое чудовищное порождение цивилизации, —изрек он.
Глеб не ответил. Он смотрел на простершуюся ровную полосу песка, и что-то ему в ней не нравилось. Что-то виденное раньше, или прочитанное, или… Что-то беспокоило его, и он никак не мог взять в толк, что именно. Что?..
Тролль развязал последний наполненный бурдюк и вылил все его содержимое на себя, фыркая и втирая воду в шерсть.
– Вот и все, – сказал он, – пришли.
Глеб с легкой укоризной посмотрел на друга.
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул.
– Тогда пойдем. Что здесь стоять? – сказал великан. И побежал вниз по склону к разглаженному неведомым приливом песку, к полосе зелени за ним, к кружащимся птицам…
– Стой! – испуганно крикнул Глеб, когда Тролль ступил на ровную песчаную ленту, на границу пустыни, на ее контрольно-следовую полосу. На мгновение ему показалось, что он что-то вспомнил, – но ничего не случилось, и мелькнувшее неясное воспоминание сразу исчезло, словно смутившись своей ненужностью.
Разогнавшийся Тролль сделал еще два шага, остановился на месте и обернулся.
– Чего? – спросил он. Глеб сконфузился.
– Так. Показалось… Подожди, я спущусь. Он заскользил по сыпучему бархану, загребая песок ногами и порождая миниатюрные шуршащие лавины.
– Жду, – кивнул Тролль. Он хотел сделать шаг навстречу спускающемуся товарищу, но покачнулся на месте и чуть не упал.
– Черт, – пробормотал Тролль и посмотрел себе под ноги. – Стой! – вырвался у него дикий крик.
Его широкие ступни, похожие на снегоступы, исчезли, скрылись, утонули в песке. Он завяз и продолжал медленно погружаться. Пустыня всасывала его в себя, поглощала тихо, неторопливо, привычно…
Глеб замер в метре от края зыбучих песков.
Тролль, вцепившись в товарища чуть испуганным и растерянным взглядом, взревел, дернулся всем телом и вырвал-таки, высвободил одну ногу, но другая провалилась до середины бедра. Великан качался мгновение, пытаясь удержать равновесие, но стал медленно крениться, заваливаться, падать, и, чтобы устоять, ему пришлось отдать песку только что освобожденную ногу. Он снова упрямо рванулся и ушел под землю по пояс. Глеб оторопело смотрел на эту борьбу.
– Не шевелись! – крикнул он другу, очнувшись, и Тролль послушно замер, улегшись брюхом на песок и раскинув руки в стороны. В этом положении он напоминал всплывшего утопленника.
– Хватай! – Глеб протянул копье. Тролль потянулся впереди провалился по самую грудь, но успел все-таки схватить древко одной рукой. Другая сжимала дубину.
– Брось ее!
Великан покачал головой.
– Оставь ее, говорю тебе! – Глеб выругался. – Двумя руками держись!
Тролль посмотрел на товарища испуганными глазами, безмолвно покрутил головой, отвел назад руку с зажатой в кулаке дубиной, напрягся и швырнул ее на бархан. Глеб пригнулся, массивная палица пролетела над его головой и вонзилась в склон, выплеснув песок и сотворив подобие маленького метеоритного кратера. Тролль схватил древко копья обеими руками.
– Давай, перебирай руками! Ползи! – Глеб уперся пятками в землю и откинулся назад.
Великан недоверчиво глянул на него и осторожно потянул копье, опасаясь увлечь друга в песчаную трясину.
– Держу, держу! – подбодрил его Глеб, зарываясь ногами в песок, напрягая все мускулы, вытягивая копье вместе с прицепившимся Троллем. Великан взревел, криком пытаясь отогнать свой страх, дернулся, задрал голову вверх и пополз, цепляясь за соломинку древка, выталкивая себя ногами, вывинчиваясь торсом из тесных объятий пустыни.
– Давай, давай! – кричал Глеб, сползая к опасной границе, но и Тролль постепенно выкарабкивался, выползал на брюхе, не прекращая дико реветь и перепуганно пялиться на друга. Наконец он показался полностью, вытянулся плашмя на предательском песке, руками уже касаясь спасительной подошвы бархана, но страх сковал его, не давая пошевелиться, и великан неподвижно застыл на ненадежной поверхности, отчаянно вцепившись в копье, замолкнув, раскинув в стороны руки и ноги, и пустыня, чувствуя его нерешительность, снова стала втягивать его в себя…
– Ну, что же ты! – крикнул Глеб. – Давай! – и потянул обессилевшего товарища к себе, выволакивая его, словно загарпуненного кита на сушу. Почувствовав плечами твердое подножие бархана, Тролль молниеносно перекатился к ногами Глеба, вскочил и, едва не сбив друга, взлетел на вершину песчаного холма. Там он замер, всматриваясь в смертоносную ленту желтой равнины, из объятий которой он только что вырвался, и потрясенно бормоча:
– Это же река! Как я не заметил? Река! Ага! Змеится! Точно! Река! Ну, как же… – Его била дрожь. Густая шерсть стояла дыбом, в глазах метались ужас и отвращение, он скалил зубы, собрав кожу на носу в сердитые складки. Глеб подошел и встал рядом.
– Все, – сказал он, легко коснувшись дрожащей руки – Теперь все хорошо.
Тролль посмотрел на него, как-то весь обмяк, обессилел и тяжело опустился на песок.
– Как же я испугался, – неохотно и смущенно признал он. – Что это со мной? Сдурел будто. А? Уж думал – конец. Совсем. Не дошел, думал. А? Нет. Ополоумел совсем. Что ж это? А?
