Сходство с первыми Зонами усиливалось тем, что никто — ни мутанты-учёные, ни разведчики, шпионившие у людей, ни даже сами Искатели — не мог сказать, а что это за пакость такая? Состав, понятное дело, проанализировали, формулы-схемы в архивы занесли, а в ответ на простой вопрос: ну и что это? — только плечами пожимали. Глеб пару недель назад был в лагере Искателей — восстанавливал расстрелянный сталкерами коммутатор — и тамошний лаборант похвастался, что к ним ради этой массы самый главный Искатель приезжал. Приехал, почесал в затылке, да так ни с чем и уехал.
Герман коротким взрыком прервал поток воспоминаний.
— Пора решать, — сказал он.
Глеб тихо фыркнул. Он шел по ровному бетону — масса в проходы почему-то не выползала — дышал свежим воздухом с залива и, по правде говоря, совсем не хотел ничего решать. Будь его воля, он бы просто удрал на берег к друзьям, которых давно не видел, и с удовольствием побездельничал бы недельку-другую. Однако гармонизатор сам себя не починит, а провести остаток своих дней на конвейере Глеб однозначно не собирался. Лучше уж сразу пойти на разборку, куда, опять же по правде говоря, тоже не хотелось попадать. И это возвращало Глеба к тому решению, которое требовал от него Герман.
— Слушай, я сам не прочь догнать эту нахалку, — сказал Глеб. — Чистый мозг нам сегодня ой как пригодится! Но только с чего ты взял, что мы ее поймаем, а не просто потеряем время? У нас его очень немного, если ты помнишь.
— Я помню про сроки, — рыкнул Герман. — Риск есть, но перехватить крысу мы можем. Она уходит в логово с добычей, а кратчайший путь к людям — по реке.
Глеб повернул голову. Вдали мерно раскачивался на ветру старинный кран на квадратной платформе. За ним бетонное поле заканчивалось — его границу отмечала решетка — и начиналась заросшая бурьяном пустошь.
— Река где-то там, — сказал Глеб, махнув рукой в сторону крана, и, получив подтверждающий рык, продолжил: — Если Кира не уплыла по воде, а она у нас водоплавающая, то даже так у нее остаются два берега.
— Верно, — согласился Герман. — Но в реке твари, и она их видела. Вряд ли она станет рисковать собой и добычей просто так. Через наш мост ей не пройти. У людей есть свой мост в устье реки. Она пойдет к нему через эту пустошь, как ходят прочие сталкеры.
— Это, конечно, здорово, — ответил Глеб. — Только ты посмотри на эту пустошь. Тут же всё заросло. Здесь армию спрятать можно, а я — не разведчик. Я — простой ремонтник, если ты забыл.
— Я твой разведчик, — фыркнул Герман. — От того, что меня урезали до одного мозга, я охотником быть не перестал. У нас есть твои глаза и мои приборы. Говорю тебе, мы справимся!
От залива прилетела пара чаек. Усевшись на крыше грузовика, они внимательно наблюдали, как биотехник проходил мимо. В соседнем ряду металл звонко звякнул о бетон. Чайки дружно крикнули. Глеб оглянулся и увидел в просвете между грузовиками одинокого зомби. У него под ногами валялась лопата. Зомби задумчиво смотрел на нее.
— Подними лопату, — посоветовал Глеб.
Зомби повернул лицо в сторону техника, потом в сторону лопаты и приступил к выполнению поставленной задачи. Отступив на шаг, он переломился в поясе, ухватил лопату обеими руками и одним рывком выпрямился.
— Работа есть? — спросил Глеб.
— Есть, — отозвался зомби. — Должен копать канаву для искателей.
В отличие от своих коллег по несчастью с угольной станции, этот выглядел вполне прилично: чистый комбинезон, ботинки, даже соломенная шляпа на голове. Признать в нём зомби, пока он стоял на месте, мог только намётанный глаз. Речь у него была безжизненной и монотонной, но говорил зомби чётко и чисто. Глеб одобрительно кивнул.
— Ладно, работай, — сказал биотехник.
Зомби уверенным движением вскинул лопату на плечо и побрел дальше. Глеб обогнул последний грузовик и увидел ворота. Две металлические створки валялись на земле. Столбы по краям покосились навстречу друг другу, но до встречи немного недотянули. Над головой, держась подальше от чаек, пролетела летучая мышь. Глеб помахал ей рукой. Летучая мышь стремительно перевернулась в воздухе и кривым зигзагом опустилась на плечо техника.
От обычной летучей мыши этот летун отличался парой коротких рожек на лбу, которые придавали ей сходство с чертиком. Едва летучая мышь нацелила их на квадратное гнездо под наушником, как в уши полилось взволнованное щебетание:
— Привет-привет! Новый биотехник, да? Старого убили, — сходу пожаловался она. — Голову отрезали, представляешь?
Глеб машинально представил. Ему не понравилось. Еще одно теплое местечко повышенной суровости. А летучая мышь уже трещала дальше:
— Высшие сказали, что это сталкеры. Тут целая стая крутилась. Солдата послали. Он всех убил, а голову так и не нашел. Вот. А еще…
Биотехник помотал головой, вытрясая обратно льющийся в оба уха поток бесполезной информации.
— Не тарахти, — рыкнул Герман.
— Тогда зачем звали? — обиженно пискнула мышь.
Глеб даже не сразу вспомнил: а, действительно, зачем?
— Тебя как звать-то? — спросил он.
— Кеша, — пискнула мышь, сделав ударение на последний слог, да еще вдвое растянув последнюю "а".
Имена они себе брали от первого, с кем поделились информацией, при этом совершенно не заботясь о соответствии, и неизменно переиначивали на свой лад.
— Слушай, Кеша, — начал Глеб. — Есть два вопроса. Во-первых, дорога до гармонизатора…
— А-а, — чуть разочарованно пискнула мышь. — Это просто. За воротами железная дорога. Иди по ней до развилки, а там на северо-запад. Там с насыпи шпили увидишь.
— Спасибо, — кивнул Глеб. — Только по карте там — болото. В деревне мне сказали, что пройти можно, но вот где именно?
— Да где хочешь, — затараторила мышь. — Высохло болото. Давно высохло. Один камыш сухой. Всё или что ты там про второе говорил?
— Второе? А, второй вопрос про людей будет.
Мышь пискнула и с готовностью затарахтела:
— Да всё как обычно. Бродят туда-сюда. Мусор с помоек таскают. Если выброс был, там шарят. Только у нас свои мародеры есть. У залива куча никтов лагерем стоит. Они гоняют людей, а те всё равно лезут. В понедельник приходили трое. Им тоже головы отрезали.
— Порадовал, — фыркнул Глеб. — И часто тут головы отрезают?
Под ногами громко хрустнула створка ворот. Выглядела прочной, а оказалась насквозь проржавевшей. Чайки хором вскрикнули. Биотехник обернулся. Птицы разом взлетели и умчались прочь. Гомон их товарок стал заметно тише. Глеб почувствовал себя слегка неуютно.
— Не-а, — успокоила его мышь. — Только в понедельник и вчера. Раньше трупы целиком увозили, на разборку. Поэтому и решили, что люди.
