Молодой инженер покачал головою.
— К сожалению, — проговорил он, — это извержение произойдет лишь 28 марта, а Луна будет находиться в перигелии, т. е. как раз на самом близком расстоянии от Земли, — около 84.000 лье, — послезавтра, затем она станет удаляться, и к 28 марта удалится от Земли на весьма значительное расстояние.
Энергичное проклятие сорвалось с языка американца. В это время Михаил Васильевич, сидевший в кресле с видом глубокого раздумья, вдруг встал со своего места. Прежнего отчаяния не было и в помине. Его лицо сияло, глаза блестели…
— А зачем, — проговорил он, — нам дожидаться 28 марта? Мы отправимся раньше.
— Что вы говорите?! — в изумлении воскликнул Сломка.
— Эх, друг мой!.. Один из ваших соотечественников сказал однажды с кафедры: "Смелости, смелости, и ещё смелости!" Ну, мы и исполним его совет. Так как природа не совсем согласуется с нашими планами, то мы заставим ее… Одним словом мы сделаем так, что кратер Котопахи бросит нас на Луну, когда нам будет угодно!..
Громовое ура! Фаренгейта заглушило последние слова Михаила Васильевича. Что касается Сломки, то он смотрел на своего спутника с удивлением, смешанным с восторгом, и ворчал про себя:
— Ах, чёрт побери, ведь мы и в самом деле, пожалуй, попадём-таки на Луну.
ГЛАВА XX
Маршрут экспедиции. — Квито. — Прибытие. — Знакомство Гонтрана с американцем. — Упреки г-на Сломки. — "О! любовь любовь!". — Отъезд каравана. — Подъем на Котопахи. — Каменный ход. — Кратер. — Опасный спуск. — Что видел г-н Сломка в кратере Котопахи. — Кипучая работа. — Планы молодого инженера.
В то время как на палубе "Сальвадор-Уркизы" наши герои оплакивали безвременную смерть Гонтрана Фламмариона, последний с лихорадочной поспешностью подготавливал все необходимое для перевозки экспедиции. Покинув, после сейсмографических наблюдений, вершину Котопахи, молодой человек решил, что экспедиция должна направиться ни той дорогой, которою он сам проехал, то есть не чрез Гваяквиль, а через Квито. Он убедился, как длинен и опасен путь от Гваяквиля до Анд, тогда как второй из этих двух городов расположен всего в сорока восьми километрах от Котопахи. Утвердившись в этом решении, Гонтран немедленно поехал в Квито.
Столица Эквадора, Квито — один из самых важных городов Южной Америки, несмотря на то, что он находится на 2.950 метров выше уровня океана, в пустынной, бесплодной местности, с суровым и холодным климатом. Насчитывая до 80 тыс. жителей, он имеет весьма важное торговое значение. Гонтран был крайне удивлен, увидев столько оживленного движения на улицах этого города, заброшенного среди высочайших гор.
Не отличаясь вообще внешнею красотою, столица Экваториальной республики, однако славится массой богатых церквей, библиотекой, имеющей более ста тысяч томов, знаменитым во всей Южной Америке университетом и множеством фабрик. Из всех ее зданий, графу особенно понравилась иезуитская церковь, фасад которой сделан в коринфском стиле из одной цельной глыбы белого камня.
Первым делом Гонтрана по приезде в Квито было — сговориться с капитаном одного из тех плоскодонных пароходов, которые поддерживают сообщение между городом и морским берегом по реке Эсмеральде, — насчет перевозки Михаила Васильевича с его спутниками и багажа. Затем молодой человек вторично съездил на Котопахи, устраивая через каждые пятнадцать километров дороги станции с запасными мулами и погонщиками. После всех этих приготовлений графу оставалось лишь ожидать своих друзей.
Наконец, 26 февраля, долгожданный пароход подошёл к пристани Квито. Едва владея собой, молодой человек кинулся на его палубу и был встречен объятиями старого учёного. Обнявшись затем с Вячеславом, Гонтран в смущении остановился перед покрасневшей от радостного волнения Леночкой.
— Ну, поцелуйте же вашу невесту, — весело проговорил Михаил Васильевич, — вы заслужили это.
— Ах, если бы вы знали, сколько у меня было горя, — прошептала со своей стороны девушка, — мы уже считали вас погибшим.
— Меня погибшим? — изумленно спросил граф. — Кто же мог уверить вас в этой небылице?
Леночка в нескольких словах передала жениху все случившееся с ними во время путешествия.
— Я так много плакала! — закончила она свой рассказ.
— Бедняжка! — проговорил Гонтран, нежно пожимая ее ручку.
— Так этот мерзавец Шарп улетел? — воскликнул он, обращаясь к Михаилу Васильевичу.
— Да, но мы его поймаем, — отвечал вместо профессора Фаренгейт, незаметно подходя сзади.
Гонтран удивленно отодвинулся, осматривая с ног до головы подошедшего незнакомца, который так бесцеремонно вмешался в разговор.
— Позвольте узнать, с кем имею честь… — вежливо, но холодно начал он.
— Джонатан Фаренгейт, из штата Нью-Йорк, — прервал его американец, — человек, которого разбойник Шарп разорил и обокрал, и который рассчитывает на вашу помощь, чтобы наказать вора.
— На мою помощь? — изумленным голосом повторил граф.
— Да… Бесполезно скрывать, граф, — профессор Осипов рассказал мне все.
— Всё?
— Все… о вулкане, сейсмографе и о прочем… Я вижу, что вы так же скромны, как и талантливы.
С этими словами Фаренгейт протянул жениху Елены свою широкую руку, добавив:
— Пожмите ее, граф… Если бы вы не были французом, то были бы достойны быть американцем.
Ответив на рукопожатие янки, Гонтран отошел в сторону, где стоял Вячеслав Сломка, и тихо сказал ему:
— Вот еще один чудак, для которого я — светило науки. Это просто несчастье…
— Ну, будет об этом, — нетерпеливо перебил ех-дипломата его приятель. — А вот скажи лучше, зачем ты сыграл со мною такую шутку?.. Ведь мы уговорились с тобою насчет телеграммы, которую ты должен был прислать по приезде в Америку? А вместо того ты… Что это значит?
— Это значит, что меня стали мучить угрызения совести, и я, вместо того чтобы спокойно поживать себе в Аспинвале, согласно твоему плану, — на самом деле отправился на Котопахи и там испытал мой сейсмограф…
— То есть мой, ты хочешь сказать? — прервал Сломка.
— Ах, прости пожалуйста, но я так увлекся своею ролью…
— Ладно, ладно, продолжай… Так сейсмограф?
— Действовал на диво.
— Ну, ей-Богу, не ожидал этого… Впрочем не ошибся ли ты, Гонтран?
— Погоди, сам увидишь.
— Так ты, значит, серьёзно думаешь отправиться в заоблачное путешествие?
— По крайней мере все сделать для него. Но ведь в последнюю минуту может вдруг произойти какое-нибудь непредвиденное обстоятельство, которое помешает нашему путешествию.
Молодой инженер покачал головою.
— В последнюю минуту… в последнюю минуту… — пробормотал он, — ну, а если ничего не случится?
— Тогда я полечу с Еленой и посмотрим, каков будет наш медовый месяц на месяце.
Сломка отчаянно махнул рукой.
— О, любовь, любовь! — произнес он трагическим голосом.
На следующее утро, с рассветом, длинный караван двигался по улицам Квито, направляясь к городским воротам. Во главе каравана, рядом с проводником, ехал верхом Сломка. За ним, на красивых мулах ехала влюблённая парочка. Далее двигались Михаил Васильевич и Джонатан Фаренгейт, сопровождаемые толпой механиков, землекопов, каменщиков и других рабочих, нанятых графом. Вьючные мулы и их погонщики составляли хвост каравана, который заключал в себе всего сорок пять человек, и столько же четвероногих.
К вечеру того же дня наши герои достигли цели своего путешествия, вулкана Котопахи, и остановились у его подошвы. Мулы были тотчас разгружены и пущены на подножный корм, а люди улеглись в разбитых палатках, чтобы приготовиться к ожидавшему их трудному подъёму: в течении следующего дня необходимо было подняться по крайней мере на километр выше полосы вечного снега.
Этому подъему значительно помогло то обстоятельство, что Гонтран, взбираясь в первый раз на вершину вулкана, имел предосторожность повсюду оставить за собою крепкие и длинные веревочные лестницы, прикреплённые к скалам при помощи железных крючьев.
