Во всем этом было что-то жалкое. Хладнокровный, расчетливый, грубый андроид стремился испытать нечто, изначально недоступное для него. И все из-за намеренно встроенного в его мозг дефекта.
Но особого сочувствия к Рою Бейти Рик не испытывал. Заметки Дейва говорили об отталкивающем впечатлении, которое производил этот андроид. Он попытался вызвать у себя ощущение слияния, а потом, когда попытка не удалась, организовал убийство нескольких людей, после чего последовал побег на Землю.
Теперь, когда все это произошло, от группы в восемь андроидов откололась эта тройка, верховодившая в ней, но и она тоже была обречена: даже если Декарду не удастся отправить их на покой, это сделает кто-то другой.
«Таков бег времени, — подумал Рик, — цикл жизни. Здесь он закончится. Последние сумерки, которые опустятся еще до того, как придет смерть. Здесь он познает совершенную, независимую Микровселенную.»
Дверь номера распахнулась.
— Ну и полет, — воскликнула Рейчел Розен.
Она вошла и перевела дыхание. На ней были длинный чешуйчатый плащ, шорты и в тон им — лифчик. Кроме дорогой сумки, в руках бумажный пакет.
— Милая комната, — проворковала она.
Рейчел посмотрела на циферблат своих ручных часов.
— Менее часа. Отличное время для такого расстояния. Вот. — Она протянула Рику пакет. — Здесь бутылка. Коньяк.
— Самый опасный из восьмерых еще жив. Тот, кто все это организовал.
Он протянул ей смятый листок папиросной бумаги с материалами о Рое Бейти. Рейчел поставила сумку и взяла в руки листок.
— Вы его уже обнаружили? — спросила она, прочитав досье.
— Мне сообщили номер блока в пригороде, где никто не живет, кроме нескольких микроцефалов и недоумков.
Рейчел протянула руку:
— Я должна знать, кто остальные.
— Оба — женского пола.
Он передал ей листки с досье.
— Ирмград? Ирмград Бейти и второй андроид, именующий себя Прис Страттон?
Бросив взгляд на последний листок, Рейчел вскликнула: — О!
Она выронила листки и подошла к окну, всматриваясь в панораму ночного Сан-Франциско.
— Последний, вероятно, тебя и накроет. Хотя, может, и нет. Впрочем, тебе все равно.
Она побледнела, голос ее дрожал.
— О чем это ты собственно? — Рик нагнулся над листками, пытаясь понять, что так расстроило Рейчел.
— Давай откроем коньяк.
Рейчел внесла в ванную пакет и вернулась с двумя стаканами. Она по-прежнему держалась неуверенно и отчужденно, словно ее мысли были заняты чем-то другим. Он чувствовал волнение, оно отражалось на ее лице.
— Ты умеешь открывать бутылки? — спросила она. — Ведь это стоит целое состояние, знаешь? Это не синтетическое виски. Коньяк еще довоенный. И настоящий.
Рик взял у нее бутылку, открыл и налил коньяк в стаканчики.
— Так что же случилось? — спросил он.
— По видеофону ты обещал, что если я прилечу сегодня, ты откажешься от этих троих андроидов. «Мы займемся другим делом» — так, кажется, ты сказал? Ну вот, я здесь…
— Расскажи мне, почему ты расстроилась, — попросил Рик.
— Лучше объясни, чем именно мы будем заниматься вместо того, чтобы забивать голову тремя анди.
Она расстегнула плащ и повесила его в шкаф в прихожей. Голова ее с роскошной гривой волос казалась очень большой, в то время как из-за совсем маленьких грудей ее тело производило впечатление почти детского. Но ее глаза, большие, с Длинными ресницами, могли быть только глазами взрослой женщины. На этом ее сходство с подростком кончалось. Рейчел покачивалась на носках, ее руки, согнутые в локтях, были опущены. Это поза осторожного охотника или, может быть, человека из расы высоких и ловких охотников, кроманьонского человека — ни грамма лишней плоти, плоский зад, живот маленький и маленькие груди. Моделью для Рейчел явно служил кельтский тип, пусть анахроничный, но тем не менее сохранивший красоту. Ноги, чуть прикрытые короткими шортами, имели слишком нейтрально-анатомический вид. Тем не менее было ясно, что это девушка, а не женщина.
Рик потягивал коньяк. Его вкус, запах и крепость оказались для него почти незнакомыми. Он почувствовал, что пьет с трудом. Рейчел, наоборот, пила его, глотая как воду.
Присев на край кровати, Рейчел с отсутствующим и мрачным выражением лица разглядывала покрывало. Рик поставил стаканчик на стол и устроился рядом с ней.
Кровать просела под его весом, и Рейчел немного отодвинулась.
— Что случилось? — повторил он.
Он протянул руку и взял ее ладонь в свою. Она показалась ему холодной, жесткой и чуть влажной.
— Что с тобой?
— Это все из-за последнего анди в твоих досье, — с трудом выговорила Рейчел. — Она той же модели, что и я.
Рейчел опустила глаза, отыскала на покрывале нитку и начала двумя пальцами скатывать ее в шарик.
— Разве ты не заметил по описанию? Это же мои приметы. У нее, возможно, другая прическа или парик, и одета она не так, как я. Но когда ты увидешь ее, ты поймешь, о чем я говорю…
Она едко рассмеялась.
— Хорошо, что компания призналась, что я андроид, иначе ты бы, наверное, сошел с ума, столкнувшись с Прис Страттон. Тебе бы показалось, что это я.
— Почему это тебя так беспокоит?
— Проклятье, ведь я буду с тобой, когда ты отправишься ее устранять!
— Может, и нет. Возможно, я ее не найду.
— Я знаю психологию «Узла-6», — сказала Рейчел. — Именно поэтому я здесь. Я могу тебе помочь. Они сейчас сбились в кучу — все трое. Главный у них — тот, который называет себя Роем. Он сейчас бешеными темпами организует оборону во имя спасения своей руководящей особы.
Губы ее скривились.
— О, боже, — прошептала она.
— Ну, ладно, выше голову, — сказал Рик.
Он взял в ладонь ее маленький подбородок и поднял ее голову так, чтобы она могла его видеть. «Как можно чувствовать себя, целуя андроида?» — подумал он. Наклонив голову, Рик поцеловал ее в сухие губы. Никакой реакции не последовало. Рейчел оставалась спокойной, словно ничего не почувствовала. Однако, его реакция была обратной. Возможно, он принимал желаемое за действительное.
— Если бы я знала, что ты это сделаешь, я бы сюда не прилетела, — сказала Рейчел. — Ты хочешь слишком многого. Понимаешь ли ты, какие чувства я испытываю к этому андроиду по имени Прис?
— Сочувствие?
— Нет, чувство воплощения. Передо мной — еще одна я! Боже, наверное это и случится — в суматохе ты убьешь не ее, а меня, а она вернется в Сиэтл и начнет жить моей жизнью. Я еще никогда не испытывала ничего подобного. Мы ведь действительно машины, отштампованные, как пробки от бутылок. Мое личное существование — всего лишь иллюзия, я только один из экземпляров определенного типа, сошедших с одного конвейера.
