– Мой «хлыст», к сожалению, не уничтожает насекомых, – продолжал Эверетт. – Его можно использовать по-разному. Изготовив сотни и тысячи сирен, – сгонять саранчовые стаи в океан, а при желании и двинуть их на поля соседей... Я был не вправе выпускать идею из своих рук.
На мгновение его собеседники онемели от изумления.
– Но не думаете же вы... – начал было Боровик. – Нет, нет, это невозможно, совершенно невозможно.
– А мне кажется, речь идет как раз об этом, – заметил академик. – Наш гость сожалеет, что доверил нам свое изобретение, не так ли?
– Мне не следовало доверять его никому, – упрямо повторил англичанин.
– Но вы доверяли прежде владельцу Альджауба, – напомнил ему Кулиев.
– Я допустил непростительную ошибку, – холодно согласился Эверетт. – Надо было похоронить свою мысль, спрятать ее от всех. Человечество разделилось на два непримиримых лагеря. Кто бы ни овладел «хлыстом», обратит его во зло.
– Но позвольте!.. – не выдержал академик.
– Господин Кулиев, – решительно прервал его Эверетт. – Не вы ли в первую же нашу встречу признались, что готовы ответить на диверсию, что не собираетесь ограничиться одной только обороной? А позднее не подтвердили разве, что разводите стадную форму шистоцерки. Да, да, разводите в количествах, отнюдь не обусловленных исследовательскими целями. Зачем она вам, разрешите спросить?
– Так вот оно что! – сразу успокоился Кулиев. – Вот что смущает вас, дорогой коллега...
Он облегченно вздохнул, переглянулся с Боровиком, и оба они весело рассмеялись, в то время как озадаченный англичанин смотрел на них во все глаза.
– Третий вариант! – весело сказал Кулиев. – Вся надежда только на Третий вариант. Это будет лучшим ответом нашему недоверчивому другу. Если только наш гость не возражает против небольшого путешествия...
Он вопросительно посмотрел на Эверетта.
– Собственно, я не совсем понимаю, – растерянно пробормотал тот. – И не знаю, надо ли...
– Э, нет, так дело не пойдет, – добродушно перебил его Владимир Степанович. – Высказать столь чудовищные подозрения и отказаться от проверки их? Нет, нет... – И он дружески подхватил под руку растерявшегося англичанина.
У вертолета их встретил худощавый юноша в летном шлеме.
– Кулиев-младший, – с шутливой торжественностью представил его своим спутникам академик. – Впрочем, быть может, он позволит вам называть себя просто – Черкез.
– Ага, так вот каков он – наш спаситель! – воскликнул Боровик, крепко пожимая руку смутившемуся юноше. – Не имел еще возможности поблагодарить вас.
– Ну что там, – пробормотал Черкез. – Я действовал на редкость неуклюже. Даже не заметил, как этот негодяй всыпал вам яд.
– Все, все обошлось как нельзя лучше, – заверил его Владимир Степанович.
Академик объяснил брату маршрут. На это не потребовалось много времени, Черкез прекрасно знал все объекты опорной станции.
– Вернетесь прямо на ЦЭБ, – сказал Кулиев. – Жду к шестнадцати ноль-ноль.
Пассажиры молчали. Украдкой поглядывавший на них Черкез недоумевал. Что это? Аспер утверждал, что они старые друзья, а вот поди ж ты, и словом не обменяются...
– Озеро Джиликуль, – сообщил он, обернувшись к профессору Боровику. – Приземлимся?
– Разумеется, – отозвался тот.
Черкез выключил мощный двигатель, в полчаса перенесший их за 500 километров от Джанабада. Ракетоплан шел теперь по инерции, несущие плоскости перемещались вверх, образуя горизонтальный винт вертолета.
– Иду на посадку, – сообщил Черкез.
Большое озеро, светлевшее среди песков, росло по мере их снижения. Когда они приземлились у самой воды, противоположный берег скрылся за горизонтом.
Из маленького фанерного домика, за которым виднелось несколько радарных автомашин, выбежал молодой человек в темных очках и с обгорелым шелушащимся носом.
– Вовремя, как раз вовремя! – воскликнул он, здороваясь с прибывшими. – Сейчас начнется, самолеты уже на подходе. Да вот они!
С севера послышался быстро нарастающий мощный рокот. Девять двухмоторных самолетов приближались военным строем, звеньями. На подходе к озеру они вытянулись в цепочку, головной развернулся на посадку.
– Но где же их примут здесь? – забеспокоился Боровик. – Кругом холмы.
– Это летающие лодки, – пояснил юноша с обгорелым носом.
Головная лодка, вспарывая водяную гладь, пробежала в центре озера. Вторая заходила на посадку.
Эверетт обернулся к Боровику, но тот сделал вид, что не заметил его вопрошающего взгляда.
Оглушающий рев не смолкал ни на минуту. Едва последняя лодка остановилась, покачиваясь на расходившихся волнах, головная вновь понеслась в каскадах брызг. Теперь они взлетали в той же последовательности, одна за другой. Взлетали и ложились на обратный курс.
– Все в порядке, – заметил молодой человек в очках. – Признаться, мы малость тревожились – успеют ли.
Судя по недомолвкам молодого человека, тот считал своих гостей полностью осведомленными. Эверетт уже признал в нем одного из «хозяев шистоцерки» – участников испытания «хлыста», но не решался задавать вопросы и тщетно ломал голову, пытаясь понять смысл происходящего.
«Хозяин шистоцерки» хотел что-то еще добавить, но в это время его окликнули из домика. Он скрылся там и через минуту выскочил с картой в руках.
– Идет, идет! – громогласно возвестил он. От радарных автомашин к нему, расстегивая на ходу планшетки, устремились люди. Эверетт отметил, что все они молоды, в военной форме, но без погон.
– Азимут двести пять, – услышал Эверетт. – Занимаем позицию номер два.
Далее пошли цифры.
– Близка стая? – спросил кто-то.
– Квадрат 12-48, – ответил молодой человек в очках. – В нашем распоряжении минут двадцать.
Все бегом вернулись на свои места. Машины тронулись.
– Что здесь происходит? – не выдержал Эверетт. – И для чего радары?
– Это не радары, коллега, – пряча лукавую улыбку, с деланной рассеянностью заметил Владимир Степанович. – Это, это... Ага, смотрите!
По ту сторону озера, над горизонтом, поднималось бурое облако.
– Шистоцерка! – воскликнул Эверетт.
– По предварительным данным, около тридцати тысяч тонн, – подтвердил молодой человек в очках.
Облако быстро росло, застилая горизонт. Эверетт посмотрел вслед разъезжавшимся машинам. Они большим полукольцом охватывали озеро. Так значит это не радары? Любопытно...
Из-за ближайшего песчаного бугра вынырнул всадник.
– Она, – упавшим голосом произнес «хозяин шистоцерки». – Теперь я не ручаюсь ни за что.
