Далила, Гиневра и Ипполита появились спустя короткое время. Гурастун объяснил диспозицию, похвалив меня сверх меры, чему мои спутницы ничуть не удивились, и попросил нас соблюдать на балу осторожность. В общем, «будьте бдительны»…
– Хорошо, мы согласны добить эту нечисть, чтобы уж довершить начатое, сказала Далила своим низким контральто. – Но когда вы, уважаемые волшебники, отправите нас домой? В конце концов, долго мы будем здесь болтаться?
– А мне что-то не хочется на пир, я по Артуру, мужу своему, соскучилась, добавила Гиневра.
– Скажи лучше – по Ланселоту, – Ипполита вновь рубила с плеча. – Тебе же сказали – надо закончить. Я, например, не привыкла оставлять дело недоделанным.
– Но я так скучаю по моей родине…
– Все скучают, – возразила Гиневре Далила. – Думаешь, мне не хочется назад, к моим виноградникам?
– Успокойтесь, дорогие дамы, – вмешался Гурастун. – Я обещаю вам, сразу же после свадьбы нашего дорогого наследника мы отправим вас назад, в ваши страны. А пока отдыхайте, уже рассвело, пока мы тут разговаривали, а нам надо работать. Я распоряжусь насчет платьев и украшений. Проходите в мой дом.
Как и прежде, мы зашли в чистенький домик, и я крепко заснула, надеясь, что вскоре все мои приключения благополучно завершатся.
Проснулась я, когда солнце высоко стояло на небе. Был полдень. На соседней кровати посапывала Ипполита. Голова была ясная и пустая – она у меня всегда такая накануне грядущих событий, как то: выпускные экзамены или поездка в Кисловодск.
Делать до вечера было решительно нечего.
Выйдя из дома Гурастуна, я встретила неразлучную парочку магов – Амерата и Аревата, спешивших по своим делам.
– Марина, здравствуй, ты уже проснулась?
– Добрый день! Куда вы направляетесь?
– На шахскую кухню, надо за всем проследить, ничего не упустить.
– Можно и я с вами, а то мне совершенно делать нечего…
– Пожалуйста…
Кухня напоминала сумасшедший дом. Все бегали, суетились, во всю кипели огромные котлы, баранов жарили целиком, набив им предварительно брюхо бататами и финиками. Рядом, в печи величиной с двухэтажный дом, непрерывно выпекался хлеб и разные печенья. Сотня поварят чистила овощи, рубила капусту и занималась еще многим и многим.
Маги покинули меня и с разных концов «горячего цеха» доносились их отрывистые приказы. Все подчинялись, работа стала ритмичнее и организованнее и вскоре кухня стала выглядеть, как хорошо отлаженный механизм.
Мне опять стало скучно. Побродив немного по кухне, я решила: давай-ка я приготовлю сюрприз для своих подруг. Мне с ними, может, сегодня придется расстасться, я привязалась и к резкой Ипполите, и к томной Гиневре, и к жизнерадостной Далиле. Они, бедные, так страдают вдали от всего знакомого и привычного, так что, если я приготовлю их любимые блюда, им будет приятно, а я прекрасно проведу время до свадьбы.
И, засучив рукава, я отвоевала себе «место под солнцем» и начала готовить. Для Гиневры – яблочный пудинг, для Ипполиты – греческий салат с тертой брынзой, а для Далилы – фаршированную рыбу. Правда, у меня не было особенной уверенности, что филистимляне едят такую рыбу, но Далила вовсю общалась с Самсоном, значит, о таком блюде она слыхала. Не стану же я сейчас искать поваренную книгу «Филистимлянская, арамейская и ассирийская кухни»…
Так, в трудах и заботах, незаметно пролетело время. Едва успев наказать поваренку принести приготовленные мною блюда на наш стол, я выскочила и опрометью побежала в домик Гурастуна. Дамы, разнаряженные и надушенные, ждали меня с нетерпением.
– Где ты ходишь, Марина? – недовольно спросила Далила. – Собирайся, мы ждем только тебя.
Натянув на себя платье из зеленой тафты, оставленное для меня магами, я выскочила из домика и села в роскошный паланкин, ожидавший у входа.
Мы с трудом нашли наши места. Тоненький мальчик-слуга в красном тюрбане провел нас, непрерывно кланяясь. Народу, к моему удивлению, было не очень много, около двухсот человек. Вдоль стен стояли вооруженные стражники на манер почетного караула, а сзади столов сновали слуги, поднося все новые и новые блюда.
Далила уже усрела наложить себе полную тарелку и налить высокий кубок, когда Ипполита хлопнула ее по руке и прошипела:
– Ты что, забыла, зачем мы здесь, остановись немедленно!
Обиженная Далила неохотно отодвинула от себя тарелку:
– Вот еще новости! Что, если предстоит бой, то перед ним и подкрепиться нельзя?
– Ты, Далила, ну прямо, как ребенок неразумный! Кто тебя за язык тянет? добавила Гиневра. – Еще не хватало, чтобы соглядатаи колдуньи поняли, что мы что-то знаем…
– Марина, ты что-нибудь заметила? – озабоченно спросила Ипполита.
Но я только вертела головой из стороны в сторону, как ненормальная, и ничего не видела. У меня заболела шея, кружилась голова, и смотреть на накрытый стол из-за возрастающей тошноты не было никакой возможности.
Внезапно все стихло, прекратился шум, разговоры, и раздался звон литавр. Широкие расписные двери медленно стали раскрываться, и в зале показались богато наряженные слуги из свиты шаха Гаомарта восемнадцатого. Сидящие за столами встали и упали ниц. Остались стоять только богато одетые гости и наша четверка. Я поежилась, представив себе, как буду валяться на не очень чистом полу.
В зал, окруженный свитой придворных, среди которых я заметила визиря хазареянина Нафтали, вошел шах. Он был небольшого роста, с реденькой бороденкой и впалой грудью. Гаомарт совершенно не производил впечатления государственного деятеля. Хотя если учесть, что он несколько лет провел в горестях и стенаниях, можно было понять, отчего у него такой нездоровый вид.
– Встаньте, дорогие гости, – обратился он надтреснутым голосом к залу. Гости встали, отряхивая коленки, поклонились и вновь устроились за столами. Мы сели тоже.
– Любезные мои, – обратился шах Гаомарт к сидящим в зале, – у меня сегодня большая радость. Сегодня мой сын, вернувшийся из дальних странствий, женится на своей возлюбленной.
– Ура! – закричали гости. – Слава Гаомарту, слава Йоме!
– Ну что, Марина, ты видишь что-нибудь? – прошептала Ипполита, хотя в этом шуме она могла говорить громко – все-равно ее бы никто не услышал.
Сняв очки, я искоса уставилась на Гаомарта. Сложность заключалась в том, что мы сидели далеко и разобрать что-либо было крайне сложно. Это тебе не Гурастун, сидящий на расстоянии протянутой руки.
– Нет, – вздохнула я, – ничего не вижу.
Шах тем временем продолжал свою речь:
– Мой сын передал кольцо Амаздахура своей возлюбленной по своей воле и желанию, он будет царствовать в Эламанде, а я удаляюсь от дел… – он сказал это с таким облегчением, что мне сразу стало ясно, что Гаомарту жутко надоело быть шахом и он рад свалить эту нелегкую обязанность на своего молодого сына.
