- Еще раз здравствуй, Рэй.
- Ну, здравствуй, капитан. Надеюсь, что ты уже все прочитал.
- Все, что смог, то прочитал. Рэй, ты не смог бы мне помочь?
- Смотря в чем.
- Здесь почти треть записей сделана или шифром или на незнакомом мне языке.
- Ну и что?
- Не смог бы ты это расшифровать для меня?
- Наверно смог бы, но только не буду этого делать.
- Почему?
- Потому что я давал слово Артуру Риксту, что даже не взгляну ни разу на содержимое его дневника, а сделать это, при моих возможностях и любопытстве, было для меня не так-то просто. Так что извини меня, Вик, эту твою просьбу я не выполню, хоть даже разбирай меня.
- Ни отключать и ни разбирать тебя я естественно не буду, ты сам знаешь почему, - сказал я совершенно спокойно. - И нарушать данное тобой слово я тебя заставлять тоже не буду. Пусть пока содержимое этих записей остается тайной. Когда-нибудь я доберусь и до нее.
- Ты собирался ознакомиться со звездолетом.
- Это нужно сделать обязательно. Плох тот звездолетчик, который не знает досконально своего корабля.
- Я тебе в этом помогу.
На знакомство со звездолетом я потратил еще один день. Конечно, за это время я не смог узнать его абсолютно и досконально, но основное все же успел усвоить. Узнал расположение жизненно важных систем и коммуникаций, разобрался в их принципе и режимах работы, системах управления ими и принципах управления. Звездолетчику, имеющему соответствующую подготовку, это сделать не так сложно, как человеку, не имеющего ее. За то время, пока я занимался всем этим, "Игла" более чем вдвое приблизилась к Золотистой, и на экранах корабельных телескопов уже отчетливо просматривались крупнейшие планеты ее системы.
А еще через полтора дня звездолет развернулся кормою к стремительно приближающемуся солнцу и начал основной этап торможения и входа в систему Золотистой. Начиная с этого момента, я почти безвылазно находился в рубке корабля. Торможение не было быстрым, двигатели позволяли развить куда большую тягу. Но я решил использовать такое ускорение, чтобы у нас оставалась возможность маневра, ведь в этой самой системе, по мнению Рикста, должна находиться довольно высокоразвитая цивилизация. А в таких случаях лучше излишне не рисковать. И если вдруг цивилизация Золотистой окажется очень высокоразвитой и крайне агрессивной, я смог бы сменить торможение на разгон и на скорости проскочить эту систему. Торможение заняло ровно двенадцать часов корабельного времени, и за это время не произошло ничего страшного и непредвиденного. Окончив торможение, звездолет завис под плоскостью планетной системы, в двух миллиардах километров от нее.
Сейчас вся эта система уже была передо мною как на ладони, она довольно сильно напоминала солнечную систему. Пять планет земной группы, четыре гиганта и один пояс астероидов. Только расположение планет было немного не таким. На месте Меркурия была планета побольше солнечного Марса. На месте Венеры же планета немного меньше ее по размеру, а на месте Земли планета немногим побольше Земли. Четвертая планета Золотистой заняла бы в Солнечной системе положение между Землей и Марсом, и по расположению и по размерам. На месте Марса была планета, очень похожая на Марс. Далее лежал почти такой же, как и у Солнца, пояс астероидов и четыре планеты-гиганта с убывающей, по мере удаления от светила, массой, их окружали целые семейства лун, правда ни одна из гигантских планет не имела такого роскошного кольца, как Сатурн. В то время, пока я любовался этой системой, Рэй внимательно изучал ее всеми доступными дистанционными методами. И в заключение этого он выдал на один из вспомогательных экранов как характеристики всей системы в целом, так и каждой планеты по отдельности. Все это он сопроводил следующими устными комментариями:
- Данная система относится к разряду типичных, солнечного типа. Удивляет лишь то, что характеристики местного светила отличаются от солнечных только в пределах двух процентов. Для жизни пригодны третья и четвертая планеты. В атмосферах обеих содержится значительный процент кислорода. На обеих наблюдаются океан и леса...
- Это же открытие, Рэй, да еще какое, - тут же высказался я, Кислородные планеты - это такая большая редкость. А тут в одной системе их сразу две.
- В Солнечной кислородных планет сейчас уже пять.
- Ты считаешь, что местная цивилизация уже достаточно развита для того, чтобы перестраивать планеты?
- Пока я еще ничего не считаю, информации для этого еще недостаточно. К тому же радиоисточником является только третья планета. Но не таким сильным. Это может говорить о том, что на планете существует либо еще слабо, либо уже высоко развитая техническая цивилизация. Более вероятно, как мне кажется, все-таки второе.
- Будем приближаться?
- Это лучший вариант. На "Игле" недостаточно средств, чтобы вести подробные наблюдения с такого расстояния. Это все-таки не исследовательский корабль, а скорее военный. Даю курс на подлет к третьей планете.
На экране тут же высветились все параметры подлетного курса. Я только взглянул на них уже наметанным в подобных вещах взглядом.
- Двенадцать часов, что же, вполне приемлемо. Как раз успею отдохнуть до основных событий.
- Я рассчитывал подлет с учетом и этого.
- Спасибо тебе, Рэй... Ты лучший друг, который у меня когдалибо был.
- Да брось ты, мастер Вик, я всего-навсего обычная мыслящая машина.
- Рэй, если ты еще хоть раз напомнишь мне об этом не по делу, то я на тебя обижусь.
Сказав это, я услышал донесшийся из динамиков негромкий смех, Рэй смеялся в первый раз после нашего возвращения на "Иглу". А я по сути дела в первый раз почувствовал, в каком двояком положении он находится. Я хотел уже извиниться перед ним, но не стал, он ведь и так лучше других знает и понимает меня, и за не такое уж большое время (по меркам "Иглы") он стал для меня даже больше, чем просто другом.
- Иди, Вик, отдыхай, вахта на мне, ведь я сейчас не устаю. Будь в каюте.
- Где же мне еще спать, не в столовой же.
Через десять часов я снова был в рубке. Планета, к которой мы приближались, была уже неподалеку. Звездолет уже погасил скорость и приближался к ней со скоростью космического пешехода, всего лишь несколько десятков километров в секунду, это совсем ерунда по сравнению с релятивистскими межзвездными скоростями. Планета плыла на фоне космоса огромным драгоценным камнем. Окутанная белыми шлейфами облаков, между которыми просматривалась синева океанов, зеленый, коричневый, желтый и белый цвет материков, она была живой и прекрасной. Несколько минут я молча любовался этой раскинувшейся передо мной картиной и только потом позвал Рэя, который сразу же явился передо мною на экране в своем мальчишеском облике:
