Потом прибежала Ярсана, растормошила, заставила двигаться, выслушала, высказалась, и всё-таки получилось расплакаться и расслабиться уже по-настоящему, и стало легче. А после второго сеанса – ещё легче, а после третьего даже не хотелось плакать, и Элджиас улыбался, спокойно и как-то очень тепло, говорил о блоках и травмах, которые надо проработать, и что у неё хорошо получается, и она тоже смогла улыбнуться…
А сегодня он вынул из папки портрет Лейро, поставил на стол и всё тем же доброжелательным тоном сообщил, что они попытаются поработать с видениями.
– Я… Я его боюсь.
Элджиас кивнул – запасы терпения у этого человека были воистину безграничными.
– Я могу убрать ваши страхи в состоянии резонанса. Мы это уже делали – и вы знаете, как это делать.
Она медлила, не решаясь даже поднять взгляд, не говоря о том чтобы уйти в транс. Все эти месяцы она старательно вычищала образ Великого Магистра из сознания, училась не думать, не вспоминать, не бояться. Она говорила о своих страхах Кеаре, а та её жалела – и сама наверняка боялась. Это было хорошо, потому что обидная жалость девчонки становилась их общей жалостью и общей тайной, и по молчаливому согласию тему Лейро почти не поднимали.
Элджиас был добр, заботлив, терпелив – и абсолютно безжалостен.
– Дайте руку, вот так. Посмотрите на меня. Я буду рядом и обязательно подстрахую. Вы мне доверяете? Хорошо. Теперь посмотрите сюда…
Она посмотрела.
Он продолжал говорить, медленно и монотонно, но слов она почти не слышала. Все внимание заняло лицо на портрете – спокойное, уверенное, немного усталое. Она успела забыть, какие у него были светлые глаза, и прямые волосы пепельного оттенка, и понимающий взгляд с лучиками морщин в уголках глаз…
Жёсткие пальцы, до синяков стискивающие запястье…
Вкрадчивый шёпот, ввинчивающийся в уши, и слова «моя дорогая» он повторяет так часто, что она чувствует себя дешёвой и бесполезной…
Кровь на руках и рукавах мантии…
Выстрелы…
Кровь на дрожащих, потрескавшихся губах…
Чешуя, расползающаяся по впалым щекам…
Голоса…
Болезненно худое тело, высохшая кожа, жёлтые глаза с вертикальным зрачком, жуткая ухмылка и давящее, паразизующее ощущение чего-то непоправимого. Он наклоняется к ней, прикасается к лицу чёрными когтями, что-то говорит, и надо слушать и запоминать, но ей страшно, страшно, страшно!
Крик, рвущий горло. Рыдания, не дающие сделать вздох. Тяжесть в груди. Грохот пульса в ушах. Тошнота.
Крепкие тёплые руки, обнимающие за плечи, спокойный знакомый голос, шершавая форменная рубашка прижимается к щеке. Шуршащий бумажный пакет у лица, вдохи и выдохи, воспоминания о панических атаках в первые месяцы после возвращения из Диких земель – она-то наивно надеялась, что они прошли…
– Тише, девочка, тише. Всё хорошо, я рядом, я с тобой. Дышим медленно, не надо спешить, вот так. Слушай мой голос, сосредоточься, я знаю, что ты меня слышишь, переключайся, переключайся, его здесь нет, здесь только я и ты…
Он продолжал говорить, и само звучание его голоса, ровное и уверенное, добавляло сил и помогало настроиться на резонанс. Приступ сошёл на нет, пакет упал на пол, и ей хотелось просто упасть следом и отключиться. Но страх таял, тяжёлый узел в груди распускался, и она попыталась вспомнить об упражнениях и эмоциональном балансе, и неожиданно получила в ответ его реакцию – одобрение, поддержка, похвала, тепло принятия. Она вздрогнула и невольно качнулась навстречу этому теплу всем своим существом…
Но он вдруг разорвал контакт и отстранился.
– Как вы себя чувствуете?
Кариса зажмурилась и закрыла лицо ладонями. Он и так прекрасно видит всё её самочувствие, зачем задавать дурацкие вопросы, да ещё таким тоном?!
– Неожиданная реакция… Ну хорошо, пусть так. Как ты себя чувствуешь?
Она издала не то смешок, не то всхлип. Отвечать опять не стала, но на сей раз его, по-видимому, устроила её реакция. Элджиас решительно отнял её ладони от лица, сунул в руку стакан, помог выпить – жидкость оставила на губах маслянисто-мятный привкус. Потом помог ей застегнуть амулеты, лечь и завернуться в покрывало – её снова начало трясти.
А потом отчётливо виновато вздохнул – и снова начал спрашивать.
Сказать она могла немногое. Первые образы были её собственными воспоминаниями, усиленными трансом. С идентификацией того, что было дальше, она затруднялась – картинки сменялись слишком быстро, чужие страхи мешались с её собственными эмоциями, вызывая ощущение странного узнавания. По всему выходило, что она видела момент смерти Лейро и перехода духа в другое тело, но вот кто именно стал его жертвой, сказать не могла.
Доктор, однако, остался доволен. Тщательно законспектировав всё сказанное, он пошуршал чем-то в своей сумке, выставил на стол три пузырька из тёмного стекла и написал подробную инструкцию, что в каком случае принимать. Кариса бездумно кивала, почти не слушая – следить за движениями его рук было интереснее.
– Скоро подействует лекарство, ты заснёшь. Это была тяжёлая и сложная работа, обязательно нужно отдохнуть. Сделаем перерыв на пару дней, потом попробуем ещё раз. Договорились? Тогда я пойду.
При мысли о том, чтобы остаться одной, ей снова стало страшно – страшнее даже, чем если бы он снова начал спрашивать. А ведь он уже не видит её ауру и не отреагирует…
– Посиди… Со мной… Пожалуйста…
Язык заплетался и говорить выходило с трудом. Недоумение впервые явно отразилось на его лице – видимо, тоже слишком устал, чтобы скрывать эмоции. Но в следующий миг он улыбнулся и кивнул.
– Хорошо. Подожду, пока ты не заснёшь. А потом придёт Ярсана и присмотрит за тобой.
Этот вариант её полностью устроил. Она ещё успела подумать, как было бы славно, если бы он взял её за руку, но сразу попросить об этом вслух не решилась, чтобы он ничего не подумал, а когда почти решилась…
Заснула.
***
Дому бурундук тоже не слишком-то нравился. Ильнар уловил что-то насчёт давнего нашествия крыс, которых предыдущий хозяин зачем-то приманивал и запрещал трогать, а те были не прочь попробовать живое здание на зуб. Сожрать не могли, но беспокоили, словно кусачие блохи – породистого пса.
Когда Дайлон исчез, оставшихся крыс Дом сожрал сам.
К Рэнди не было конкретных претензий, кроме того, что тот лазил решительно везде и всюду совал нос, а от бегающие по вентиляционным трубам маленькие лапки вызывали щекотку. В то, что Дом всерьёз кого-то сожрёт без его ведома, Ильнар не верил, но тот ощущался достаточно несчастным, чтобы на скорую руку сочинить отпугивающие амулеты. В результате свободными для беготни остались холл с персональным выходом наружу, лестницы, гостиная и спальня хозяина – для которого правил не существовало и он имел полное право притащить бурундука куда угодно.
Например, в библиотеку, читать книги про провидцев. Должен же был кто-то выслушивать комментарии!..
Одна из найденных книг – солидная, толстая, в твёрдой обложке с портретом автора, – оказалась мемуарами известного прорицателя. Ещё пять штук – художественной литературой, в которой так или иначе фигурировали предсказания. Сборники предсказаний тоже были, как от автора первой книги, с толкованиями не менее солидных людей, так и несколько штук попроще. Были книжки с народными приметами, инструкции по общению с духами, толкователи снов, способы бытовых гаданий – на картах, кофе, крупах, воске, прочей дряни…
Более-менее полезным в этом собрании оказался университетский учебник со схемами, формулами и рисунками. Увы, понимание оного требовало хотя бы поверхностного знакомства с теорией ментальной магии, которого у Карисы не было. Ильнар всё же отложил учебник в стопку, сделал пометку о том, чтобы найти к нему дополнительную литературу и взял в руки последнюю из найденных книг.
– Практики Ордена Белой лилии, – прочёл он вслух и покосился на бурундука. – Как думаешь, стоит открывать?
На чёрной обложке серебрился силуэт обнажённого женского тела, вырастающий из полураскрытого цветка. Пальцы покалывало – внутри определённо была какая-то магия, и амулет Ориена под рубашкой тревожно шевелил перьями. Но дар опасности не чуял, зверёк тоже – он лишь чихнул и цапнул из поставленной для него плошки тыквенную семечку.
