Роль Магистра, в который раз заставляющего её переступать через себя и делать почти невозможное, досталась Элджиасу.
– Блоки не снимай, здесь высокий фон. Перчатки можно. Помнишь, что чувствовала? Сосредоточься на этих эмоциях, откройся им. Входим в резонанс, не спеши, я тебя держу.
Его руки лежали на её плечах, и сосредоточиться на них было куда проще, чем на воспоминаниях. После предыдущего видения возвращаться к прошлому не хотелось, страх перед новой панической атакой отвлекал, затруднял дыхание, заставлял стискивать кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Она знала, что ей помогут, поддержат, даже отнесут на руках в постель, если будет нужно, и выдадут нужные лекарства, и всё пройдёт, но…
Страшно.
Ладони на плечах сжались сильнее, и она поняла, что дрожит. Порыв ветра швырнул в лицо первые капли, а тогда светило солнце, и лежал снег, а на снегу – кровь, и тогда ей тоже было страшно, и возвращаться к этим страхам не хотелось, ей вполне хватает тех, что есть сейчас…
– Портрет, – шепнул Элджиас. – В левом нагрудном кармане.
Плечи свело судорогой, позвоночник прострелило болью. Хотелось кричать, плакать, умолять, чтобы её не трогали и не заставляли, но она ведь так хотела быть нужной, полезной…
Любимой?..
Сложенная вчетверо фотография всё никак не желала разворачиваться. Горизонтальная линия сгиба перечеркнула глаза Лейро, вертикальная превратила усталую улыбку в кривой оскал. Кариса прижала ладонь к губам, заставляя себя не кричать, она должна смотреть, должна видеть, должна…
Выстрел раздался неожиданно. Она вскрикнула, выронила фотографию, и ладони с плеч исчезли – Элджиас кинулся ловить портрет. Кариса медленно подняла голову и встретилась взглядом с майором.
– Не рискуйте, дана Альмеро.
Тогда, зимой, она не видела его глаз.
Как заворожённая, Кариса снова сделала шаг назад, споткнулась – и в этот раз не удержала равновесия.
В ободранной ладони плеснуло болью. Дыхание перехватило. Элджиас оказался рядом, он что-то спрашивал, но голос отдавался в ушах звоном, а Лейро на фотографии презрительно кривил губы и смотрел мимо неё, и она тоже обернулась…
Ильнар оказался близко – слишком.
Вот он падает – и на губах розовая пена. Вот падает Лейро – его лицо перекошено бешенством и болью. Вот её тело на снегу – ей не больно, не страшно, её там нет, её никто не замечает. Кеара опускается на колени, по её щекам текут слёзы, а губы беззвучно шевелятся. Фин поднимает голову – снег возле его лица заляпан красным. Тень от айринга накрывает поляну…
Охранник тащит по снегу оглушённого Магистра, усаживает возле арки портала – у того лицо в крови, и волосы…
Горсть подтаявшего рыжеватого снега в трясущейся ладони, молочное сияние открывшегося портала…
Синие лучи, прошивающие бьющееся в агонии тело…
Чешуя, рвущая запястья, и голод, грызущий изнутри…
Мёртвые тела в айринге…
Железная дорога…
Случайные попутчики – охотники возвращаются на базу. Нет, не возвращаются, и тела остаются лежать в лесу у дороги…
Ксантар – высокие крыши и шпили на фоне ночного неба, стрельчатые окна отражают лунный свет, табличка с номером дома белеет в темноте…
Голоса, лица, имена, тёмная комната, охрана, свечи, пленник с мешком на голове, жуткий старик, кривящий губы в усмешке, и снова так тяжело в груди, и она хочет отвернуться, не смотреть, отстраниться, спрятаться, пока он её не видит, но тело не слушается, а Магистр поднимает голову и высохшая ладонь снова тянется к её лицу…
Когда она осознала, что к её щеке в действительности кто-то прикасается, то чуть не умерла от ужаса. Сильные руки прижали её крепче, чьи-то пальцы расстегнули воротник, она панически рванулась, пытаясь освободиться, рядом плеснуло чьё-то раздражение…
А потом вдруг стало тихо и спокойно, словно кто-то сдёрнул панику, будто пыльную занавеску. Держащие её руки чуть расслабились, и вымотанный мозг всё-таки сообразил, что её придерживают, чтобы не упала, а куртку расстегнули, чтобы легче стало дышать, а резонансом приложили, чтобы…
– …Ещё немного – и приступ! Вам точно нужны эти видения, такой ценой? Где гарантия, что она вообще переживёт инициацию, экспериментаторы змеевы?!
Раздражение говорившего ощущалось плотным, горячим облаком. Кариса приоткрыла глаза – ругался Ильнар. Почему-то захотелось взять его за руку – или дать по голове, чтобы не орал и не разрушал её восхитительное спокойствие.
– Помолчи… Пожалуйста…
Он зло зашипел и вскочил на ноги. Карисе тоже хотелось встать, но ей не позволили. Майор подхватил её на руки, легко, словно пушинку, отдал команду. Совсем рядом засветился портал – тем же молочным цветом, что в видении…
Говорить она начала ещё по эту сторону. И говорила дальше – пока её несли через газон, мимо яблонь, через входную дверь, в кабинет майора. И там, полулёжа в кресле, она тоже продолжала говорить, путаясь в словах, начиная заново, повторяя одно и то же по два-три раза – вдруг не поймут, не расслышат, не зафиксируют…
– Я думаю, достаточно.
Кариса открыла глаза. Майор щёлкнул кнопкой, другой – над столом дрожало собранное из голографических искорок изображение замершей в кресле тонкой фигурки.
– Я сделал запись, – пояснил он. – Расшифровкой займусь сам, и думаю, кое-что из сказанного нашим агентам очень поможет. – Он неожиданно тепло улыбнулся. – Спасибо за помощь и за потраченные усилия. Думаю, вам стоит отдохнуть денёк-другой прежде, чем пробовать снова.
За спиной послышался негромкий, но весьма выразительный смешок. Кариса заставила себя повернуть голову, глянула из-под ресниц. Она была уверена, что Ильнар давно ушёл, но он стоял у двери, прислонившись спиной к стене, как был, в форме, только шлем снял.
– Два-три денька будет вернее, – бросил он. – От инициации она будет приходить в себя куда дольше.
– Инициации мы бы не допустили, – возразил Элджиас. – Даже если бы ты не вмешался. Я готов признать, что резонансом ты владеешь отлично, но прочие навыки оставляют желать лучшего.
Кариса снова глянула на несостоявшегося жениха. То, что он бросился ей на помощь и так переживал по поводу её инициации, казалось ужасно милым – особенно по сравнению с непробиваемой уверенностью доктора. Выходит, суровый капитан тоже способен на эмоции – более того, на положительные эмоции по отношению к ней.
Ради этого, пожалуй, стоило немного полюбоваться на Лейро.
– Проводите меня к себе, – произнесла она, поднимаясь.
Доктор предложил ей руку и она не стала отказываться. Голова слегка кружилась, устала она ужасно, и лучше успеть заснуть до того, как наведённое спокойствие ослабнет. Ильнар вышел первым, но привычно сбегать не спешил, даже придержал дверь на выходе из приёмной.
– Я зайду в медблок, – внезапно проговорил доктор. – Присмотри за ней, ладно? Я быстро.
Кариса оглянуться не успела, как её ладонь оказалась на руке капитана. Новый приступ головокружения заставил её покачнуться, но упасть ей не дали.
– Присядешь? – он указал на пару кресел в нише между дверями гостиной и библиотеки. Кариса покачала головой – если сесть сейчас, то наверх её точно придётся нести на руках.
С минуту они стояли молча. Из-за двери гостиной доносились голоса и смех, Ильнар нетерпеливо поглядывал в ту сторону, но попыток сбежать не делал. В её присутствии ему явно было неловко, а ведь он ещё ничего не знал о её мыслях, чувствах, приходивших под приворотом фантазиях…
И не узнает.
Кариса огляделась, наткнулась взглядом на дверь библиотеки и вспомнила безобидную общую тему.
– Ты обещал найти для меня книги.
Странно, но он, кажется, смутился.
– Я нашёл. Но там всё на староимперском, нужен перевод – и адаптация, конечно. Почти все здешние книги писались магами для магов, для неподготовленного человека некоторые практики могут быть… Опасными. Думаю, будет лучше, если сперва их посмотрит Эл.
– И что такого страшного может быть в книге про провидцев?
