Швырнуть вперёд динамический щит. Промахнуться. Кувырком уйти в сторону, удалить молнией в обочечника, закрыться щитом от брызнувшей в стороны каменной крошки. Присмотреться к голограммам, искажающим расстояние, швырнуть ещё один щит, укутавший фигурку в белом платье перламутровым облаком. Двинуть в челюсть агенту – очень глупо думать, будто маг не найдёт прячущегося за камнем человека. Обрушить дождь ледяных стрел на грозовых пауков, пытающихся сожрать перламутровый щит. Упасть, пропуская над собой струю огня, швырнуть в ответ парализующее плетение, мстительно подумать, что защищать работников аттракциона его не просили. Выставить слабенький купол над упавшим телом – медузы под облаками вьются отнюдь не голографические…
Атакующие скаты. Рвущиеся с цепей псы. Ядовитый туман. Ещё один обочечник. Летящие камни, проваливающийся пол, огонь, лёд, вода, магические ловушки, интересно, как вообще можно упаковать всю эту дрянь в подвал, и хорошо бы устроить такой же полигон в усадьбе…
Он взлетел на вершину холма почти в буквальном смысле – земля тряслась, камни вперемешку с паучьими тушками катились вниз, и приходилось быть очень внимательным, чтобы не сорваться. Медузы бились в щит, Кеара стояла на большом плоском камне, стискивая кулаки, её страх хлестнул по нервам плетью. Поймав его взгляд, она попыталась улыбнуться искусанными в кровь губами, и на миг показалось, будто время остановилось.
«Девочка моя, как же они тебя напугали...»
Он рванулся, едва не упал, когда очередной камень выскользнул из-под подошвы, выровнялся. Отшвырнул силовой волной медуз, пробил собственный щит и тут же создал новый, укутавший сразу обоих. Шагнул вперёд, перехватил тонкую руку с блеснувшим на пальце перстнем и, ласково глядя в синие глаза, прошептал:
– Дана Джания… Подите к Змею. Уничтожу.
С искусанных губ сорвался серебристый смешок. А потом синие глаза посветлели, налились янтарным теплом, уголки рта дрогнули, на бледных щеках проступил румянец…
Столько всего хотелось сказать. Столько вопросов задать. Но сил ещё и на выяснение отношений уже не было, и он просто протянул руки.
– Иди ко мне.
Она качнулась вперёд, уткнулась носом в шею, позволила себя обнять – так крепко, как только можно. Он зажмурился и прижался щекой к её виску, чувствуя, как вздрагивают её плечи, как вспыхивают в ауре искры пережитого страха.
«Моя. Не отдам. Теперь уже точно, никому, ни за что, а если какая-нибудь сволочь посмеет обидеть...»
Макушка холма под ногами вздрогнула и загудела. Кеара ахнула, Ильнар напрягся, в единый миг вообразив обратный путь с перепуганной девушкой на руках, но это оказался всего лишь антиграв. Плавно качнувшись, камень поднялся в воздух и неспешно поплыл к выходу, с которого сняли маскировку – со стороны казалось, будто в вересковой пустоши прорезали длинное прямоугольное окно.
Улыбка самой главной сволочи выглядела такой довольной, что кулаки зачесались.
– Ну вот, а вы боялись. Всё как в сказках – могучий герой спасает красавицу… Дана Кеара, позвольте перстень, благодарю. Ну что вы плачете, милая моя? Вы же знали, что вам ничего не грозит, щиты работали.
– Мне – ничего, – выговорила она сдавленным голосом, и Ильнар бесшумно вздохнул, слегка расслабляясь. – А он?!
– А ему стоит улыбнуться, – Император немедленно подал пример. – Неужели вы всерьёз считали, что я обижу девушку? Как не стыдно, дан капитан, так плохо думать о своём Императоре. И нет, я, в отличие от вас, мыслей не читаю, но у вас же на лице всё написано.
– Откуда вы…
Он усмехнулся, посторонился, и Ильнар увидел у двери ещё одну раздражающе-благожелательную улыбку. Точно, Гэлхан ведь прилетел в Ксантар вместе с ним, он думал – для участия в Совете, но сразу после приземления жрец куда-то пропал…
Очевидно, причёсывался и переодевался в парадную мантию.
– Я ведь не опоздал? Было бы весьма обидно.
– Вы как всегда вовремя, дан Сорро. А если бы вы и опоздали, мы бы непременно вас дождались, или даже отложили бы церемонию.
– Отлично, – жрец подошёл ближе. – Мы с вами, дан Ильнар, не совсем уж чужие люди, и будет правильно, если обряд проведу именно я. Надеюсь, у вас нет возражений?
Ильнар крепко сомневался в своей способности высказывать возражения, даже если бы оные имелись. На то, чтобы задать вопрос, его тоже не хватило – оставалось лишь переводить взгляд со жреца на Императора и медленно, очень медленно пропитываться осознанием.
Кеара тихо ахнула, попыталась отстраниться, но тут же прижалась крепче.
– Могучий герой спасает красавицу, – многозначительно повторил Император. – Помните, чем заканчиваются сказки? Держите вашу бумагу. Всё официально, всё по закону, и со всеми правами… Я думаю, наверху уже всё готово. И да, вам действительно стоит переодеться.
Генералы потянулись к выходу, одобрительно кивая и подмигивая. Дана министр, прежде чем выйти, с самой доброй улыбкой похлопала его по руке.
– Поздравляю. И вас, моя дорогая – вам очень с ним повезло. Идёмте, подружкой невесты сегодня придётся побыть мне.
– Подождите, – Ильнар тряхнул головой, сбрасывая ступор. – Вы все с ума… То есть, нет, стоп, я не это хочу сказать, но… Вы ведь даже согласия не спросили!
Император, целительница и жрец переглянулись, а потом посмотрели на него с такой искренней жалостью, что он ощутил себя полным идиотом.
– Нет, ну… Хорошо, я не спросил!
– Ну так спрашивайте, – ласково посоветовал Гэлхан. – Спрашивайте – и у вас есть ещё минут пять на уговоры.
Ильнар заставил себя разжать объятия и отстраниться. Кеара смотрела снизу вверх мокрыми глазами, и были в этих глазах и отголоски пережитого страха, и робкая, недоверчивая радость, и…
– Кеа, ты…
– Ты дурак, – дрожащим голосом выдохнула она. – Ты самый большой дурак в мире, знаешь? И – да. Да. Конечно, да!
Конечно.
Да.
В глазах защипало, и он поспешно зажмурился, и прижал её к себе. Все слова казались глупыми, и ни в одном известном языке не было тех, которые могли бы выразить его чувства. Дурак, как есть дурак, и, наверное, стоило бы думать о ведьме, о документах, о разрыве, о том, чтоб пойти в душ, в конце концов, он ведь перепачкался во всякой дряни, и устал ужасно, ну какие сказки, какая свадьба, и ведь нужны кольца, и цветы, и какое-нибудь дурацкое платье в рюшечках, без платья нельзя…
Сердце колотилось у самого горла, мешая дышать.
И если для того, чтобы ощутить себя счастливым, надо было пройти идиотские испытания…
Да.
Конечно, да.
Тысячу раз да.
***
Безумие.
Он определённо сошёл с ума – а может, не он, а все окружающие? А может, это очередной бредовый сон, а он просто задремал на заседании Совета, а может быть, и вообще не долетел и даже не вылетел, и не было ни айринга, ни белых конвертов с алыми лентами…
Зато были платья. Свадебные, бело-серебряные, пять штук на выбор – Кеара смотрела на них огромными растерянными глазами и, кажется, тоже не вполне верила в происходящее. Были корзины с белыми розами и арка, увитая глицинией. Были визажист, парикмахер, и «а жених может пока погулять», но гулять некогда, надо за полчаса умудриться свести чешую хотя бы с рук, потому что у парадной белой рубашки короткие рукава. А рукава короткие, потому что так надо, «не спорьте, дан Ильнар, всё будет в лучшем виде, и не нервничайте, может, успокоительного вам?..»
Он не спорил и не нервничал, просто ощущал себя актёром дурацкой пьесы, которого режиссёр выгнал на сцену, не соизволив ознакомить с ролью. Если жреца Император мог пригласить «на всякий случай», то держать на базе Тайной канцелярии свадебные платья и тем более корзины с цветами было бы странно. Значит, всё было спланировано. Значит, испытания продолжаются… Или не испытания, а новое задание?
– Вы ведь говорили о необходимости изменения мышления, – безмятежно улыбнулся Император. – А тут такой красивый информационный повод – первый человек, победивший змеиную болезнь, девушка, которая спасла любимого, свадьба, в конце концов. Дайте-ка руки… Отлично, ничего не заметно, можно приглашать операторов. Черновики новостных статей вам покажут после церемонии, а сейчас – да улыбнитесь же, наконец! Вы – счастливый жених, у вас праздник, нам нужны идеальные снимки!
