– Я не могу! Он меня заставляет!..
Голос сорвался на крик, почти что визг. Пленник смотрел из-под ресниц, уже не улыбаясь. Внимательно смотрел, будто поверил, будто всерьёз…
– Можешь. Но предпочитаешь ныть и притворяться несчастной жертвой. Нашёл перед кем…
За спиной послышался тихий смех, Тео обернулся, едва не упав. Но в палате больше никого не было – он ведь сам выгнал охранника…
«Продолжай, что же ты. Пусть он тебя пожалеет. Тебя ведь, бедняжечку, совсем некому пожалеть».
Ему смешно, он развлекается, издевается, они оба издеваются!..
– Скажи! – он вцепился в плечи пленника и тряхнул изо всех сил. Тот охнул и зашипел. – Что мне делать?! Ты знаешь!
«Сдохни», – ласково посоветовал Магистр.
– Сдохни…
Тео с воплем отскочил – в ладони словно впились электрические иглы. Пленник коротко застонал, кожа на шее лопнула, выпуская чешую, на пижаме остались мелкие кровяные брызги.
– Сдохни… Или сопротивляйся. Как можешь.
– Сам сдохни, – пробормотал Тео, растирая ладони. Ему вдруг стало жутко – и вместе с тем обидно. Лейро снова смеялся, а он кусал вздрагивающие губы и пытался сказать хоть что-то, но разочарование и жалость к себе не давали сосредоточиться. Он так надеялся…
На что? На то, что полудохлый пленник сможет спасти его от Великого Магистра?
Его ничего уже не спасёт. Их обоих ничего не спасёт.
– Сам сдохни, – повторил он, заставляя себя выпрямиться и даже улыбнуться. – Я даже ничего не стану делать. Два-три дня без воды… Это даже слишком много. Ты помрёшь к завтрашнему вечеру, и можешь сколько угодно сопротивляться, и думать о чём угодно. А я пойду утешать твою вдову.
Он едва успел отшатнуться – сгусток пламени полыхнул у самого лица, опалив кожу жаром. Пленник взвыл, дёрнулся, а потом застонал, забился, так что ножки кровати застучали по полу, и в палату ворвались охранники, оттесняя Магистра к двери…
Тео пришёл в себя уже в коридоре. Кожу жгло, будто он слишком много времени провёл на солнце, и не только на лице и ладонях – по всему телу.
«А нечего было его дразнить, – с удовольствием проговорил Лейро. – Влюблённые маги могут быть весьма опасны. Что касается Карисы – даже не думай. Чем меньше ты о ней вспоминаешь, тем ей же безопаснее. К тому же, ритуал защиты от её видений наши маги уже проводили, хотя, пожалуй, пора бы и обновить».
Тео вспомнил, что пару месяцев назад Орденские колдуны и впрямь что-то ворожили, и он вроде бы даже соглашался, потому что Магистр очень чётко и подробно объяснил, что будет с провидицей, если она всё-таки их сдаст. Последняя надежда разлетелась в пыль, и он стиснул зубы от накатившей тоски, но нет, она не должна его видеть, не должна, он обязан её защитить, он не станет о ней думать, уже не думает, совсем…
«Кстати, идея твоя мне нравится. Пожалуй, прикажу поставить в палате кувшин с водой, для остроты ощущений. Если он будет так расходовать силы, до вечера не дотянет, максимум – до обеда. А теперь идём».
– Куда?
«Утешать вдову, конечно».
В голосе Магистра звучало веселье, и предвкушение, и какая-то безумная надежда, и Тео поймал себя на том, что завидует пленнику.
Сдохнет к завтрашнему обеду.
Счастливчик.
***
Я могу разжигать огонь.
Какая прелесть.
Всего-то надо было обколоть нейтрализатором, запереть в палате со сниженным фоном и довести до приступа…
Выбесить.
Какая же бесполезная, мелкая дрянь…
Какое же дерьмо.
Провидица… неужели до сих пор не увидела? Я считываю образы, она тоже считывает образы… Если добровольно, должно быть проще… Транслировать… Думать… Змеевы потроха, не хочу о ней думать. Не могу думать вообще, пусть Тео о ней думает…
Сдохнет ведь. Жалко идиота. И я сдохну.
Нет, нельзя.
Ритуал… Медитация. Нужно звать, нужно… не справлюсь, сдохну!..
Нельзя.
Девочка моя… Ты где-то рядом, я чувствую. Если на мои сны можно влиять, я могу коснуться твоих, и ведьма… Знает она что-нибудь про провидцев? Может вызывать видения? Что она вообще может?
Ритуал… Медитация… Смотри… Слушай…
Нужно событие… Яркое… Чем больше людей зацепим, тем выше шансы, что она…
Больно… Так отвык от приступов, расслабился… Даже дышать – больно… Сутки без воды – ничего, выдержу, должен, обязан…
Если кто-то… Хочет убить… Пусть напряжётся…
Дерьмо, какое же дерьмо…
Сдохну…
Нельзя.
Надо беречь силы.
Ритуал. Медитация.
Нас должны услышать.
***
Кеара мерила шагами палату – пять в длину, четыре в ширину. Ей выдали больничную пижаму, тапочки и чёрный монашеский балахон, а когда Джания слабым голосом пожаловалась, что мёрзнет, Лейро лично приволок тёплые носки и ещё одно одеяло. Стресс, бессонная ночь и размазавшаяся тушь сделали своё дело – похоже, выглядела она слишком плохо, чтобы возбуждать какие-то чувства, кроме жалости.
Её не стали привязывать, но спать на кровати с цепями и браслетами всё равно было страшно. Джания уговаривала, что нужно отдохнуть, и решающим аргументом стала связь Ильнара с перстнем – чем хуже она будем себя чувствовать, чем меньше энергии сможет дать артефакту, тем больше он будет тянуть из избитого, беспомощного пленника.
«Сниженный фон, нейтрализатор, приступы – не усложняй ему жизнь, хорошо?»
Они обе знали, что он жив. Но поток энергии, питавший перстень, превратился в тоненькую тусклую ниточку, и Кеаре хотелось выть от осознания, насколько ему должно быть сейчас плохо. И при ней нет булавки-маячка, и спецбольница набита охраной, а для усыпляющего заклинания не хватает силы…
Ей дважды приносили еду – она хотела было отказаться, но на то, чтобы определить отсутствие посторонних веществ хотя бы в яблоках, воде и хлебе, сил ведьмы хватило. Вряд ли Лейро собирался её травить, но мало ли, какую ещё дрянь мог подсыпать. А потом охранник ушёл, забрав посуду, и она осталась одна, в абсолютной тишине – звуконепроницаемые стены и двери, важнейший стандарт при обустройстве спецбольниц, чтобы вопли больных во время приступов не мешали другим больным и не трепали нервы врачам.
Пять шагов в длину. Четыре в ширину. Думай, девочка, думай, безвыходных ситуаций не бывает, не бывает, не…
Она уселась на кровать, цепи глухо брякнули. На то, чтобы разобраться, как расстёгиваются и застёгиваются браслеты, ушло некоторое время, но она справилась без подсказок. Хорошие браслеты, надёжные, рассчитанные на обезумевших магов, способные погасить даже силу предсмертного проклятия.
«От предсмертного проклятия в исполнении твоего супруга останется воронка в половину квартала», – раздражённо отозвалась ведьма. Сейчас, когда Кеара не пыталась защищаться, она считывала даже мысли, и это было удобно – не приходилось тратить силы на то, чтобы говорить.
Воронка – это хорошо. Вот только умирать совсем не хотелось, змеевы потроха, она ведь только вышла замуж, у неё жизнь только начинается!
«Лейро ведь должен знать, что заклинание разрушается. Если пожаловаться, что при нулевом фоне артефакт слабеет быстрей, поверит?»
Джания задумалась, но в исходящих от неё эмоциях чувствовалось сомнение.
«Он может чуять ложь, даже без инициации. Чтобы поверил, надо... нет, ты не согласишься».
От вспыхнувших в голове образов по спине побежали мурашки. Кеара передёрнула плечами, растёрла руки поверх рукавов – балахон оказался тёплым, но колючим.
«Ты сама говорила, что Таро тебе этого не простил. И ты сама не простила».
«Предложи другой вариант, правильная девочка».
Вариантов не было. Кеара забралась на кровать с ногами, сжалась в комок, обняла колени. Тайная канцелярия, разумеется, будет их искать, и не надо быть гениями сыска, чтобы понять, где именно. Но врываться с ротой спецназа в резиденцию Карающего пламени они не станут… Или станут? А что, если Император сумеет извлечь выгоду и из этой ситуации? Что, если он именно так всё и спланировал – и охрана не смогла отбиться потому, что так было приказано?!
