что произошло нынешней ночью, стон сожаления вырвался из меня, а ненависть начала пожирать изнутри, выжигая в первую очередь сердце, а затем и все нутро, где, как я предполагал по ощущениям, у меня находиться душа. Что же я наделал? Нет, не так. Почему несправедливость коснулась меня своими жалящими щупальцами? Я, без зазрения совести, могу утверждать, что поступил правильно. К сожалению, сейчас, спустя «поздно», до меня стало доходить, что мало поступать правильно. Нужно еще и делать это «правильное» — правильно. И, тем не менее, я укрыл их своей защитой, а взамен принял клеймо чудовища. Это несправедливо!
Встал, отряхнулся, сориентировался и немного подумав, направился в сторону деревни. Кружил вокруг весь день, но войти так и не осмелился виной тому, сделав предположение. От одной мысли, что я снова встречу ее взгляд полный страха, орудие которому я, меня сковывало. Так я проходил несколько дней. А затем…я просто ушел. Не осмелился, не смог, не нашел в себе сил, и ушел…чтобы покинуть навсегда. Им так будет лучше! Ей так будет лучше!
Снова началась новая-старая жизнь — жизнь в лесу. Слонялся из стороны в сторону, не найдя себе пути.
В один из дней я захворал. Тело изменило мне, став слабым, а разум, раз за разом погружался в небытие. Больной душой — умирает телом. Закончилась съестное, а найти что-то новое не было сил, да и не хотелось. Так, погружаясь в очередной сон, который должен был стать последним, решил все же открыть глаза последний раз и…увидел перед собой человека. Он стоял прямо передо мной, чуть наклонившись ко мне и откровенно разглядывая.
— Что-то ты какой-то страждущий. Но ничего, мы с ребятами тебе поможем. Я, кстати, Рурк! — он говорил что-то еще, но я не услышал его слов, ибо веки опустились, и мир снов снова отобрал меня у этой реальности.
Новое открытие оказалось для меня неподъёмным в плане охвата мыслями и, к моему большему сожалению, лишило меня спокойствия. Ночью оно расхищало мой сон, а днем концентрацию. Какое только будущее я не рисовал себе в голове, обладай я всеми записями, сохранившимися до нашего времени. Сколько бы тайн, сколько бы всего я мог открыть для себя и, главное, использовать это себе во благо. Мания этих знаний стало для меня своего рода пиратской картой с красным крестиком нахождения сокровищ, которыми я не хотел делиться с кем-либо. Даже с Танулом и Ордигором. Не знаю, что…нет, вру, знаю. Знаю, что эгоизм проявился во мне сейчас. Одна часть во мне, та, что разумна, говорила рассказать им все и испросить совета, вместе решить, что делать дальше, а другая, которая в последнее время проявлялась все больше и больше — параноидальная», — говорила, что нельзя никому доверять до конца, потому как люди иногда вынуждены действовать вопреки тебе. Не потому, что враги, а потому что порой действительность требует того. Коротко говоря, всякое могло случиться. Вот это всякое, что я, опять же, себе воображал не давало мне до конца быть откровенным. И, обратно возвращаясь к эгоизму…скажу так: будь, у кого возможность иметь что-то, что будет принадлежать только ему, стал бы он этим делиться? Да, пока я не достану остальные свитки проку от этого никакого, но лишь только одна фантазия подогревала во мне жизнь, как никогда прежде. Эти лепестки, эти каракули, что я держал у себя в руках, вновь и вновь всплывали перед глазами. Весь этот мир не мог их прочитать, а я мог. Хотя на этом моменте в голову боковыми мыслями пробирался Денис. Он ведь тоже может это прочитать, но от академии он далеко, а от императорской библиотеки еще дальше. И, признаюсь честно, меня это вполне устраивало.
Сейчас, лежа в кровати перед сном, который как должно имел место быть пару часов назад, мой мозг лихорадочно рисовал будущее, где я в становлении своего могущества, и, не устрашусь этого, даже представлял себя в роли императора. А что такого? Сотни королей теряли короны, сотни императоров теряли трон, сотни шахов, царей, султанов и прочие были смещены другими, и начиналась новая династия. Династия Луциев — звучит сильно!
В какой-то момент, утопая в дебрях мыслей и дойдя до такого, что губы невольно шевелились, придумывая всякие пафосные фразы, я одернул себя и вернулся к реальности, где мне предстояло как-то решить задачу, как получить эти заветные свитки. Или не свитки. Не знаю, почему я их так охарактеризовал. В общем, перво-наперво мне необходимо было закончить академию и, не стыдясь этого, попросить самого архимага куда-нибудь меня пристроить. Как это прозвучало…непристойно, уязвив мою гордость. Но для достижения целей порой приходиться вести переговоры с совестью и просить ее молчать. Теперь новый вопрос: как закончить академию, выражаясь языком моего мира, экстерном? Ответ на этот вопрос думаю можно получить у человека изнутри.
— Зачем тебе это вдруг понадобилось? — бросил Ордигор мне, когда я задержался у него в классе после занятия. Обычного занятия.
— Помнишь императорский бал, куда меня пригласили? Там я имел возможность познакомиться с определенными людьми. Банкиры, проще говоря — Бальмены, — услышав эту фамилию, он дернул бровями и сложил губы в знак одобрения. — Так вот, хочу начать воплощать наш план, и, рассудив, что легче будет это делать с деньгами, и, посуди сам, где их брать, как не в банке, который к тому же самый крупный в империи, — ответил я заранее приготовленным ответом.
— Резонно, — кивнул он, немного подумав. — Что до твоего вопроса, то есть такая возможность, но прибегают к ней крайне редко. Риск слишком велик.
— Какие могут быть риски? — не предполагал я, что может быть такого.
— Тебе предстоит дуэль.
— Насмерть что ли?
— О, нет, нет. Дуэль на время и без смертельного итога, как правило. Тебе предстоит сразиться с другими выпускниками, а затем еще и с одним из магистров. Нет, это, скорее всего, буду не я. Мы имеем право на отказ, но ведь кто-то и согласиться.
— Тогда в чем риск? — все же недоумевал я.
— Никто не любит выскочек. От случая не застрахуешься. Тем более ты. Я слышал, что у тебя уже появились недоброжелатели.
— Пустяки, — отмахнулся я.
— И все же я тебя предостерегаю.
— Это все?
— Нет, перед этим ты предстанешь перед советом. Будет, своего рода, дискуссия, посредством чего они определят, насколько ты готов.
На этом наш небольшой диалог не закончился, но и рассказывать его нет смысла, так как не касался чего-то важного, о чем
